Почти каждый вечер А.В. можно видеть в театральных креслах, то на премьере, то на фестивальном спектакле. Он мобилен, подвижен, как мало кто из молодых. Его подвижность сродни подвижничеству, но юбиляр вряд ли одобрил бы такое определение. Если Бартошевич-ученый мог бы пропустить то или иное зрелище, то Бартошевич-педагог – никогда! Ведь он должен быть в курсе, в контексте того, что называется театральным процессом, чтобы отвечать студентам на самые каверзные вопросы. Когда-то Ирина Холмогорова очень точно определила «секрет» Бартошевича: «он – человек монолога, но его монолог воспринимается собеседником (или учеником, добавим мы) как диалог». Уникальное качество. Вспоминаю незабываемые лекции и семинары Наума Яковлевича Берковского. Не оставляло ощущение, что высказанные мысли профессор адресует сам себе, проверяя их на слух. Алексею Вадимовичу необходима обратная связь. И она существует даже в тех случаях, когда он говорит на камеру. Будь я «телевизионным деятелем искусств», как говорила Раневская устами Фрекен Бок, я бы еженедельно показывала программы Бартошевича, ну кто еще умеет просвещать так просто, ясно и умно!

Он любит передвигаться в пространстве: Бартошевича легко уговорить поехать посмотреть шекспировскую постановку не только в Питер, но и в Казань и Оренбург. А.В. готов смотреть один и тот же спектакль несколько раз, даже если первый показ его разочаровал. Шутка: «Алексей Вадимович будет ходить, пока ему не понравится» содержит в себе и удивление, и восхищение. Ну, есть еще хоть один критик, который способен не верить своему вердикту с первого раза? А вот А.В. сомневается, хочет убедиться в том, что ошибся.

Вот почему его так любят режиссеры. «Я помню, когда вышел мой первый спектакль по Шекспиру – «Король Лир» в Театре на Малой Бронной, Алексей Вадимович пришел на премьеру, а спустя несколько дней я встретил его на улице, и он сказал: «Я написал статью»… Он не судит показанное, он его воспринимает. От его восприятия можно отсчитывать, по нему корректировать. По Бартошевичу сверяешь многое», – писал для «ЭС» Сергей Женовач десять лет назад.

«Наш человек из Стратфорда» называлась статья в нашей газете в конце ХХ века. В «ЭС» № 17 за этот год на вопрос: «В который раз вы были в Стратфорде? – Бартошевич отвечает: «Наверное, в двадцать пятый или тридцатый. Не считал…». Слушая или читая рассказы Алексея Вадимовича о родине Шекспира, о Лондоне, у нас возникает «эффект присутствия». Причем, не только в нынешней Британии, но и Британии разных эпох – елизаветинской, якобитской, викторианской и так далее.

Сейчас в ГЦТМ имени А.А.Бахрушина впервые за его долгую историю экспонируются две выставки из лондонского Музея Виктории и Альберта «Фотографируя Шекспира: 150 лет сценической съемки» и «За кулисами: актеры в фотографиях Саймона Аннанда». Горжусь тем, что моим гидом стал Алексей Вадимович. «Экскурсия» началась с подробной истории театральной коллекции музея, его перемещении в Ковент-Гарден и обратно. Выяснилось, что какое-то время отделом заведовал человек с русской фамилией и титулом – граф Шувалов. Почти каждая фотография рождала у А.В. интереснейшие ассоциации, дорогие воспоминания: «О многих спектаклях, сцены из которых здесь выставлены, я писал. Давно известно, что в истории театра легенда гораздо достовернее, чем любой документ. Замечательно, что существуют видео- и аудиозаписи. Но когда вы слушаете Ермолову, которая читает монолог из «Марии Стюарт», вы думаете: «Неужели, это та самая, великая актриса»… Потом понимаешь, что при всех технических совершенствах из фиксации спектакля уходит восприятие его современниками, дух зрительного зала. Технические записи – в известной степени самообман. С фотографиями другая история. Хороший фотограф концептуально выбирает те моменты спектакля, которые, во-первых, определяют его смысл, а во-вторых – вбирают зрительское восприятие. Мы видим не механическое «зеркало», а творческое переосмысление спектаклей. Именно поэтому фотографии для меня предпочтительнее видеозаписей, как бы совершенны они не были».

Я счастлива, что книга «Театральные хроники XXI века» стала одним из победителей конкурса «Театральный роман» (о конкурсе читай ниже), ведь в ее основе беседы, которые мы вели с Алексеем Вадимовичем для «ЭС», начиная с 2000 года. Первая из них, посвященная Международному дню театра, состоялась тогда, когда мы еще только знакомились. Моя нехитрая идея сочинить воображаемый фестиваль из лучших шекспировских постановок разных лет понравилась Бартошевичу, хотя он не ожидал, что из этой затеи получится нечто стоящее. Ну, а дальнейшее развитие сюжета, я не побоюсь назвать театральным романом. Наши свидания в Козицком переулке, в фойе «Балтийского дома», на даче, а то и в кафе становились с каждым разом все более доверительными. Не стану переоценивать своей роли в этих беседах. Я приносила домой восхитительную пленку, расшифровывать которую – настоящее счастье. Ведь эти разговоры рождались как импровизация, моей задачей было сохранить интонацию. Только и всего.

Журналист С.Л.Поляков-Литовцев, записавший за Шаляпиным его воспоминания «Маска и душа», называл себя портным, сшившим книгу из «драгоценной парчи»: «Эту парчу я подровнял, скроил, сшил. Кое-где поставил пуговицу, кое-где придумал складку, чтобы лучше лежало…». Вот и я чувствую себя такой счастливой портнихой. Все чаще ловлю себя на том, что какие-то обороты, любимые словечки Алексея Вадимовича вошли в мой лексикон и обогатили его. Конечно, беседуя двенадцать лет, мы не думали ни о какой книге. Мысль выпустить «Театральные хроники» принадлежит главному редактору издательства «АРТ» Сергею Константиновичу Никулину. Принимая премию из рук Константина Аркадьевича Райкина, Алексей Вадимович благодарил Никулина и наших чудесных редакторов – сотрудниц «Экрана и сцены» Марию Хализеву и Марию Львову.

Как замечательно, что к юбилею Бартошевича подоспела его новая книга «Для кого написан “Гамлет”», увидевшая в свет благодаря издательству РУТИ-ГИТИСа.

С юбилеем, Алексей Вадимович! Многая лета!