Картинка на экране дрожит, двоится, наслаивается, множится, «дробясь и качаясь на влаге широких озер», озер памяти. Мы смотрим запись того, как люди входят в зрительный зал, ищут свои места в креслах, расставленных вокруг квадратов кладбищенских оградок. Эта легко узнаваемая площадка-трансформер для многих была и остается символом свободного театра, закончившегося три февраля назад. Дмитрий Волкострелов проработал художественным руководителем Центра имени Вс. Мейерхольда два года, и его спектакль «Русская смерть», премьера которого была сыграна 19 и 20 февраля 2022-го, оказался последней работой ЦИМа, снятой спустя несколько представлений.

Сейчас режиссер молча сидит на сцене маленького независимого театра «Среда 21» внутри такой же кованой кладбищенской ограды, за столом с лампой, книгами, ноутбуком, под ногами ковер из Икеа, такой же, как был в том спектакле трехлетней давности. За его спиной цветное и черно-белое видео, то чередуясь, то накладываясь, повторяют друг друга с не сразу уловимым отличием – цветное двигается вперед, а черное-белое пятится назад (или наоборот). Все это называется «Русская смерть. Воспоминание о спектакле».

Эпизоды отсчитываются от 71 (средняя продолжительность жизни в России в 2022 году) к единице, цифры загораются на экране синхронно с вспыхивающей настольной лампой, маркируя утекающее время.

Театральные сочинения Дмитрия Волкострелова всегда сложно, нелинейно, предельно непривычно организованы. При кажущейся статичности и лапидарности действа – молчащий человек на сцене смотрит то в зал, то просто перед собой, за ним на экране мелькают невнятные кадры и обрывочные фразы титров, звучат голоса – оно, это действо, представляет собой замысловатую многонаселенную структуру. Видео отсылает нас назад, в несуществующий спектакль несуществующего театра, он течет от начала к концу и от конца к началу, все его мгновения происходят перед нами разом, и вместе с тем этого спектакля нет, вообще нет. В каждый момент мы проживаем его весь целиком, а также его отсутствие в реальном времени, а также все, случившиеся с его создателями, лично с нами и со всем миром с даты премьеры. Спрессованное время на экране, голоса актеров, многие из которых «далече», тексты русских писателей о смерти, собранные для того спектакля: «С тех пор я не приходил в сознание и никогда не приду», прямая речь самого Волкострелова: «Мы с художником Перетрухиной покупали декорации в Икеа» – где те декорации, «не могли же их утилизировать», где художник Перетрухина, где Икеа, где эти три с половиной года, где вся наша жизнь.

Так же, как изображение на экране, дробится и дрожит восприятие: от холодного разгадывания структуры этого постдокументального зрелища до острой боли прикосновения к твоей собственной экзистенции.

«Человек умирает только раз в жизни, и потому, не имея опыта, умирает неудачно. Человек не умеет умирать, и смерть его происходит ощупью, в потемках. Но смерть, как и всякая деятельность, требует навыка. Чтобы умереть вполне благополучно, надо знать, ка̀к умирать, надо приобрести навык умирания, надо выучиться смерти». Даже не опознав слова отца Павла Флоренского, пересказывающего воззрения древних на процесс умирания, нельзя не почувствовать их мистический дух. Особенно при повторении этих фраз на разные голоса, снова и снова.

Те, кто видел тот спектакль ЦИМа, говорят, что в нем было что-то от святотатственного заигрывания со смертью, отдающего легкомыслием. В сегодняшнем «Воспоминании» легкость возникает лишь в финале, когда, рассказав историю Золотой пластинки «Вояджера» с записями приветствий жителей Земли на 55 языках, запущенной вместе с космическим аппаратом во Вселенную, режиссер переводит для нас на русский все эти незамысловатые, полные благодушия и надежды обращения на древнегреческом, арамейском, армянском, венгерском, южноазиатских и африканских наречиях. Но с 1977 года, года запуска «Вояджера», мы «слишком долго вдыхали тяжелый туман», и в добрые намерения землян верим с трудом.

Тут вспоминается доктор Живаго с его «смерти нет, смерть не по нашей части». «Русской смерти» точно больше нет, есть лишь воспоминания о ней. А ближе к концу режиссер предлагает желающим из зала зайти к нему в оградку и минутку молча посидеть с ним, глядя в лица зрителей.

Мария ЛЬВОВА

«Экран и сцена»
Октябрь 2025 года