У  двадцатой, юбилейной, “Золотой Маски” – женский облик. С плакатов, афиш, программок на нас смотрит роскошная фам фаталь с черными бровями вразлет в шекспировском желто-черном гофрированном воротнике. В нынешнем долгоиграющем фестивале, начавшемся в декабре прошлого года, эта дама оживала в новом проекте «“Золотая Маска” в городе», прогуливаясь в современных интерьерах. Лицо ее хранило загадочность, что соответствовало цели акции – заинтриговать, удивить публику, отвлечь от повседневности, театрализовать городские пейзажи.

Очевидна дистанция огромного размера: от первой, еще московской, внутрицеховой “Маски”, когда ограничились только церемонией вручения премий, хотя и очень удачной, – до двадцатого марафона, по количеству проектов и мероприятий превзошедшего все прошлые фестивали.

Трудно не заметить особенность последней “Золотой Маски”. Она заключена в проницаемости границ между отдельными блоками. “Новая пьеса” продолжается, однако спектакли, ранее входившие только в ее рамки, преспокойно перекочевали в конкурс-ную программу. “Детский Weekend” мог бы обогатиться спектаклем “комА”, который бесстрашно сыграли херсонские школьники из проекта “Новая пьеса”, как и фольклорными “Детьми неба” из Ханты-Мансийска, попавшими в номинацию “Куклы”. И это, без сомнения, дух времени. Понятно, что чем дальше, тем труднее будет ранжировать сценические достижения, ломающие жанровые и возрастные перегородки.

“Маска Плюс” еще недавно вызывала сомнения в ее необходимости. В нынешнем году офф-программа оказалась очень интересной. В заглавие статьи вынесено название спектакля магнитогорского Театра драмы имени А.С.Пушкина – “Время женщин”. Многие помнят “Грозу” Льва Эренбурга, ставшую лауреатом “Маски” несколько лет назад. Сценограф той “Грозы” Алексей Вотяков (он оформляет спектак-ли в Москве, Петербурге и других городах) дебютировал во “Времени женщин” как режиссер.

В его работе по повести Елены Чижовой одинаково важны и время, и женщины. Пространство сцены вмещает убогий быт ленинградской коммуналки, обстановку профессорской квартиры, кабинет завкома и улицу, врывающуюся в окна. За окнами шумит праздничная демонстрация – режиссер-художник точно вписывает в ткань спектакля кинохронику. Не менее ценны для Вотякова детали и подробности, предметы вроде кухонного керогаза, видавшей виды мебели. Вещный мир метафоричен. Портрет Хэмингуэя, украшавший книжные полки во многих квартирах конца 1950-х, для наивной, неискушенной Антонины (Анна Дашук) становится драгоценной реликвией – символом несостоявшегося личного счастья. Предмет как метафора используется не однажды. Радиоточка, откуда раздается музыка “Лебединого озера”, для одной из героинь – память о лучших днях. Эти дни материализуются проплывающими за окнами кадрами танцующей Улановой. Пронзительна сцена тайных крестин, когда в цинковую ванночку осторожно опускают маленькую крестильную рубашечку (все, что осталось от погибшего сына одной из старух).

Трио бабушек, вырастивших незаконнорожденную девочку Софью-Сюзанну, становится стержнем спектакля. Великолепны все три актерские работы: Евдокия – Надежда Лаврова, Ариадна – Марина Крюкова, Гликерия – Елена Соловьева, одинокие, потерявшие всех родных, обрушивают на ребенка нерастраченную любовь. Их сказки, их уроки формируют характер, домашнее воспитание делает Софью (Елена Кононенко) художницей.

История слабенькой, замученной жизнью Антонины и ее соседок – история о настоящем подвиге. В советские времена частная жизнь человека становилась прозрачной, в нее вмешивалось государство (в спектакле оно олицетворяется завкомом Зоей Ивановной в отличном исполнении Лиры Лямкиной). Спасти немую девочку от обобществления, неизбежных унижений было героизмом. Как и последующая интрига бабушек – устройство свадьбы горе-жениха Николая (Владимир Богданов) с умирающей Антониной, чтобы избавить Софью от детского дома. Актерский ансамбль чутко следует за режиссером, и каждая, пусть самая небольшая роль, запоминается.

В прологе Софья развешивает на бельевой веревке картины. Вотяков использует работы челябинской художницы Виктории Питиримовой, соответствующие стилистике “Времени женщин”. Прошлое увидено глазами девушки, это ее воспоминания.

Самым сильным впечатлением “Маски Плюс” стала “Васса” Алексея Песегова Минусинского театра драмы, на редкость ясный по мысли спектакль. Первый вариант горьковской пьесы перенесен в наши дни, в доме Железновых постоянно работает телевизор, на заднем плане расположилась современная типовая кухня. Режиссерское решение так убедительно, что ни разу не возникает “ножниц” между временем написания пьесы и ее воплощением. Постоянный соавтор Песегова Светлана Ламанова (она и художник, и завлит театра) выставила на передний план раздвигающиеся плоскости, напоминающие японские ширмы. Открывание и закрывание ширм придают действию динамику. Знакомая пьеса смотрится залпом, держа зрителя в постоянном напряжении.

Конечно, главный интерес сосредоточен на Вассе. Ее играет известная москвичам Галина Архипенкова (“ЭС” писала о ней в спектакле “Саня, Ваня, Римас” – победителе Фестиваля театров малых городов России). Мощная актриса (по типу ее можно сравнить с Нонной Мордюковой), обладательница уникальной органики, особой женской стати. Васса изо всех сил стремится сохранить дом, дело. Ей кажется, ради детей можно пойти на всё: “Матери – все удивительные! Великие грешницы, а и мученицы великие!”. Эти слова героини – ключ к образу. “Васса” рассчитана на думающего зрителя. Именно такую публику воспитал в Минусинске режиссер.

Так получилось, что женская тема оказалась одним из мотивов “Золотой Маски”. В конкурсной программе она отчетливо звучала в “Доме Бернарды Альбы” Евгения Марчелли (Ярославский театр имени Федора Волкова). Спектакль шел в Театре Маяковского, где зрители находились на сцене, а артисты перемещались с узкой площадки (художник Илья Кутянский) в зал. Непривычность концепции режиссера – в жесткости подхода. Дочери Бернарды олицетворяют “коллективное бессознательное”. Томление плоти делает их агрессивными. Даже юная Адела (Мария Полумогина) не вызывает жалости. Как бывает у Марчелли, на сцене время от времени появляются персонажи “из другого спектакля” (можно вспомнить забавных папуасов из омской “Фрекен Жюли”). В “Доме Бернарды Альбы” то и дело возникают косцы в причудливых камзолах и париках с посеребренными лицами (художник по костюмам Фагиля Сельская). Живописная пастораль организована композитором и заведующим музыкальной частью Игорем Есиповичем. Кстати, именно эта компания прекрасно смотрелась в проекте “Золотая Маска” в городе”, где появление косцов в бизнес-центре “Lighthouse” вызвало восторг у его обитателей. Мне эти персонажи напомнили “живые статуи”, популярные в европейских столицах. Быть может, отсюда такое безошибочное попадание в городской проект.

Под занавес фестиваля Татарский театр имени Г.Камала показал спектакль “Однажды летним днем” Йона Фоссе в постановке Фарида Бикчантаева. Одного из самых знаменитых и почитаемых европейских драматургов почти никто не отваживается ставить в родных широтах (могу вспомнить лишь “Сны осени” Клима в питерском “Балтийском доме”). Драматургия норвежца сложна, текст написан столбиком, как стихи. В пьесах Фоссе всегда есть мистика. На первый взгляд, спектакль Бикчантаева прост. Но постепенно монолог хрупкой, погруженной в себя женщины, которую играет замечательная актриса Люция Хамитова, втягивает зрителя в трагедию героини, муж которой однажды летним днем ушел и не вернулся. Обычный интерьер загородного дома (художник Булат Ибрагимов, художник по свету Евгений Ганзбург) преображается, в комнату “врываются” волны озера, по оконному стеклу ползут капли дождя. Героиня видит себя, мужа, друзей молодыми, словно заново переживая тот роковой день, когда ее жизнь остановилась.

Когда-то, в первые годы проведения “Золотой Маски”, эксперты не смогли найти в сезоне “лучшую женскую роль”, накликав гнев Секретариата СТД и коллег-критиков. В этом году жюри столкнулось с немалыми сложностями: “женская” номинация изобилует отличными работами. Выбор пал на Александру Урсуляк и Эру Зиганшину (роль второго плана). Но каждая из актрис: москвички Мария Рыщенкова, Инна Сухорецкая, петербурженки Елизавета Боярская, Ксения Раппопорт, Лаура Пицхелаури и “камаловка” Люция Хамитова могли бы претендовать на премию. Я бы добавила в этот список совсем юную Татьяну Бабенкову, сыгравшую Суениту в спектакле “14 красных избушек” Михаила Бычкова воронежского Камерного театра.

В заключение продолжу тему. “Золотая Маска” делается женским коллективом, мужественно несущим громадную ношу. Спасибо им всем.

Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ