Ложа прессы

Жаклин Биссет и Жан-Жак АнноВот и этот ММКФ прошел. Что останется в памяти? Фильмы из параллельных программ “Тропическая эйфория” и “8 1/2 фильмов”; ретроспектива “Вокруг Фассбиндера”; картины Ульриха Зайдля; несколько работ из документальной “Свободной мысли”. Не останется в памяти весьма невыразительный основной конкурс. И вовсе не урезанный нынче фестивальный бюджет сказался на его качестве (возможно, урезание повлияло на приезд западных звезд, их не было) – ведь он, конкурс, уже несколько лет подряд оставляет желать…

Была, была, была в конкурсной программе одна картина, “Милый Ханс, дорогой Петр” Александра Миндадзе, не простая для восприятия – и жюри, оказалось, тоже, – но редкостно талантливая.

Между прочим, Московскому Международному кинофестивалю в этом году исполнилось 80 лет. Первый состоялся в 1935-м. Жюри возглавлял Сергей Эйзенштейн. Прервался по известным причинам. Возродился в 1959-м. У ММКФ долгая, интересная и увлекательная история. Есть, что и кого вспомнить, есть, чем гордиться. По большому счету. Но все это в прошлом, а настоящее… Настоящее ММКФ его организаторов, похоже, устраивает.

СПИСОК ЛАУРЕАТОВ

Главный приз “Золотой св. Георгий” – фильму “ЛУЗЕРЫ”, режиссер Ивайло Христов (Болгария)

Приз “Серебряный св. Георгий” за режиссуру – Фредерике АСПЕК (“Росита”, Дания)

Приз “Серебряный св. Георгий” за лучшую женскую роль – Елене ЛЯДОВОЙ (“Орлеан”, режиссер Андрей Прошкин, Россия)

Приз “Серебряный св. Георгий” за лучшую мужскую роль – Еркебулану ДАЙЫ-РОВУ (“Шлагбаум”, режиссер Жасулан Пошанов, Казахстан)

Спецприз жюри – фильму “АРВЕНТУР”, режиссер Ирина Евтеева (Россия)

Приз за лучший фильм документального конкурса – “ЗЕМЛЯ КАРТЕЛЕЙ”, режиссер Мэтью Хейнеман (США/Мексика)

Приз за лучший короткометражный фильм – “МЕТОД ВЕДЕНИЯ НАБЛЮДЕНИЯ СНАЙПЕРОМ”, режиссер Ким Юхна (Южная Корея)

Приз за вклад в мировой кинематограф – режиссеру Жан-Жаку АННО.

Специальный приз “За покорение вершин актерского мастерства и верность принципам школы К.С.Станиславского” – актрисе Жаклин БИССЕТ

Приз жюри ФИПРЕССИ – фильму “ДОРОГА”, режиссер Рана Салем (Ливан)

Приз жюри российской кинокритики – фильму “ЛУЗЕРЫ”; специальное упоминание – “АРВЕНТУР”; диплом – “МОРЕ И ЛЕТАЮЩАЯ РЫБА”, режиссер Мехрдад Гафарзаде (Иран)

Приз жюри NETPAC – фильмам “АРВЕНТУР” и “БУДЬ ПАИНЬКОЙ”, режиссер Мило О (Япония)

Приз жюри Федерации киноклубов в программе российских фильмов – “АНГЕЛЫ РЕВОЛЮЦИИ”, режиссер Алексей Федорченко; в основном конкурсе – “ЛУЗЕРЫ”

Приз зрительских симпатий – “АНКЛАВ”, режиссер Горан Радованович (Сербия/Германия)

Приз журнала “Коммерсантъ Weekend” – фильму “МИЛЫЙ ХАНС, ДОРОГОЙ ПЕТР”, режиссер Александр Миндадзе (Россия/Германия/Великобритания)

“ТОТЕМ ВОЛКА”Кадр из фильма “Тотем волка”

Режиссер Жан-Жак Анно

Китай/Франция

Жан-Жак Анно из тех режиссеров, которым не сидится на месте. Он и сюжеты для своих фильмов выбирает, чтобы исследовать неизведанные миры – и с их противоречиями, и в их гармонии, – самому в них окунуться, открыть для себя и для других. Понять культуру, обычаи, нравы разных народов. Он с какой-то неуемной одержимостью путешествует по временным и географическим пространствам.

Режиссерский дебют Анно “Черные и белые в цвете” (“Оскар” за лучший иностранный фильм, 1976) снят в экваториальной Африке. Действие “Любовника” происходит в Сайгоне в конце 20-х прошлого века. Героев “Семи лет в Тибете” он отправляет в небезопасное путешествие в поисках самих себя. В “Битве за огонь” погружается в доисторические времена. В “Медведе” и “Двух братьях” буквально “очеловечивает” диких животных.

“Тотем волка” охватывает район Внутренней Монголии. Здесь Анно снял пронзительную историю о преданности, само-пожертвовании и бессмысленной жестокости.

Люди нарушают хрупкое природное равновесие в угоду собственным амбициям, а звери, сильные, умные, не могут им противостоять. В дикой степи, в краю первозданной природы, на бескрайних просторах разыгрывается трагедия. Человек сделает свое страшное дело – уничтожит волков. Потрясающе снят эпизод охоты на диких зверей. Загнанный волк – на вершине скалы. Обратного пути нет. Он бросает прощальный взгляд и падает на камни.

Этот фильм можно смотреть без перевода – все в ощущениях, эмоциях, музыке, величественных панорамах. Оператор – Жан-Мари Дрежу. Композитор – Джеймс Хорнер, автор саундтреков к “Храброму сердцу”, “Играм разума”, “Аватару”, “Титанику”.

Жан-Жак АННО: «Я стал лучше понимать себя»

– Я получил образование во французской кинематографической школе, мой преподаватель по истории кино Жорж Садуль был ярым активистом коммунистического движения и показывал нам каждые два дня русские фильмы. Поэтому я хорошо знаком с русским кино, советским кино.

Думаю, что никогда не смог бы снять “Тотем волка”, если бы меня не вдохновляли ваши великие режиссеры – Эйзенштейн, Пудовкин, Донской.

– Вы сделали фильм не только о борьбе, о выживании. В нем также есть тема невозможности выбора для человека… Что способствовало работе – прежде всего работе с дикой степной природой.

– Я впервые прочитал роман китайского писателя Цзян Жуна “Тотем волка”в 2007 году. В 2008-м посетил Внутреннюю Монго-лию. В 2009-м начали выращивать волков для съемок нашего фильма. В июле 2012-го приступили к съемкам, в декабре 2013-го закончили.

В том, что вы видели, практически нет компьютерной графики – если речь идет о животных. Всего один процент, а все остальное снято вживую. Весь фильм снят во Внутренней Монголии в Китае.

Для меня было важно показать происходящее и с точки зрения волков, и чтобы в картине верно была передана психология животного.

Мы пригласили очень компетентного дрессировщика из Канады, который прожил четыре года в Пекине. Он выращивал волков, вскармливал их из бутылочки.

Волк – очень непростое животное. Волков сложно дрессировать. Их можно приучить не бояться человека. И это меня в каком-то смысле радует.

В глазах волков можно увидеть их дикую душу.

Съемки длились один год и шесть месяцев по двум причинам. Во-первых, в фильме сменяются четыре времени года. Во-вторых, волки рождаются в конце марта. Таким образом, работа с волками зависела от их роста, размера. Мы начали съемки в начале мая, с маленьким волчонком. Потом потребовалось несколько раз прерваться, чтобы подождать, когда волчонок подрастет. И закончили работу в декабре 2013 года, когда в Монголию пришла холодная, суровая зима.

Важно отметить, что в картине речь идет о редком виде волков. Это степные волки, которые сейчас находятся на грани исчезновения. Они сильно отличаются, например, от канадских волков черно-белого окраса. Они коричневато-рыжего цвета – как львы. Сливаются с цветом степи. Их глаза цвета ореха или винограда. Восхитительный дикий взгляд.

Кэри Маллиган в фильме “Вдали от обезумевшей толпы”– В Америке и Канаде есть специалисты, работающие с волками именно для кино. Волки живут у дрессировщиков, исполняют трюки. Почему вы не использовали их?

– Волки, которые живут в Канаде у дрессировщика и воспитываются для кино, – это канадские волки, совершенно иной тип животного. А нам нужны были степные волки. Было бы странно, если бы я использовал канадских волков: это все равно, что снимать тигра вместо льва и наоборот.

Наш дрессировщик очень сентиментальный человек, он привязался к волкам и увез их с собой в Канаду. Нам удалось получить на это разрешение, и теперь волки, родившиеся в Монголии, счастливо живут недалеко от Калгари.

Дрессировщика зовут Эндрю Симпсон. Он самый известный в мире дрессировщик по волкам, лисам и собакам. Он также отвечал за безопасность и комфорт животных во время съемок. Он очень требовательный человек, и я ему благодарен за то, что не произошло ни одного неприятного инцидента с животными.

Настоящая причина, почему я взялся за этот проект, пустился в это приключение, заключается в следующем: я считаю, что мы должны защищать природу, заботиться о ней. Я был тронут тем, что коллеги из Китая, где проблема сохранения естественной красоты природы стоит очень остро, обратились ко мне с целью защитить эту позицию.

Наш фильм гораздо глубже, чем просто анималистский. Мы все – млекопитающие, и у нас общие инстинкты. У меня воз-

никло ощущение, что я стал лучше понимать себя.

– Что, на ваш взгляд, общего в волчьей стае и в человечьей; и в чем различие?

– Сообщество волков построено по феодальному принципу: во главе – один волк, его волчица главенствует над всеми самками, а на низшей ступени – волки-одиночки, презираемые остальными волками. Это своего рода карикатура на человеческое сообщество. Люди слабы, поэтому нам приходится организовываться в группы, и вместе мы становимся сильнее. Мы тоже нуждается в вожаке, в компетентном вожаке, а если он не компетентен, приходит другой вожак и вызывает его на бой. Таково условие выживания.

Стая волков, когда ежедневно наблюдаешь за ней, напоминает человеческое общество, мир, в котором мы живем.

Продюсер Ксавье Кастано более тридцати лет сотрудничает с Жан-Жаком Анно, они стали добрыми друзьями. Поэтому фильм им было достаточно легко снимать. Что касается работы с китайскими продюсерами, то все прошло гладко – с их стороны было огромное желание сделать фильм. Это, наверное, самый крупный проект, реализованный в сотрудничестве Франции и Китая.

В Китае фильм хорошо приняли. Об этом свидетельствует тот факт, что его хотели показать на открытии Дней Китая в России, и отборщики Московского кинофестиваля с трудом отбили право на премьеру во время ММКФ.

“ВДАЛИ ОТ ОБЕЗУМЕВШЕЙ ТОЛПЫ”

Режиссер Томас Винтерберг

Великобритания/США

Вдали… Это старая деревня в окружении рощ, холмов, долин, где пасутся стада овец. Там работают с утра до позднего вечера, от огня и урагана одержимо спасают стога сена. Там устраивают посиделки по случаю уборки хлеба и стрижки овец. Там гадают по Библии и посылают “валентинки”. Там любят вкусно выпить и спеть – все вместе. Одним словом, викторианская Англия.

На этом патриархальном фоне разыгрывается вечная история – история любви, история страсти, предательства, верности и преданности. Объект вожделения один, а претендентов на руку и сердце трое – пастух, состоятельный фермер и красавчик-сержант. Она – Батшеба Эвердин, после смерти дяди, ставшая хозяйкой поместья. Автор романа “Вдали от обезумевшей толпы”, по которому снят одноименный фильм, Томас Харди описал свою героиню: “В былое время она в душе презирала девушек, которые попадались в сети первого же смазливого парня, удостоившего их своим вниманием, она не тяготилась одиночеством, гордясь своей девичьей независимостью”.Кадр из фильма “Анклав”

Но независимость однажды не устояла перед красным сержантским мундиром, обольстительными речами и виртуозными сабельными “па”…

Жизненной стойкостью, силой, умением преодолевать трудности, предприимчивостью, неуемностью, взрывным темпераментом мисс Эвердин напоминает Скарлетт О’Хару. Умна, хороша собой. Правда, героиня Маргарет Митчелл появилась на шестьдесят лет позже. Возможно, не без влияния героини Томаса Харди.

За экранизацию романа классика английской литературы взялся датский режиссер Томас Винтерберг – соавтор (с Ларсом фон Триером) манифеста знаменитой “Догмы”, режиссер “Торжества” (1998), первого “догматического” фильма. По сценарию фон Триера снял “Дорогую Венди”, которая на 27-м Московском МКФ удостоена была приза за режиссуру. Его драма “Охота” с Мадсом Миккельсеном претендовала на “Оскар”.

Роман Винтерберга с романом Харди состоялся. Фильм получился весьма добротным. Эмоциональным, чувственным. И “небо было ясное – на редкость ясное, и мерцание звезд казалось трепетанием единой плоти” – как написал классик.

В главной роли – Кэри Маллиган. В ролях ее поклонников – Том Стерридж, Маттиас Шонартс, Майкл Шин. Чистейшее проживание.

Кстати сказать, версия Винтерберга – четвертая. Первая появилась в 1915 году. Самая известная – 1967-го, Джона Шлезингера, более пасторальная, менее жесткая; с голубоглазой Джули Кристи, а также Питером Финчем, Аланом Бейтсом, Теренсом Стэмпом. Мастер-класс. Британская актерская школа в действии.

А самый экранизируемый роман Томаса Харди – “Тэсс из рода д’Эрбервиллей”: шесть киновариаций, среди которых “Тэсс” Романа Полански.

Со своим фильмом “Вдали от обезумевшей толпы” Томас Винтерберг оказался, что называется, в тренде. Английская литературная классика невероятно востребована, особенно телевидением. Но, в данном случае, зрителей должно потянуть в кинотеатры. 2 июля картина выходит в российский прокат.

“АНКЛАВ”

Режиссер Горан Радованович

Сербия/Германия

Основной конкурс

Из сегодня сербский режиссер Горан Радованович возвращается к тому, что все еще болит, и боль эта вряд ли утихнет.

Косовская деревня, где недалеко друг от друга живут две семьи – сербская и албанская. На одну рушатся беды. Другая – процветает, шумно справляет свадьбу. Серб Ненад – единственный ученик в школе, куда его подвозит БТР ООНовских миротворцев, да и школа вскоре закрывается, учительница уезжает в Белград. Албанские мальчишки закидывают этот самый БТР камнями, а их дружок Башким бегает по деревне с пистолетом и готов выстрелить в любого, кто пойдет против него. Даже священника может не пощадить. А пистолет все-таки выстрелит…

Горан Радованович не ищет виновных, не ставит диагноза, не принимает ничью сторону. Пытается взять на себя роль миротворца. Но это у него как-то не очень получается. И даже чудо-спасение Ненада из-под рухнувшего колокола, который священник привез на развалины православного храма, не кажется явью. Не верится в это чудо-спасение, как не верится в чудо-раскаяние Башкима…

По словам режиссера, съемки проходили на востоке Сербии, в Косово снимать не решились, прежде всего, из политических соображений и соображений безопасности – все-таки это бывшая зона военного конфликта. “Косово – больная тема, большая катастрофа для сербов, однако я как автор хотел найти что-то позитивное в данной истории.

История написана специально для фильма, но десять тысяч косовских сербов, посмотревших его, приняли эту историю, как самую что ни на есть реальную”.

Филипп Шубарич, сыгравший Ненада, попал на пробы, когда режиссер выбирал актеров в Косово. “Я тоже живу в анклаве, и, к сожалению, друзей-албанцев здесь иметь невозможно”.

На только что прошедшем кинофестивале “Зеркало” был показан фильм “Ничей ребенок”, где Дениц Мурич (в “Анклаве” он Башким) играет мальчика, которого нашли в лесу в Боснии в 1988 году. Он был воспитан волками, а потом попал к людям и уже начал интегрироваться в цивилизацию, но в этот момент началась война в Югославии.

Премьера фильма Горана Радовановича состоялась на Белградском Фесте, он прошел в косовских анклавах, в местах проживания сербов. Албанцы фильм не видели, хотя его авторам очень хотелось, чтобы его показали в албанских поселках. В картине снимался один профессиональный албанский актер. Он принял приглашение режиссера, поскольку понимал, что главный посыл фильма – в любой ситуации нужно оставаться человеком.

“ЛУЗЕРЫ”

Режиссер Ивайло Христов

Болгария

Основной конкурс

– Все такое серое, – девчонки сидят на крыше, свесив ноги, и смотрят на город.

– Я не люблю серое.

– А какой цвет ты любишь?

– Зеленый.

Но зеленый так и не возникнет на экране. Фильм сознательно снят черно-белым, однако зеленого здесь не может быть по определению, как, впрочем, и любого другого цвета.

Это город, в котором ощущается беспросветность, безнадега. Город с типовыми домами, дымящими заводскими трубами. Город, куда не приходят поезда, и перроны не обжиты. Город, где одно развлечение на всех и ждут его как манну небесную, – выступление заезжей рок-группы; развлечение не только музыкальное, но и сексуальное. “Ты смог бы здесь жить?” – “Нет, не смог бы…” Но живут.

Главные действующие лица – четверо одноклассников-старшеклассников. И у каждого свои проблемы, домашние неурядицы, словом, куда ни кинь – всюду клин. Елена ночует в пустом вагоне, стоящем в тупике, поскольку мать, пьяная нон-стоп, под этим делом приводит в дом мужиков. Родители Коко уехали на заработки в Грецию, оставив на парня сумасшедшую бабушку – она все забывает и однажды сбежала из дома. Да и сами ребята все время бегут – от кого-то, за кем-то, к чему-то, в надежде на что-то…

А в финале одна из тех девчонок, что сидели на крыше, свесив ноги, и смотрели на серый-серый город, убегает по железнодорожному полотну прочь оттуда, где люди не живут, а мыкаются. То ли с отчаяния убегает, то ли в попытке преодолеть судьбу.

Режиссер Ивайло Христов: “Лузеры были во всех поколениях. Им свойственна непримиримость к несправедливостям окружающего их мира.

Мой фильм – проекция того, что нас ожидает, если мы не сможем хотя бы попытаться что-то изменить. Я переживаю за будущее. Каждый день мы слышим о том, что школьник ударил или ранил учителя. И это тревожная тенденция. Я тоже чувствую ответственность за происходящее и потому вложил в уста маленькой девочки реплику: “Я не люблю веселиться. Такая родилась”. Но вообще-то я оптимист и надеюсь, что нас все-таки ждет что-то “цветное” – хорошее, доброе, согревающее душу”.

Елена Лядова в фильме “Орлеан”“ОРЛЕАН”

Режиссер Андрей Прошкин

Россия

Основной конкурс

Миннесота – мифический рай, куда из российского захолустья мечтали вырваться два брата-хоккеиста. Там – все прелести богатой жизни. Здесь – глухая тоска и тягучий провинциализм. “Миннесота” Андрея Прошкина по сценарию Александра Миндадзе стала своеобразной метафорой русской жизни.

Своей новой картине Прошкин тоже дал название заокеанское – “Орлеан”. Но это наш Орлеан. В глубине России. Глубокой глубине со всеми сопутствующими признаками. Эдакий Содом вместе с Гоморрой. И вот туда однажды нагрянула Совесть (в обличье актера Виктора Сухорукова, чей персонаж представился Экзекутором). Нагрянула, чтобы разбередить души, наставить на путь истинный. Совесть, естественно, раздражала, во все совала нос. Ее, естественно, пытались убить всеми возможными и невозможными способами, даже перепиливали…

“Орлеан” – смесь гротеска, абсурда, буффонады. Первое, что вспоминается, “Мастер и Маргарита”. В фильме даже есть непрозрачный намек на булгаковский роман: часть бывшего мужского сортира переоборудована в суперсовременный офис, на дверях осталась буква М, сами понимаете, что означающая. Перевернули – получилось W. Читай – Воланд.

А еще захотелось прочесть “Орлеан” Юрия Арабова, который лег в основу фильма.

Пресс-конференция “Орлеана” была основательной.

Виктор СУХОРУКОВ: Не бойтесь выглядеть глупыми – задавайте вопросы.

Андрей ПРОШКИН: Сценарий “Орлеана” мне прислал Юрий Николаевич Арабов после того, как я снял “Орду”. Очень им увлекся и сразу захотел снять картину. Но для того, чтобы запустить этот специфический сценарий, потребовалось определенное время и большие усилия продюсеров. Наташа Гостюшина начинала эту историю, Игорь Мишин ее подхватил и довел до нынешнего состояния и с финансовой точки зрения, и с организационной, и с творческой.

Снять “Орлеан” было осознанным решением, и я отдал три года жизни, чтобы мечта осуществилась.

– Какой интерес двигал продюсером Игорем Мишиным? Как все срослось? Мы знаем, что было нелегко.

Игорь МИШИН: Продюсирование фильмов не является моей основной профессией. Занимаюсь этим, когда в руки попадает сценарий, не дочитав который до конца, я понимаю, что очень хочу, чтобы фильм появился. Так было с “Овсянками” Алексея Федорченко, так было с “Любовью с акцентом” Резо Гигинеишвили. Так вышло и с “Орлеаном”.

В сценарии “Орлеана”, который попал мне в руки, было вымарано имя автора. Люди, приславшие его, решили не давить авторитетом Юрия Арабова и проверить мою реакцию на текст в чистом виде. Книгу Юрия Николаевича “Орлеан” я не читал, а сценарий прочитал и сразу увидел фильм.

Все вышеназванные картины из моей творческой биографии – для меня, прежде всего, про любовь. Просто про разное состояние любви, про разные ситуации, в коих оказываются люди, которые либо любят, либо не любят, либо осознают, что пора полюбить. И поэтому каждая из картин соответствует моему внутреннему состоянию на тот момент жизни, когда я принимаю решение участвовать в том или ином проекте.

“Орлеан” попал мне в руки в тот момент, когда я понял: в жизни, кроме личных успехов, накоплены долги, и их пора отдавать.

– Какие планы на дистрибьюцию “Орлеана”? Хотелось, чтобы его увидели…

Игорь МИШИН: Прокатная компания – “Централ Партнершип”. Дата проката 17 сентября. 13 сентября будет премьера перед прокатом, на которую приедет группа The Tiger Lillies.

Мы видим сегодня по разным косвенным данным – от миллиона до двух миллионов человек в России готовы ходить в кинотеатры на русский арт-мейнстрим. Словом, аудитория есть, с ней просто надо грамотно работать.

– Юрий Николаевич, как этот проект выглядит в контексте вашего творчества? Как вы задумали эту историю? Вы сразу ориентировались на Андрея Прошкина?

Юрий АРАБОВ: Я написал сценарий в 2009-м году. Шесть лет назад. За это время он болтался в кинокругах. Несколько крупных продюсеров сказали, что никто это смотреть не будет. А один крупный продюсер сказал: ну есть там у тебя пара сцен…

Одно время хотел снимать один крупный режиссер, но как-то не сложилось. Короче говоря, среди десятка других сценариев этот проект завяз.Лембит Ульфсак в фильме “Мандарины”

Придумал я его, исходя из ремесленных творческих соображений. Ужасно не люблю истории про маньяков, считаю, что такие истории разлагают мировой кинематограф. Начал все гений Хичкок в великой картине “Психо”, а потом пошла полная спекуляция и деградация. И я подумал: а нельзя ли о хорошем маньяке написать. Плохой маньяк – общее место. Написал текст, перевел его в прозу, однако, когда писал, понял, что положительный маньяк приобрел совершенно другое качество. Неожиданно для меня получилась вещь, выражающая мой мир, мои взгляды, то, во что я верю, чем я живу.

Собственно, за эти шесть лет я абсолютно отчаялся, не верил, что картина будет снята. Написал прозу. Проза прошелестела в литературе своим трехтысячным шелестом. Три тысячи разошлись – это успех.

Андрею Прошкину “Орлеан” пришелся, и он со своей группой, своими актерами оживил призрак, который уже покрылся тлением и не дышал.

Что касается смысловых вещей, то мне не хочется о них говорить – можно, но не хочется, – поскольку это дело критиков. Что касается стиля и жанра, то я вообще работаю с гротеском. Андрей попытался сделать фильм плохого (в кавычках) вкуса. Вот “Орда” – хорошего (тоже в кавычках) вкуса. Именно кавычки – что говорит о некоем стиле и подходе.

Андрей жутко рисковал – ведь могла получиться чудовищная белиберда. Но Бог помог, судьба помогла.

Андрей ПРОШКИН: В картине есть герой по фамилии Павлючик. По профессии – маньяк. Кинокритик Леня Павлючик дал нам свое разрешение на использование его фамилии.

Леонид ПАВЛЮЧИК: Поскольку мою фамилию в фильме носит персонаж, которого сыграл Виктор Сухоруков, позволю спросить: Виктор Иванович, с кого образ лепили и кого вы вообще играли – беса или святого, инквизитора или ожившую совесть?

Виктор СУХОРУКОВ: Арабов сказал, что Бог помог. Мне Бог точно помог. Я делаю заявление: Бог есть. В жизни происходит и чУдное и чуднОе – только надо разглядеть и вовремя успеть.

Я в своем глянцевом пиджаке сейчас счастливый человек. Счастлив оттого, что увидел на экране, что участвовал во всем этом. Оттого, что меня выбрал режиссер, тоже рискуя. Мы не были знакомы с Андреем. Я знал его творчество, знал его картины. Я счастлив, что встретился с блестящей актерской компанией – нашей красавицей Еленой Лядовой, Виталием Хаевым, Олегом Ягодиным, который стал для меня открытием. Оказался в прекрасном литературном материале. Оказался в руках сильного, дотошного, скрупулезного, подчас невыносимого режиссера Андрея Прошкина. Я посмотрел фильм и остался очень доволен собой. Это редко бывает.

А что касается вопроса коллеги Павлючика… Вы даже не представляете, откуда могут произрастать некие явления, фантазии. Прошкин, предлагая роль, что-то себе имел в виду – у меня же ничего не было, было только желание участвовать в этом сюжете. Согласился на кинопробы, изнурительные четырехчасовые кинопробы, где Андрей использовал меня на общем плане, на крупном, на среднем, и так, и сяк. О результате обещал сказать к вечеру следующего дня. Я его подгонял – мне нужно было составлять свой график. Он тотчас позвонил и сказал “да”.

Так вот отталкивался я в роли от понятия угрызение совести. Как играть совесть – не знаю. Какая она внешне? Никто не знает. Также никто не знает, какое лицо у любви, какое лицо у ненависти. Есть какие-то тени этих выражений. У совести тоже нет лица, нет структуры. И мы оттолкнулись от того, что совесть мучает, а не радует; совесть теряют, а не находят; совесть напоминает. Я бы, конечно, хотел здесь быть внешне поизящней, а то какой-то одутловатый…

Юрий АРАБОВ: Одно словечко Леониду Павлючику. Я помню вашу рецензию, где вы критиковали, кажется, за дело, картину, к которой я писал сценарий. И я подумал такой привет вам послать…

– Актера Олега Ягодина мы знаем по екатеринбургскому Коляда-театру, а вот какие у вас киноработы?

Олег ЯГОДИН: Я практически друг за другом снимался у Алексея Федорченко в “Ангелах революции” и в “Орлеане”. Андрей Прошкин пришел на спектакль “Борис Годунов” – каждый январь мы приезжаем с на гастроли в Москву, в театральный Центр на Страстном бульваре. Ассистент по актерам затащила Прошкина на спектакль, и вот… Мне очень нужны были деньги, попал в глубокую финансовую яму. Я отказывался от кино лет десять, поскольку плотно занят в театре. Актерских амбиций у меня нет, и вообще мне больше нравится театральный процесс. К кино только-только начал привыкать.

Когда-то снимался в сказке “Золотой полоз”, которую, вероятно, никто не видел.

– Актеру Виталию Хаеву вопрос: внешнего рисунка вашей роли здесь как такового нет – если не считать шрамов на лице – все внутри, прямо атомная станция. Откуда все так прорвалось?

Виктор СУХОРУКОВ: Талант!

Виталий ХАЕВ: Это работа с Прошкиным. Он меня все время удерживал от лишних эмоций, прятал все внутрь. Мне проще играть открыто, взахлеб. А то, что получилось, от Андрея. Он из немногих режиссеров, которые позволяют нам совершенно разные вещи в кино. Каждый раз – новый персонаж, зачастую противоположный предыдущему.

– Расскажите о музыке в фильме.

Игорь МИШИН: Во время монтажа режиссер монтажа Наталья Кучеренко по свой инициативе использовала треки из альбома британской группы The Tiger Lillies. Потом группа приехала с концертом в Москву, и я предложил Андрею поехать, познакомиться, показать фрагменты картины. Двадцать минут в гримерке перед концертом привели к тому, что группа записала специальный альбом из тринадцати треков и подарила нам еще права на два трека из альбома 2008 года.

Андрей слетал в Берлин, записал с группой все треки, уложили по секундам, и вот тут началась драма. Мартин Жак, лидер группы, написал нам, что они еще раз посмотрели картину и у них возникли, скажем так, разночтения мировоззренческого порядка и они не хотят, чтобы их музыка звучала в “Орлеане”. Началась долгая переписка. В результате было подписано дополнительное соглашение к контракту – в титрах поставили: позиция группы The Tiger Lillies не совпадает с позицией авторов фильма.

– Роль Елены Лядовой в “Орлеане” – самый большой сюрприз. Как вы почувствовали жанр фильма, его особую природу?

Виктор СУХОРУКОВ: Лена Лядова – одна из первейших актрис нашего кинематографа. Лена, ты прекрасна!

Елена ЛЯДОВА: Чего я добивалась? Быть предельно близкой к мыслям Юрия Арабова.

Юрий АРАБОВ: Что касается роли Лены – в сценарии я писал человека вообще, но у которого, как и у каждого из нас, есть совесть. Что бы мы ни делали, сколько бы ни предавали, сколько бы ни блудили, сколько бы ни выгрызали плоть другого человека во имя своей гордыни и тщеславия – все равно она есть, она нас судит. И в этом плане, на мой взгляд, любой человек богоподобен. В этом есть драма и есть какая-то надежда у человека. И Лена богоподобна, потому что у ее героини тоже есть совесть.

Но нельзя говорить за фильм. Месседж фильма сам должен доходить. Если доходит, значит, мы достигли цели.

Беда нашего кино – отсутствии киноиндустрии. У таких актрис, как Лена Лядова и Ксения Раппопорт, должно быть двадцать, тридцать, сто ролей, абсолютно разнообразных. Наша самодеятельность (я имею в виду то, чем мы занимаемся) бьет, прежде всего, по актерам. Потому что актеры не могут раскрыться в отсутствии киноиндустрии.

Я мечтал написать для Ксении Раппопорт гротескную роль, но… Делаем фильмы вместо заводов в гаражах и клеим на коленке. А страдают от этого, прежде всего, актеры, которым негде раскрыться.

“МОРЕ И ЛЕТАЮЩАЯ РЫБА”

Режиссер Мехрдад Гафарзаде

Иран

Основной конкурс

“Его рисунки видели на улицах разных городов, но не видели его самого”. В отличие от Бэнкси, таинственного мастера граффити, иранскому глухонемому подростку Эхсану свою анонимность сохранить не удалось. Мало того – его отправили в специальное заведение для несовершеннолетних преступников. А он и там не переставал рисовать – линии-волны, летающих рыб, воздушные шарики. Из сырой картофелины смастерил трафарет и отпечатывал на стенах кроликов. Живописные опусы замазывали – не положено, тем более что должна нагрянуть с проверкой комиссия. Но каждый день появлялись новые рисунки. Их снова замазывали – они снова появлялись.

“У кого в голове все изрисовано, не может быть добрым” – категорическое заявление одного из начальников колонии – агрессивного и вороватого.

А в голове у Эхсана – проблема на проблеме. Отец сидит в тюрьме за незаконную ловлю рыбы и собирается отдать младшую дочь замуж, за большие деньги, чтобы расплатиться с долгами. Мальчишка беспокоится за мать, за сестру. Чтобы помочь им, надо вырваться за колючую проволоку. Оказаться на свободе. Метафора свободы здесь для Эхсана – море. Он чувствует его там, за стеной и слышит шум ветра, крик чаек.

И вот однажды море появится – всю ночь Эхсан голубой краской будет расписывать злосчастную стену. На ней возникнут прибой, облака…

Али Акбар, как и его герой Эхсан, – с ограниченными возможностями речи и слуха: “Благодаря режиссеру я смог общаться с этим миром, открыть для себя его краски. У каждого человека может быть такая летающая рыба, которая приведет его к мечтам, свяжет с богом, откроет путь в свободный мир”.

Фильм Мехрдада Гафарзаде – социальная драма и поэтическая проза. А еще – послание киноманам. Воспитатель заведения, глотая слезы, смотрит “Огни большого города”, а в камере висит плакат фильма Трюффо “Четыреста ударов”; знаменитый кадр – лицо мальчишки за решеткой. Если кто не помнит: в финале юный Антуан Дуанель убегает из исправительного интерната, убегает к морю – к свободе и надежде.

“МИЛЫЙ ХАНС, ДОРОГОЙ ПЕТР”

Режиссер Александр Миндадзе

Россия/Германия/Великобритания

Основной конкурс

Чтобы смотреть этот фильм, надо забыть обо всем и постараться в него вглядеться. Прочувствовать каждый кадр, движение в кадре, замедленный ритм. Считать эмоциональный ряд. Ощутить биение пульса…

Кино Александра Миндадзе в каком-то смысле неудобное. В нем нет привычных сюжетных сцепок. В нем легко “заблудиться”. Оно не ведет тебя от начала и до финала проторенными драматургическими путями, не указывает направление, и приходится идти на ощупь.

Но встает “вдали все пришедшее после”– война (Великая Отечественная – Вторая мировая уже в Европе), страхи, боль, потери.

Как перед приближающейся грозой – она еще далеко, слышны лишь слабые раскаты, а воздух уже плотный, густой, тяжело дышать.

…Накануне войны на закрытый советский завод приезжают немецкие инженеры (голубоглазый Ханс, Отто, Вилли, Грета), чтобы помочь нашим в изготовлении особого оптического стекла для линз. Совсем скоро через окуляры бинокля с этими самыми линзами немецкий офицер будет вглядываться в российские просторы, а в коляске мотоцикла – Ханс, глаза те же, голубые, но чужие.

Но это потом, а сейчас поиски, споры, неудача за неудачей (“стекло пузырится”), авария, гибель людей. Пламя, вырвавшееся из печи, и проливной дождь во время похорон, смывающий слезы скорби и прощания. И чинный ужин с внезапным нервным срывом до драки – накопившееся напряжение бьет через край. И донос. И побег – во спасение близких. И переливчатый звон стекла – получилось.

Кажется, что фильм снят особой оптикой, которую открыл лично Александр Миндадзе.

Александр МИНДАДЗЕ: «Я и не прощал, и не осуждал»

– Мы все помним историю с госфинансированием вашего фильма, со скандалом, его сопровождавшим. Одно из условий господдержки, которое было выдвинуто, – перенос сюжета в начало 30-х годов, потому что, как было сказано, в 1939-м году не могло быть никакого сотрудничества Советского Союза с Германией. Как вам из этого удалось выкрутиться?

Александр МИНДАДЗЕ: На самом деле никаких категорических условий нам не ставили. Были пожелания, но не цензурного характера. Какие-то вкусовые вещи. На что-то я согласился – у меня все-таки достаточно большая школа преодоления барьеров; я всегда стремлюсь к тому, чтобы оставаться довольными друг другом – чтобы добиться результата, который ты задумываешь.

Не забуду ту огромную поддержку, которую оказали журналисты, без нее было бы плохо.

– В фестивальном каталоге название вашего фильма переведено на английский – “My good Hans”. Так, вероятно, он будет называться в зарубежном прокате…

– Невозможно перевести адекватно, с той иронией, свойственной нашему великому русскому языку. Хотя название “Милый Ханс, дорогой Петр” я бы не принимал буквально. Это просто некий привет, прощание с героями. Речь ведь не об их дружбе – дружба лишь компонент сюжета, фильм о другом… В нем предчувствие, предвестие, неотвратимые перемены, фатальная “радиация”, которая обжигает людей.

– Спасибо вам за это экзистенциальное напряжение накануне войны. В фильме его успокаивают только холодный душ, ливень и шахматный ход е2-е4. Сделаешь ход, и все успокоится. Есть ли в текущем времени такое же напряжение, и какой дождь может его остудить, какой ход нужно сделать на шахматной доске?

– Судить о текущем времени не совсем мое дело. Мое дело передать то напряжение, которое было и есть во мне. Если это удалось передать – ну, наверное, я живу в этом времени, там, где живу. И если напряжение передано – значит, моя задача отчасти выполнена.

Скажу несколько слов об операторе фильма: Олег Муту – выдающийся европейский художник. Я с ним работаю и надеюсь работать. Он уникальным образом исходит из замысла, и мы с ним находимся в одной плоскости.

– В финале одна из героинь выступает в роли морального палача. Жизнь Ханса в ее руках. Простила ли она Ханса или нет?

– Простить или не простить – это уже абсолютно другие категории. Ханс приходит в парикмахерскую и садится под бритву – это его внутренний процесс. Я и не прощал, и не осуждал. Это кусок жизни, который выпал человеку перед самой роковой чертой.

Актриса Анна СКИДАНОВА: Я не думала о прощении в тот момент, скорее – о трещине, возникшей не только между героями, но и между двумя мирами. Думала о невозможности залатать эти трещины. Вот о чем думала в образе моей героини, когда совершала механические движения бритвой, ошарашенная встречей с Хансом, которая стала судьбоносной для них обоих.

Кадр из фильма “Милый Ханс, дорогой Петр”– Какова прокатная перспектива фильма, покажут ли его в Германии?

Продюсер Лиза АНТОНОВА: Есть еще немецкий сопродюсер и английский. И вопросы проката решаются совместно. В кинотеатрах Германии фильм пойдет точно – это одно из условий получения гранта немецкого Фонда. Абсолютно точно пойдет в одной из англоязычных стран. Что касается российского проката, пока не могу назвать дистрибьютора, который займется картиной. У наших дистрибьютеров нет особого желания показывать авторское кино. И чтобы он широко вышел в России, надо приложить максимальные усилия.

– У вас был выбор отдать картину на “Кинотавр” или на Московский кинофестиваль?

Александр МИНДАДЗЕ: Я с огромным уважением отношусь к “Кинотавру” и к Александру Роднянскому. Он прекрасный режиссер. Мы многим ему обязаны, в частности, сочинским кинофестивалем. Но выбора между “Кинотавром” и Московским кинофестивалем в этот раз не было, потому что “Кинотавр” мне ничего не предлагал, отборщики картину даже не посмотрели.

– Александр Анатольевич, не раздражало ли вас, что перед пресс-показом вашего фильма раздавали попкорн и зрители пришли в зал с попкорном?

– Я сидел в последних рядах, чтобы слушать звук, и меня, конечно же, все это раздражало. Правда, я только чувствовал запах попкорна. Но что поделать. Попкорн это то, что вносится в наше время самой жизнью. Элемент массовой культуры, цивилизационный процесс. Как вспыхивающие экраны мобильных телефонов. Это данность. Если пепел двадцатого века стучит в твой висок – это не значит, что он должен стучать и у других людей.

“МАНДАРИНЫ”

Режиссер Заза Урушадзе

Эстония/Грузия

Начну издалека. Дело было в 1994-м. В Юрмале. Дело называлось “Балтийская жемчужина” – Международный фестиваль актеров кино. Уже возникли новые границы, но для вечных сил взаимного притяжения они были еще весьма прозрачны. Очень хотелось повидаться. Вместе посмотреть кино. Или просто поздороваться утром. Хотя бы на несколько дней прервать затянувшуюся разлуку. На фестивале собрались те, кто, казалось бы, еще вчера испытывал поклонение миллионов, поскольку был частью Большого кино некогда единой страны.

Приехал тогда в Юрмалу и Лембит Ульфсак – в конкурсе показывали эстонский боевик “Огненная вода” с его участием. Разговорились – а было, о чем поговорить. Произнес неожиданно: “Меня у вас еще помнят?” – “Мы помним”. – “Про вас понятно. Зрители помнят?”

В Эстонии и раньше-то снимали немного, а уж когда разошлись по разные стороны и вовсе… И не случилось Лембиту Ульфсаку создать в кино что-нибудь равное Тилю Уленшпигелю. Да что там равное – хотя бы чуть приблизиться. В основном второплановые роли, в основном детективные истории.

И вот произошло…

В фильме Зазы Урушадзе “Мандарины” он сыграл старика Иво.

1992 год. Село в Абхазии, где издавна живут эстонцы, но осталось их только трое. Обжились. Не уехали. А еще урожай мандаринов удался, надо успеть собрать. Но какие мандарины, если и сюда дошла война. Грузино-абхазская. В доме Иво волей обстоятельств оказываются и грузин, и абхазец. Враги. Пришедшие в село, чтобы убивать. Но для старика-эстонца они – два человека, нуждающиеся в его помощи. И он, рискуя, помогает.

То, что любая война – безумие, не стоит объяснять. Не стоит объяснять, что в любой ситуации надо оставаться человеком. И фильм этот не столько о войне, сколько о мире. А мандарины, которые Иво и его сосед Маргус бережно снимают с веток, сгибающихся под тяжестью плодов, как символ жизни. Цвет жизни – оранжевый.

Подготовила Елена УВАРОВА
«Экран и сцена»
№ 12 за 2015 год.