Пространство инакомыслия

Сцена из спектакля “Пианисты”. Фото из архива театра “Глобус”Пятый фестиваль “Ново-Сибирский транзит” прошел в конце мая в Новосибирске. Проводится он раз в два года и за восемь лет существования по праву заслужил статус главного форума драматических театров Сибири, Урала и Дальнего Востока. В юбилейную афишу вошло 19 спектаклей, выпущенных на этой территории за последние два сезона.

Год на год не приходится, и, на мой взгляд, программа уступала конкурсу прошлых лет. Особенно в большой форме – такое впечатление, что собрать ее экспертам удалось с трудом. Заметно, что и ярких актерских работ стало меньше – в этих номинациях не было сильной конкуренции. Но “Транзит” всегда был интересен не удачами или неудачами сезона – и уж точно не оценками жюри. Театры Урала и, особенно, Сибири издавна отличает органичное сосуществование крепкой театральной традиции с всевозможными новыми формами, пробы без страха ошибок. Известное еще с царских времен выражение “Дальше Сибири не сошлют” объясняет многое в природе местных трупп – всё спорное, необычное, неожиданное опробуется в них с энтузиазмом первопроходцев, без оглядки на начальство и привычные ожидания публики. Молодые режиссеры уверенно делают здесь себе биографию, именно в сибирских и уральских театрах несколько лет назад начался активный лабораторный процесс под руководством Олега Лоевского. “Транзит” – широкий срез творческих поис-ков, пространство свободы высказывания и поистине братского внимания к тому, что создают другие.

Нынешний фестиваль отчетливо проявил интерес театров к недавнему прошлому своей страны, к ее горькой истории, в которой до сих пор немало белых пятен. “Ново-Сибирский транзит” – фестиваль не тематический. Но никогда еще в его палитре не было столько спектаклей о ГУЛАГе, антисемитизме, депортации и других острых проблемах советского времени. Современное российское телевидение изо всех сил ретуширует драматизм отечественной истории. Театр же, напротив, сознательно его обнажает, стремится работать с социальными травмами, подчас весьма болезненными.

Столь травматичным для восприятия даже закаленной новосибирской публики оказался спектакль Красноярского драматического театра имени А.С.Пушкина “Я. Другой. Такой. Страны” в постановке Дмитрия Егорова – многие уходили, не дожидаясь антракта. Сценический коллаж по произведениям московского концептуалиста Дмитрия Пригова с его ироничным осмыслением сакральных российских мифов бьет по самым уязвимым и болевым точкам общества. Пригов (а за ним и Егоров) “покушаются” на запретное – от фигуры Пушкина, затертой в советское время до медного блеска, до легендарных героев Великой Отечественной войны. Особенно сильные эмоции от эпизода с короткомет-ражным немым фильмом Натальи Наумовой по “Повести о трижды герое Советского Союза Алексееве”. В собирательном образе главного персонажа угадываются фигуры Павки Корчагина, Алексея Маресьева, Александра Матросова, неизвестного солдата, памятник которому установлен в Берлине. Пафосная стилистика сталинского кино, в которой снят фильм, остро диссонирует с бесстрастным голосом актрисы Екатерины Соколовой, вживую озвучивающей его на сцене.

Спектакль во многом несовершенен: избыточен по содержанию и не выстроен по форме – любые сцены в нем можно переставить местами, и от этого принципиально ничего не изменится. Но его присутствие в фестивальной афише, на мой взгляд, было важным. В стране, где тема войны все активнее табуируется и лакируется государственной пропагандой, любая попытка не официозного взгляда на нее – поступок. Столь же значимо обращение режиссера Алексея Крикливого к “Искуплению” Фридриха Горенштейна в Омской драме. Сюжетно объединены беды советских репрессий и насилия над евреями во времена фашистской оккупации. Но ужас изображаемых событий, с подробным описанием обывательской жестокости по отношению к соседям-евреям, увы, воспринимается не более чем на уровне фактов.

Общая черта почти всех фестивальных постановок, обращенных к трагическим событиям XX века, – сочетание художественного и документального, и документализм в них добавлял убедительности игровым сценам. Сойжин Жамбалова органично соединила в спектакле “Полет. Бильчирская история” (в Бурятском театре драмы имени Х.Намсараева) мотивы повести Валентина Распутина “Прощание с Матерой” и записанные на видео свидетельства вынужденных переселенцев из зоны затопления при строительстве Братской ГЭС. Благодаря этому спектакль, художественно больше напоминающий сказочную притчу из жизни малого этноса, обрел черты вселенской трагедии. Режиссер Константин Рехтин в постановке “Папин след” по автобиографичной повести Гуго Вормсбехера “Наш двор” обратился к теме депортации поволжских немцев в начале 1940-х годов. Театру из маленького сибирского города Тара эти события по-настоящему близки – в Омской области и сейчас проживает немало потомков сосланных немцев. Несовершенство игры актеров компенсировалось искренностью высказывания, за что “Папин след” получил диплом Ассоциации театральных критиков России. А скупые строчки статистики на экране о депортированных и уничтоженных придали этой локальной истории гибели отдельной немецкой семьи по-настоящему эпическую мощь.

Гораздо менее убедителен спектакль на тему сталинских репрессий Норильского Заполярного театра драмы “Жди меня… И я вернусь” по пьесе Владимира Зуева. Режиссер Анна Бабанова совместно с драматургом попыталась выразить свое отношение к драматической истории театра, который возглавляет уже несколько лет. Профессиональный театр в городе открылся в 1941 году, но еще задолго до этого в пространстве Норильлага существовало несколько трупп из заключенных артистов. В Норильлаг ссылали интеллигенцию, творческую и научную. В постановке Бабановой сквозной сюжетной нитью проходит подготовка на зоне праздничного концерта, визуально перекликающаяся с эпизодами фильмов “Мефисто” Иштвана Сабо и “Кабаре” Боба Фосса. Залихватские капустные номера актеров в ватниках чередуются с утрированно сыгранными сценами о несчастных образованных зеках и злобных тупых охранниках: всё в лоб, черное – белое, без малейших полутонов. На этом фоне сентенции постановщиков, что и в условиях лагерей было место любви и творчеству, выглядят нарочито.

Как и режиссерское решение спектакля Хабаровского ТЮЗа “Дознание”, неожиданно получившего приз “Новация”. Непонятно, какое новаторство обнаружило в постановке Михаила Тычинина жюри “Транзита” – разве что обращение к теме суда 60-х годов над охранниками Освенцима. Как напоминание: России тоже не помешал бы суд над палачами НКВД, пусть по давности лет и заочный. Но ни по сценическому решению (спектакль играется в нетрадиционном пространстве, в Новосибирске его показывали в гараже), ни по форме, когда зрители поочередно – то вслух, то про себя – зачитывают текст пьесы Петера Вайса, ни в сочетании с другими маловразумительными приемами, такими как раздача зрителям алюминиевых мисок с водой, – спектакль не демонстрирует ничего оригинального.

Настоящими же открытиями пятого “Транзита” стали несколько постановок малой формы, где лидировали новосибирские театры. Две изобретательные работы показал “Старый дом”. Это перформанс “Я здесь” Максима Диденко, емко соединившего бесстрастность текстов Льва Рубинштейна с узнаваемыми визуальными метафорами на темы Холокоста и ГУЛАГа – за что и получил приз за лучшую режиссуру. И внеконкурсный “Sociopath. Гамлет” Андрея Прикотенко, отражающий в своем названии главную особенность не вписывающихся в современное общество людей. Лучшей работой фестиваля признан спектакль Бориса Павловича “Пианисты” в театре “Глобус” по роману Кетиля Бьёрнстада – совершенная по форме, с блестящим актерским ансамблем, вся пронизанная глубокой мелодичностью история поиска и обретения человеком своего внутреннего голоса, своей индивидуальной жизненной мелодии. За роль Ани Скууг актриса Светлана Грунина также получила заслуженную награду.

В эту палитру удачно вписались спектакли Олега Липовецкого “Мертвые души” и Сергея Чехова “Лондон” (Новокузнецкий драматический театр). Актеры лесосибирского театра “Поиск” Олег Ермолаев, Максим Потапченко и Виктор Чариков в антураже магазина секонд-хэнд лихо разыграли на троих всех персонажей гоголевской поэмы, за что и получили призы (лучшие мужские роли). Комический сюжет современной пьесы Максима Досько “Лондон” напоминает известный анекдот о червячке, которому отец на вопрос, почему они живут в дерьме, отвечает: “Это наша Родина, сынок”. Историю о сельском сантехнике, вырванном на время из родной среды и заброшенном в другую страну, режиссер иронически изобразил как панический страх маленького человека перед любыми переменами. Пусть по уши в дерьме, зато в своем. Надо же его кому-то убирать.

…Незадолго до смерти Дмитрий Пригов пророчески писал:

“Я ошибиться не рискую

Это я про Россию

Дав передышки года два

Одна тяжелая судьба

Уже спешит сменить другую

Наметивши едва-едва

Иные перспективы”

 

В этом году Минкульт РФ отказал одному из лучших фестивалей страны в финансировании. Он состоялся в основном благодаря поддержке Фонда Михаила Прохорова. Посмотрим, что будет через два года, появятся ли у “Транзита” иные перспективы.

Елена КОНОВАЛОВА

Сцена из спектакля “Пианисты”. Фото из архива театра “Глобус”

«Экран и сцена»
№ 11 за 2018 год.