Борис Константинов продолжает исследовать линию птиц в ГАЦТК имени С.В.Образцова. В новой премьере он переходит от уточек к другим желтоклювым и желтолапым – чайкам. И материал берет, на первый взгляд, нетипичный: книгу Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» обычно ставят в детских театральных студиях, что понятно – философская притча будоражит молодые умы. Для Константинова возраст тоже важен: спектакль, можно сказать, бенефис актера Адиля-Искендера, кукольника, пришедшего в Театр кукол в начале 1970-х годов.

Режиссер, он же автор пьесы, не следует за сюжетом Баха впрямую – постановку назвали лаконично «Чайка по имени…» – но мотивы и темы сохранены: мечта о небе, стремление ввысь, к совершенству. И сам спектакль устроен как сплав приемов высшего пилотажа – куклы, живой план, свет, музыка и пластика сливаются здесь в стремительном вираже.

Главный герой – пожилой летчик-испытатель с позывным «Чайка». Сам он считает себя чайкой настоящей и мечтает отправиться в полет, чтобы покорить новую высоту. Небо же видит только из окна палаты – в клинике «Дальние скалы» над ним проводят изнурительные сеансы электросудорожной терапии (электрошока), с помощью которых пытаются вернуть на землю. Какой из миров подлинный – фантазии или реальности – пожалуй, один из основных вопросов постановки.

Герой Адиля-Искендера усажен в кресло-качалку-каталку и половину спектакля лишен не только движения, но и слов. На отрешенном лице застыли стеклянные глаза человека, погруженного глубоко в себя. Голос он обретает только в фантазиях, в чаячьем прошлом: и здесь, за ширмой, слышно мастерство кукольника, способного в любом возрасте быть юным. Кукла дарит резвость движений: взрослеющий герой с озорным хохолком шустро чистит крылья, так что перья летят во все стороны.

В напарники к заслуженному артисту собраны молодые коллеги: энергичные и пластичные, они стайкой вьются и парят вокруг застывшего в коляске героя, всегда оказывающегося в центре мизансцены. «Сэр, спуститесь с небес», – только и слышит Чайка от милого, доброжелательного персонала. Сцены в клинике решены в живом плане, в фантазиях же людей нет, только куклы – чайки. Ряд больничных халатов образует ширму – хребет белых скал, из одних рукавов выглядывают птичьи головы с желтыми глазами и клювами, из других пробиваются крылья-ладони.

Художница Александра Громова передает объем оперения через фактуру грубой ткани. Серый птенец мохнатым комочком скачет по ширме – птичья пластика не отменяет человеческой нежности к новорожденному. «Мама!» – кричит малыш с интонацией Фредди Меркьюри из той самой песни с призывом взглянуть в небо. И музыка подхватывает отчаянный крик. У спектакля насыщенное, плотное звуковое пространство: воплям чаек вторят скользящие, ранящие скрипки (автор музыкального оформления Егор Чудинов). Музыка здесь не только приносит воспоминания и подстегивает фантазии, но и приподнимает над землей.

Несет и кружит – плавность движений этому танцу в небе придал педагог по пластике Дмитрий Ожерельев. Доктора здесь ходят по заранее спланированной траектории, в то время как медбрат (Владислав Камышников) кружит в танце – со шваброй и ведром вместо крыльев. Пронзительная сцена обретения веры в себя пациента с одной рукой (Донат Гильманшин) тоже решена через танец: в полете-мечте рука у него вырастает – чисто выполненный трюк похож на чудо.

Камерного пространства «Арт-клуба», где идет спектакль, явно оказывается маловато для полета мысли авторов. История выливается за пределы сцены, облаками плывет над зрителями, солнцем бьет в боковые окна, – а в фойе оборудована приемная доктора Ченга. Предметный мир «реальности» клиники отражает на сцене «фантазийный» мир чаек, в деталях здесь читается тонкая ирония. Проводятся параллели и между героями: антагонист, старший доктор Ченг (Илья Обухов), облачается в халат, словно в кимоно – для него каждый сеанс – битва. Он увлеченный экспериментатор, только опыты ставит не на себе, а на других. В порыве достичь новых высот он, несмотря на предупреждения коллег, проводит дополнительный сеанс, зная, что тот может стать для пациента летальным. «Я, как и вы, хочу узнать, что могу, а что нет», – признается доктор герою.

Ричард Бах ­– профессиональный летчик, опытный пилот, поэтому в его текстах так подробно описываются трюки и виражи. Расправив крылья, чтобы отправиться в путь к своим, Чайка в чепчике и шарфике напоминает и птенца, и Маленького принца – все мы помним, что его создатель Экзюпери тоже был пилотом. Своей «летательной болезнью», мечтой о небывалом полете герой успел заразить всех окружающих, передать новому поколению накопленный десятилетиями опыт. Теперь им искать секрет скоростного полета – полета со скоростью мысли.

Анна КАЗАРИНА

«Экран и сцена»
Апрель 2025 года.