Бывают, безусловно, странные сближенья. Но иногда закономерность встреч в театральном пространстве уникальна, а сближения непостижимы, практически на космическом уровне. Российский режиссер Юрий Погребничко и британский драматург Гарольд Пинтер тому доказательство. Уже более тридцати лет в театре “Около дома Станиславского” идет “Сторож” – спектакль-миф, спектакль-легенда по одноименной пьесе Пинтера в постановке Погребничко, который сам и исполняет в ней главную роль. Появившись однажды на столичных подмостках, эта постановка открыла зрителю неожиданного Пинтера. Режиссер смещал акценты, выводя абсурдистскую идею в психологическом ключе: абсурд по Погребничко представал необыкновенно человечным.
И вот три десятилетия спустя в театре “Около” снова премьера по Пинтеру – спектакль “Пинтер для всех / Легкая боль”. В оригинале названия пьесы отсутствует уточнение того, что Пинтер – он, оказывается, для всех. Но именно эта формулировка становится ключевой для понимания и фиксации абсурдности повседневной жизни каждого из нас – для осознания причастности к великой пьесе. И Юрий Погребничко в очередной раз абсолютно точно улавливает универсальность истории, где человек не справляется с жизнью, где он тотально одинок, а его намеренное уклонение от общения – часть партнерских взаимоотношений.
Как и в “Стороже”, в нынешнем премьерном спектакле, несмотря на пинтеровское абсурдистское начало, доминируют психологические интонации.
В радиопьесе “Легкая боль”, премьера которой прошла по третьей программе Би-би-си 29 июля 1959 года, фигурируют три персонажа: двое из них ведут беседы, а третий не произносит ни слова на протяжении всего действия. И этот безмолв-ный третий оказывается катализатором возникновения у двух других глубоких чувств и скрытых желаний. Муж, жена и продавец спичек.
Эдвард невесел, внешне спокоен, сосредоточен на себе и своей работе (он занимается изучением времени и пространства), но, по сути, внутренне опустошен. Флора, обладая витальной сексуальностью, увлечена садом и мужем. По крайней мере, она в это верит.
Разговор супругов за завтраком может показаться нелепым и бессмысленным только тому, кто долго или никогда не жил в браке. Да, в реальной жизни можно пространно и мучительно обсуждать участь осы, упавшей в варенье. Можно даже впустить в дом постороннего человека и по очереди устраивать перед ним душевный стриптиз.
А еще возможно внезапно ощутить себя развязным рок-музыкантом, а не степенным ученым. И наконец, по силам просто взять и отказаться от собственного мужа, а его место (дом, сад, постель) отдать дряхлому старику. Абсурд? Отнюдь.
На заднике, который представляет собой подобие вращающегося зеркала (все мы время от времени отражаемся в нем), на тыльной его стороне появляется надпись: “Бытие есть, а не не есть”.
Юрий Погребничко предполагает, что именно абсурд предстает той стороной бытия, в которой оно нуждается для своего существования. А следовательно, абсурд, якобы отрицающий бытие, как оказывается, способен его утверждать в современном мире даже больше, чем классическая онтология.
Теперь еще об одном сближении. Актер театра “Мастерская Петра Фоменко” Евгений Цыганов – обладатель неординарного таланта, завораживающего сложностью душевных порывов и драматической загадкой, стал третьим идеальным звеном в союзе Пинтер-Погребничко. Исполнитель филигранно чувствует связь двух художников. Драматург раскрывает “пропасть между обыденностью и входом в закрытые пространства подсознания”, а режиссер, главной темой творчества которого видится одиночество, сглаживает эту пропасть. Но самое здесь важное – способ сценического существования: нейтральный, отстраненный, близкий актерской природе самого Цыганова и являющийся едва ли не основным в театре Погребничко.
Приглашение Юлии Снигирь на роль Флоры – еще одна удача спектакля. Здесь, безусловно, не избежать аллюзий на личную жизнь актеров, но такой поворот придает сценическому дуэту экспрессию и провоцирует партнерское взаимопонимание. Прекрасная Флора – хрупкая, с невесомой, почти бесплотной красотой женщина тщательно маскирует острую тоску именно по этой самой плоти: болезненно, почти патологически ощущает потребность в физиологических отношениях. Игра актеров вводит в подобие гипноза, погружая зрителей не столько в сюжет, сколько в самих себя.
Как говорил Юрий Погребничко в одном из интервью: “Время течет только в природе, а в человеке стоит тоска”.
Занавес опускается, чтобы через десять секунд подняться снова. Драйв, рок-н-ролл, блатная песня “По тундре, по железной дороге…” – это вибрации душ людей, много лет живущих вместе: тайные желания, скрытые страхи, самая легкая боль.
Светлана БЕРДИЧЕВСКАЯ
«Экран и сцена»
№ 9 за 2020 год.