Нынешний год обернулся для актрисы Натальи Павленковой призом “Кинотавра” за лучшее исполнение женской роли в картине Ивана И. Твердовского “Зоология”. А потом пошло-поехало… За эту роль актриса была удостоена подобной награды на фестивале Восточно-Европейского кино в Котбусе и на Международном фестивале артхаусного кино в Батуми, номинирована на азиатский “Оскар” (Asia Pacific Screen Awards).
– Наташа, вы человек театральный, тертый, тем не менее, как относитесь к успехам, которые время от времени вам улыбаются, тем паче, что в последнее время их случилось немало?
– Спасибо на добром слове, но, убеждена, у меня вообще нет никаких успехов. Я же такой персонаж… Даже сразу после показа картины, где играю не самую последнюю роль, после которой люди мне что-то говорят, о чем-то спрашивают, благодарят даже, все равно воспринимают меня, как инопланетное существо, увиденное впервые в жизни. При этом всегда начинают обсуждать со мной режиссера Ивана Ивановича Твердовского, сделавшего нашу “Зоологию”. Вспоминают про первую его картину “Класс коррекции”, не сомневаясь, что я ее видела. И когда я спрашиваю у них: а ничего, что я там тоже снималась? – наступает пауза. В меня начинают пристально вглядываться, рассматривать, потом спрашивают недоверчиво: мама той девочки, что ли? И так происходит достаточно часто.
– “Класс коррекции” с нами уже относительно давно. “Зоология” в вашем ролевом списке появилась совсем недавно, и, вероятно, есть смысл у вас спросить, встречались ли вы в реальной жизни с людьми, похожими на вашу героиню в этой картине. А может, вы и сами на нее немного похожи?
– Нет, я на нее ни капельки не похожа. Я совсем не такая и постоянно была в борьбе с Твердовским, поняв для себя, что он заставляет меня рассказывать о себе то, чего я не хочу рассказывать, заставляет играть то, чего не хочу играть, демонстрировать зрителям. (Улыбается.) Понимаете, мне почти никогда ничего не нравится из того, что предлагает режиссер Твердовский. Но я ему настолько и бесконечно доверяю, что, в конце концов, все равно сдаюсь – раз он считает нужным, буду играть так. Всегда знаю, кто капитан на мостике.
Бывает всякое: я могу просить, настаивать, доходить до тигриного рыка, наконец, умолять Ваню от чего-то отказаться, но, повторяю, всегда хорошо сознаю, кто ведет корабль, кто в итоге отвечает за все. Фильм же не моя, а его история.
– Вы не однажды говорили о том, как много дала вам встреча с режиссером Иваном Ивановичем Твердовским, как много он сумел дать актрисе Павленковой. А если пойти от обратного: что, по вашему мнению, сумели дать ему вы?
– Я не знаю, что тут объяснять. Мы просто любим друг друга и понимаем, что в выигрыше при этом оказываемся оба. Как бы там ни было, но при такой разнице в жизненном и творческом опыте, при такой абсолютно несовпадающей ментальности, когда, как говорится, нашла коса на камень, это действительно любовь.
– “Зоология” – история про женщину, женская история. Какой сигнал, по-вашему, она должна послать в первую очередь представительницам прекрасного пола?
– “Зоология” в первую очередь посылает сигнал представителям пола сильного, а не слабого. Россия – очень женская страна, но, кроме женщин, в ней живут еще и мужики. И хочется сказать им: обнимите нас, полюбите нас, приласкайте нас, возьмите на себя ответственность. Ну, правда, хватит нам уже укладывать шпалы в прямом и переносном смысле. Все же держится на нас, мы воспитываем детей и поддерживаем экономику страны, последнее, кстати, плохо, поскольку это мужское дело. В России я не часто вижу мужчин. Приезжаю куда-нибудь за границу – там по улицам ходят мужчины, а вот в Москве… Не хочу никого обидеть, но откуда это чувство незащищенности?
– После столь грустных, что в “Классе коррекции”, что в “Зоологии”, женских историй, вам не хочется “зажечь”, “оторваться” в каком-нибудь комедийном сюжете?
– Чего-нибудь повеселее? Так у меня есть Театр Наций, подаривший встречу с Бобом Уилсоном и “Сказками Пушкина”, в которых я далека от слез и страданий. Уилсон особенно пришелся по душе после одной своей фразы: “Ненавижу психологический театр”. Я хохотала в голос. Он сам оказался таким ярким, цветным, озорным, рядом с ним отдыхаешь душой.
Я вообще очень люблю талантливых людей, обожаю, например, Олю Лапшину, дружу с ней много лет. Обожаю Нину Дворжецкую, она из тех, кого называю “мои люди”. Про Ваню Твердовского уже говорила. А Лия Меджидовна Ахеджакова! Это такая высота! Когда ее вижу, всегда восклицаю “моя королева”.
– Вы не скрываете, что в кино всегда были рады любому предложению, никогда не отказывались от любой роли…
– Никогда. Ни-ког-да. Однажды пришел день, когда мне пришлось начать одной зарабатывать на жизнь всей семьи. В театре, я понимала, столько не заработать, выручить могло только кино, куда надо было еще прорваться. Потому я никогда и ни от какой работы не отказывалась, в том числе и в кино. Такая вот проза… Но при всем том я все же артистка, всегда чего-то там изобрету, придумаю, предложу, и худо-бедно все это, надеюсь, получалось не стыдно.
Другое дело, что после того, как меня отметили на “Кинотавре”, я вдруг запаниковала и, прочитав два предложенных вслед за этим сценария, сказала “нет”. Меня испугало, что люди, увидев меня на экране, станут говорить: это ей, что ли, дали “лучшую артистку”? И притормозила.
– То есть жизнь пошла по-новому?
– Да никуда она не пошла по-новому, все такая же.
– Наверняка юные барышни, которые станут читать это интервью, будут вздыхать романтически и продолжать грезить ролью Наташи Ростовой или Нины Заречной. Что бы вы им посоветовали?
– Получив в 56 лет награду на “Кинотавре”, я могу сказать теперь – и не только своим студентам в Щукинском училище: если бесконечно любишь профессию, если ты артист, потому что артист, то судьба тебе обязательно улыбнется и поцелует тебя. После “Зоологии” я чаще всего слышу в свой адрес два комплимента: смелая и – как это справедливо! Ведь коллеги знают, насколько я человек, ударенный театром. В профессии без этого нельзя.
Беседовал Николай ХРУСТАЛЕВ
Наталья Павленкова с призом “Кинотавра”