В Москве почти одновременно открылись две выставки, посвященные воображаемой архитектуре. В музее-заповеднике “Царицыно” развернуто масштабнейшее путешествие в несуществующие миры четырех, начиная с XVIII века, столетий, а Театральный музей имени А.А.Бахрушина совместно с музеем-усадьбой “Архангельское” представил “ретроспективу” одного из архитекторов-иллюзионеров Пьетро Гонзаги к 200-летию его театра в усадьбе Юсупова.
Чем кроме юбилейных дат объяснить внезапно возникшую потребность обращения к веку Просвещения? Что в нем можно (и нужно) понять про нас сегодняшних?
В академичном пространстве Царицыно выставка лишь притворяется академичной. Самое монументальное из искусств – архитектура – оказывается эфемерным. Камень обретает невесомость. “Гипноз пространства” придуман и разыгран искусствоведом Сергеем Хачатуровым в нескольких актах. Каждый – со своим микросюжетом. Открывает выставку Пиранези, про которого современник Гораций Уолпол писал: “Громоздя дворцы на арки мостов и храмы на дворцовые кровли, он словно штурмует небо горными кряжами своих зданий”.
XVIII век всерьез задумался о создании нового конструкта вселенной и поэтому сочинял историю мира заново. Значительно позже Осип Мандельштам скажет: “Строить – значит бороться с пустотой, гипнотизировать пространство”. До строительства, впрочем, доходило не часто. В этом и не было необходимости. Новые миры совершенны и потому могли существовать лишь на бумаге или в виде декораций. И театр, конечно, здесь раскрывает себя как главный хранитель фантомов и – что еще важнее – впечатлений.
Эскизы декораций магнетизируют немыслимой пышностью и излишеством форм. Всё ради одного: достичь аффекта. Причем набор этих аффектов, подобно набору архитектурных ордеров, был определен заранее. Задача театрального художника заключалась в управлении эмоциональными состояниями зрителей, включая те, которые не очень приятно в себе и других обнаруживать.
Так, отдельный зал отдан “темницам” – особому жанру живописи без сюжета и действующих лиц, посвященному холодному и мистическому пространству тюрем. Ими потом будут бредить романтики. “Тюремные” гравюры станут для них эманацией кошмара и вселенского одиночества. Но уже в XVIII веке “Carceri”, завораживающие своей громадностью и мистичностью, утверждают права “теневых” чувств и потайных пространств души. И ловишь себя на парадоксальной мысли о том, что “век разума” мало что может поделать с доставшимся ему в наследство от барокко миром эмоций и сферой бессознательного. Он, с одной стороны, вроде бы признает их права и даже культивирует, с другой, при любом удобном случае старается упорядочить и укротить.
Получается не всегда. В операх seria клубятся сонмы облаков, танцуют планеты, в парках возводятся ностальгические “руины”, в масонских сообществах – храмы света. И оказывается, что от века Просвещения рукой подать до кибербарокко, дополненной реальности и RPG (компьютерных ролевых игр).
Выставка в Бахрушинском музее на примере работ Гонзаги тоже размышляет о том, как взаимодействовать с реальностью, данной нам в ощущениях.
Благородно праздной жизни в усадебном эдеме Юсупова, конечно, нужен был театр. Гонзага создал его – изящный и уютный, с высоким парадным крыльцом и парными лестницами. Интерьер без росписей состоял из коринфской колоннады, объединявшей 2 яруса с 22 ложами. Кривизна стен зрительного зала была рассчитана так, что с любого места сцена оказывалась полностью видна. Партер, плавно поднимающийся к бельэтажу, был отделен от подмостков оркестровой ямой примерно на 20 музыкантов. Скамьи партера повторяли по форме очертания зала, а освещала пространство золоченая люстра с орлом. Почти четверть здания была отдана под комнаты для артистов. Театр задумывался так, чтобы в нем можно было показывать любые спектакли – драматические, оперные, балетные. Но главное – создавать иллюзии.
Гонзага открыл России новый тип театра – театр художника, как мы бы сейчас назвали его. Визуальный образ намного выразительнее, чем пьеса, полагал он и предлагал зрителям многочасовые действа без актеров и сюжета, заключавшиеся лишь в смене декораций. И среди них, кстати, не только утонченные “Храм с колоннадой”, “Римская площадь” и “Мраморная галерея”, но и “Тюрьма”.
Гонзага экспериментировал со светом и перспективой, изучал акустику, думал о “мимике” архитектуры. В трактате “О прекрасном” писал об умении человека видеть красоту как об основе благополучия государства в целом: “Перикл и Август полагали, что когда в стране все спокойно, желательно поддерживать в гражданах любовь к прекрасному с помощью искусства, то есть при любых обстоятельствах воспитывать в них представление о наилучшем порядке вещей, упражняя чувства и интеллект, чтобы не было утрачено чувство красоты”. Свою миссию Гонзага видел в том, чтобы эту красоту преумножать.
Здание театра в Ангангельском – одна из немногих воплощенных в реальности архитектурных затей Пьетро ди Готтардо Гонзаги, художника с мировом именем, ставшего в России Петром Федоровичем. Граф Юсупов, само воплощение века Просвещения (эллинист, знающий древнегреческий и пишущий стихи на итальянском, приятель Бомарше и владелец библиотеки в 20 тысяч томов), а также насквозь театральный человек, говорил про Гонзагу: “Он был силен в оптике и совершенно велик в композиции”. У барокко Гонзага перенял страсть к визуализации, у классицизма – гармонию форм и игры с античностью.
Родившись в один год со своим покровителем и заказчиком, Гонзага и умер в один год и месяц с ним. В стихотворении “К вельможе”, посвященном Юсупову, Пушкин выводит идеальную формулу человеческого бытия: “Ты понял жизни цель: счастливый человек, / Для жизни ты живешь. / Свой долгий ясный век / Еще ты смолоду умно разнообразил, / Искал возможного, умеренно проказил; / Чредою шли к тебе забавы и чины”. Серьезность, не исключающая праздность. Разум, не конфликтующий с чувствами. Заветная золотая середина. Или ее иллюзия.
- П.Гонзага. Проект театра в Архангельском. Фото предоставлено ГЦТМ имени А.А. Бахрушина
- И.О.Хармс. Сценография балета “О встрече и движении семи планет”
Фото предоставлено Музеем-заповедником “Царицыно”
- Неизвестный художник. Рисунок с декорации П.Гонзаги “Тюрьма, или Подземелье”.
- Фото предоставлено ГЦТМ имени А.А. Бахрушина