Анаит ОГАНЕСЯН: «Их вдохновлял и спасал театр»

З.Серебрякова. “Карточный домик”. 1919Этот сезон радовал выставками. Не выезжая из столицы, можно было видеть картины из коллекции Ватикана и других собраний Италии, бесценные реликвии парижской Сен-Шапель и многое другое. Отечественное искусство от Айвазовского до Плавинского оказалось широко представлено в старых и новых пространствах. Нельзя объять необъятное. В беседе с Анаит Оганесян речь пойдет о трех выставках, две из которых – Аристарха Лентулова в ГЦТМ имени А.А.Бахрушина и Александра Тышлера в Музее частных коллекций ГМИИ имени А.С.Пушкина, еще открыты для посещения.

Начнем разговор с воспоминания об огромной экспозиции картин Зинаиды Серебряковой в Третьяковской галерее. Александр Николаевич Бенуа писал, что уже в 20 лет его племянница казалась “готовой художницей”.

 

– Известно, что Зинаида Евгеньевна не получила систематического образования. Ее школой была атмосфера семьи архитекторов, художников, скульпторов, где “каждый рождался с карандашом в руке”. Мама – Екатерина Николаевна Лансере, урожденная Бенуа, прекрасно рисовала. Она и стала для дочери главной советчицей и учительницей.

– В этом доме любили театр. Можно вспомнить о знаменитых елках, которые устраивал дядя Шура (Бенуа). Дочь художницы Татьяна вспоминала, как мама шила для детей карнавальные костюмы (знаменитые портреты “Катя в голубом у елки”, “Тата в танцевальном костюме” – хорошо известные работы Серебряковой). В Нескучном – имении семьи Лансере хозяева переодевались в крестьянские костюмы и ездили разыгрывать соседей; играли домашние спектакли. Но и в театрах Серебряковы бывали регулярно.

– На выставке мы видели всю серию Серебряковой, связанную с театром и балетным училищем, где училась ее дочь. Русские художники и коллекционеры прекрасно знали картины Дега. Восхищалась его работами и Зинаида Евгеньевна. Но если Дега интересовали впечатления от самого танца на сцене или на репетиции, то Серебрякову притягивала волшебная жизнь закулисья. Благодаря ее портретам мы знаем, как выглядели будущие знаменитости: Джордж Баланчин, Лидия Иванова, Александра Данилова. Зинаида Евгеньевна не любила писать заказные вещи. Не думаю, что большинство ее моделей ей позировали.

– Кстати, я прочла в воспоминаниях дочери, что дома у мамы были балетные пачки, трико, пуанты и она надевала все это перед зеркалом, придумывала будущие позы для своих танцовщиц.

– Серебрякова выработала свою манеру, не лишенную театральности. Эта театральность в том, как она подает модель, в особой перспективе, которая оставляет ощущение “скульптурности”. Ее герои и героини всегда существуют над бытом и реальностью. Модели как будто демонстрируют себя. И почти во всех портретах мы видим черты самой художницы.

– Можно вспомнить портрет Ахматовой, где Анна Андреевна выглядит как сестра Зинаиды Евгеньевны.

– Да, ее модели схожи с определенным типом. Все они обладают хорошей фигурой, совершенными пропорциями. Я не хочу сказать, что она идеализирует своих крестьянок, как Венецианов. Но между ними и ею нет дистанции.

Серебрякова любила рисовать свою семью. В первую очередь детей. Вот они сидят за обеденным столом, а взгляды как будто обращены на художника. Но и дети, конечно, специально ей не позировали.

– Хотя Александр Николаевич Бенуа считал ее художницей “Мира искусства”, подчеркивал, что Серебрякова “одного с нами лагеря, одних вкусов”, ее творчество трудно полностью вписать в это направление.

– Серебрякова не занималась стилизацией. Художники “Мира искусства” любое свое произведение погружали в другую эпоху и там искали выразительные средства. Ей это было не нужно. Она – маргинал в своей среде. Серебрякова – сильный живописец, очень хороший рисовальщик, это видно не только по картинам, но и по ее монументальным росписям, вспомним эскизы панно для Казанского вокзала. Надо отдать должное ее дяде. Бенуа видел ее талант и понимал, что она справится с самыми сложными задачами.

Мне кажется, ее “отдельность” объясняется ее личной судьбой. Семья – любимый муж, четверо детей – доминировала в жизни Серебряковой. У нее не было возможности заниматься только искусством. Но она никогда не пожалела об этом. Внутренняя гармония с собой, с окружающим миром видна в ее картинах.

– И это притом, что на ее долю выпало много горя и испытаний.

– В 1919 году она потеряла мужа, а через шесть лет уехала в Париж, куда ей удалось взять Катю и Шуру, а мать и двое других детей остались в Петрограде. Но эти страдания не отразились в ее работах.

– “Разбили нас – как колоду карт”. Эти стихи Цветаевой вспоминаешь, когда смотришь на “Карточный домик”, где все четверо детей играют вместе. Кстати, эти стихи посвящены Борису Пастернаку, чья семья тоже оказалась разделена “по двум разным концам земли”. Не довелось Зинаиде Евгеньевне увидеть мать. Дочь Тата приедет к ней в Париж через 35 лет.

– Татьяна Борисовна Серебрякова нашла свою судьбу в театре. Какое-то время она танцевала в Мариинке, но рано поняла, что ей не стать по-настоящему хорошей балериной, и начала рисовать. Училась у бабушки, мама ей давала профессиональные советы в письмах из Парижа.

Татьяна Борисовна много лет возглавляла Театрально-декорационные мастерские МХАТа, имела множество благодарных учеников. Для них она олицетворяла культуру Серебряного века. В 1966 году, за год до кончины Зинаиды Евгеньевны, Татьяна Борисовна организовывала ее выставку в Москве, в Ленинграде и в Киеве. Она добилась мемориальной доски на доме Бенуа в Петербурге. Всю жизнь посвятила тому, чтобы сохранить память о матери.З.Серебрякова. “Балетная уборная. Снежинки”. 1923

 

***

– Александр Николаевич Бенуа писал в 1909 году о ясном, радостном таланте этого художника: “его картины поют и веселят душу”.

– Экспозиция Аристарха Лентулова – грандиозное событие. Прекрасно, что Бахрушинский музей решился на такой шаг.

Лентулов – сын сельского священника, учился в семинарии. Как и Мейерхольд, родом из Пензенской губернии, но в театре Лентулову был ближе Таиров. Что и понятно. Александр Яковлевич очень любил художников, хорошо разбирался в изобразительном искусстве. Такие молодые люди, как Лентулов, острее других ощущали перемены, новые веяния в силу одаренности, смелости. Конечно, Лентулов известен, главным образом, как живописец. Его “Сергиева Лавра”, “Василий Блаженный”, пейзажи, портреты жены, автопортрет, где художник предстает богатырем в кафтане, хорошо известны широкому зрителю. У Лентулова был абсолютный слух на цвет. Самые непривычные сочетания оказывались у него естественными.

Художники авангарда преломляли в своем творчестве традиции древнерусского, народного искусства. Лентулов в юные годы учился иконописи, и в его картинах яркая красочность (сочетания зеленого, красного, синего) существует на подсознательном уровне или как воспоминания детства, когда он наблюдал, как писались иконы. Он никогда не занимался музыкой, но его картины с полифонией цвета похожи на симфонические произведения с их многоголосием.

– Обычно искусствоведы, говоря о музыкальности Аристарха Лентулова, обращают внимание на панно “Звон”, о котором он сам писал: “Изображена колокольня Иван Великий в скошенных формах, в центре колокол, раскачиваемый двумя людьми. Вокруг <…> волнообразные плоскости, передающие ощущение звука-гула”. Художник любил писать картины под музыку.

– Известно, что он использовал в картинах подлинные фактуры на живописном фоне. Вот, к примеру, в портрет жены на фоне березы (“Женщина в полосатом платье”) он вклеивает настоящие кружева и бусы. У березы ствол не написан, вместо краски Лентулов использует настоящую бересту. Через многие годы, в 60–70-е, театральные художники, такие как Иосиф Сумбаташвили, Энар Стенберг, будут использовать разнообразные фактуры для эскизов. Метод, интуитивно открытый Лентуловым.

Он начал работать с Таировым в 1915 году. Александр Яковлевич понимал, что в театр должны прийти новые художники. Вначале Павел Кузнецов делает с ним “Сакунталу”, Наталья Гончарова – “Веер”, Лентулов – “Виндзорских проказниц”. Эти художники раньше других почувствовали изменения всей структуры изобразительности, они – предтечи новых направлений в искусстве ХХ века.

А.Лентулов. Портрет А.Я.Таирова. 1919Таиров любил классическую драматургию разных эпох, он умел сделать ее современной. Для этого нужны были художники с новым мышлением. Он работал в традиционной итальянской коробке, но внутри сцены разрушал все стереотипы. Никакой иллюзорности, никакого реализма, никакого черного кабинета, который характерен для символистского театра. Александра Экстер резче других использовала свою живописную методику в объеме сцены. Все эти кубы, цилиндры, прямоугольники принимали формы декорационной среды, костюмов. Театр Таирова доказывал, что можно соединить достижения живописи с искусством сцены.

На выставке мы видим эскиз Лентулова к “Демону” в Большом театре. Это не эскиз костюма в привычном смысле, скорее образ Демона. Он вполне сопоставим с картинами Врубеля. Лентулов успел поработать с разными режиссерами: с А.Д.Диким, с К.С.Станиславским. В тридцатые годы театр его кормил.

Когда советские чиновники от искусства поняли, что легче управлять единообразием, чем многообразием, были ликвидированы все общества и создан Союз художников. Писать надо было то, что нужно, то, что положено. Лентулов хотел соответствовать. Он не сопротивлялся. Он привык жить в согласии с окружающей жизнью. Ему нравилось ходить на собрания, заседания, быть на людях. Возможно, художника интересовали стройки, домны. Но смотреть на работы позднего Лентулова очень груст-но. Краски померкли, в портретах, индустриальных пейзажах нет энергии цвета.

 

***

– Александр Тышлер оставался верен себе. На выставке “Игра и лицедейство” мы находим объяснение этому феномену.

– Игра и театр помогли художнику сохранить себя. Сын столяра родился в маленьком городе Мелитополе. То, что он с детства видел ярмарочное, площадное, народное искусство, наложило отпечаток на его творчество.

В первых же его работах есть маленький подиум. И этот подиум – основа театра Тышлера. Ему нужны подмостки и материя. Он нашел своих персонажей, которые будут переходить из одного сюжета в другой. Они тоже, как мне кажется, из воспоминаний детства.

– Как и Лентулов (правда, спустя 8 лет), Тышлер учился в Киевском художественном училище, посещал Мастерскую Александры Экстер.

– Там же учились Ниссон Шифрин, Исаак Рабинович. Все они позже вошли в арт-клуб Х.Л.А.М. (аббревиатура расшифровывалась как Художники, Литераторы, Артисты, Музы-канты). В молодости Тышлер очутился в очень молодой, энергичной среде. В этом кружке оказалась Люба Козинцева, в замужестве Эренбург. С ней он поддерживал дружбу всю жизнь. В этой же компании была Надя Хазина, очень скоро ставшая Надеждой Мандельштам. Она делала эскизы костюмов для спектакля “Фуэнте Овехуна”, который оформлял Рабинович. Время после революции в Киеве мы представляем по “Белой гвардии”. Город переходил от белых к красным. Один брат Тышлера был убит белыми, второй – махновцами. Гражданская война преломлялась в его искусстве. Как и страшные воспоминания детства – ужас еврейских погромов начала века.

– Не случайно одна из тем выставки называется “Капричос”.

– Да, отсылки к Босху, Брейгелю, Гойе ощущаются в его работах 20-х годов. Тем не менее, новая жизнь после революции позволила ему выучиться, стать профессионалом и позвала его в большую художественную жизнь. Он попробовал себя в абстрактном искусстве, писал очень смелые для того времени картины.

– Тышлер прекрасно знал историю живописи.

– Он прошел несколько периодов. Вот карандашные портреты его первой жены Анастасии – по ним видно, что Тышлер любил Дюрера. Не то чтобы он находился под влиянием великого художника, скорее, доказывал себе, что достиг мастерства. И удивительно, что в дальнейшем он отказался от этой манеры, нашел иной тип женского образа. Мать была родом с Северного Кавказа, и он много рисовал в Абхазии женщин с кувшинами, корзинами на головах.

– Тышлер писал: “Я вырос на юге, у нас всё на головах носили: буквально всё – бублики, пирожки, лимонад”. Его прекрасные дамы с домами, кораблями, птицами на шляпах хорошо известны. Так же как эскизы Тышлера к спектаклям ГОСЕТа. Но на выставке мы видим его работы в Минском (БелГОСЕТ), Киевском, Харьковском еврейских театрах.

– Он начинал в так называемой Культур-Лиге. Природа этого искусства особая. Театр Грановского–Михоэлса базировался на национальном искусстве. Но в еврейском искусстве не было изобразительности, оно существовало с древнейших времен лишь в виде орнаментальной графики. Рыбак, Шагал, Альтман, Шифрин и Тышлер стояли у истоков национального театра, создавали еврейское искусство.

После революции политикой Советского государства была идея создания национальных культур.

– Чтобы потом обвинить режиссеров, художников, драматургов в национализме и уничтожить ими созданное, а заод-но и самих творцов. Тышлер уцелел, но так и не стал советским художником.

– Конечно, он не мог им стать: его мир был камерным. Даже “Король Лир” в ГОСЕТе и “Ричард III” в БДТ – личные трагедии, а не мировые.

От советской системы Тышлер скрылся в театре. Параллельно с ГОСЕТом Александр Григорьевич работал в театре “Ромэн”. После закрытия Еврейского театра в 1949 году оформлял отдельные спектакли – “Мистерию-Буфф” в Театре Сатиры, оперу “Не только любовь” Родиона Щедрина в Большом театре, “Святую Жанну” в Театре имени Ленинского Комсомола. Но в основном работал дома. Первая его персональная выставка состоялась в 1966 году (кстати, как и выставка Зинаиды Серебряковой). Максим Поляков рассказал о причине создания сайта для поиска однофамильцев

В эту пору его женой была Флора Яков-левна Сыркина. Она училась в школе, а позже в ИФЛИ с Ириной Антоновой. Она и уговорила подругу стать искусствоведом. Ирина Александровна всегда была смелой женщиной. И выставка Тышлера – ее инициатива. Кстати, тогда на экспозиции показали его деревянные скульптуры. Создавая своих “Дриад” и “Океанид”, Тышлер возвращался к собственному прошлому. Фамилия Тышлер переводится с идиш как столяр.

– Та выставка стала огромным событием.А.Тышлер. Портрет А.С.Тышлер (с птицами). 1926

– Да, это был гром среди ясного неба. Картины Серебряковой воспринимались как прекрасное прошлое. Тышлер – наш современник. Он входил в секцию художников театра и кино МОСХа, с ним общались молодые художники. С ним дружили Борис Мессерер, Михаил Ромадин, Сергей Алимов. Флора Яковлевна, искусствовед, специалист по сценографии, скрывала экспериментальные картины мужа 1920-х годов. Ведь все старые постановления сохранялись (о формализме, “сумбуре вместо музыки”). Ахматову начали печатать, а постановление о журналах “Звезда” и “Ленинград” никто не отменял. Выставка Тышлера в 1966-м воспринималась как знак нового времени.

…Три разных художника в трех разных музеях. Объединить их можно общим интересом к театру. Тематически выставки, о которых мы говорили, совпадают с экспозицией Ниссона Шифрина в Музее МХАТ (Шифрин и Тышлер входили в общество станковистов (ОСТ)). В филиале Бахрушинского музея – Галерее на Малой Ордынке недавно завершилась выставка Алексея Левинского (инициатор и куратор Наталья Макерова). Его герои – это персонажи комедии дель арте, клоуны. Как выяснилось, Левинский учился у Михаила Рудакова. Я знала Левинского как прекрасного актера и режиссера, а он оказался самостоятельным, профессиональным художником-графиком.

– Очевидно, что в последнее время выросла культура экспонирования.

– Безусловно. Пальма первенства принадлежит Третьяковской галерее. На экспозиции “Оттепель” на Крымском валу огромная стена была занята информацией, сведениями, которые характеризуют это время. Все последние выставки Третьяковки снабжены прекрасными текстами аннотаций. То же можно сказать и о ГМИИ. Дается полное представление о стилях и сюжетах. Но дело не только в текстах. Вот, например, для выставки грузинских художников устроители нашли фильм 20-х годов Давида Какабадзе, работавшего в кино, придумали “старинный кинозал на улочке Тбилиси”. Среда должна помогать зрителю воспринимать искусство, с которым он, возможно, совсем не знаком.

– Меня поразила синхронистическая таблица, где можно видеть, какие художественные события происходили одновременно в Париже, в Москве и в Тбилиси.

– Порадовали подробные тексты на выставке Аристарха Лентулова в Бахрушинском музее. Так же как большой интерес к этой экспозиции.

– Что характерно и для множества других выставок. Даже если нет очередей, залы полны.

– Это значит, что публика не только хочет узнать о конкретных художниках, но и получить какие-то важные впечатления, необходимые в сегодняшней жизни.

Беседовала Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ

    • З.Серебрякова. “Карточный домик”. 1919
    • З.Серебрякова. “Балетная уборная. Снежинки”. 1923
    • А.Лентулов. Портрет А.Я.Таирова. 1919
    А.Тышлер. Портрет А.С.Тышлер (с птицами). 1926
«Экран и сцена»
№ 17 за 2017 год.