В январе Электротеатр «Станиславский» отметил десятилетие. Премьера трилогии Бориса Юхананова «Пик Ник, или Сказки Старого Ворона», подоспевшая в марте, примкнула к юбилею как программное слово художественного руководителя и праздничный дивертисмент на тему прошедших лет. Отмежевавшись от чересчур серьезного взгляда жанровым определением «фэнтези», спрятавшись за маской Ворона-сказочника, Борис Юхананов продолжает излагать в лицах свою театральную теорию, свою философию и доказывать: совместное исследование – самое увлекательное, что театр может предложить зрителю.

«Времени не существует», – говорит Старый Ворон. Все сообщается со всем – расшифровывает мысль режиссер. Подготовка к спектаклю, спектакль и обсуждение спектакля суть целое; сегодняшний театральный вечер подхватывает сыгранное накануне и предвосхищает то, что сыграют завтра; новый проект вбирает опыт прежних, сделанных в этих стенах; будни современного театра наследуют всеобщей театральной истории. Театральное бытие – поиск без начала, конца и остановок, перепридумывание придуманного, пересборка собранного. Все границы внутри него – условность, и в «Пик Нике» она снята.

Разделение на правду и вымысел, прямой смысл и метафору, текст и его интерпретации если не полностью отменены, то размыты. Проза повседневности – вроде продолжительной беседы о том, как лучше провести фотосъемку, или ссоры из-за не на месте оставленного стаканчика с кофе – вмешивается в поэзию сказки. За фантастическими топонимами «города Миражей», «мясного ресторана в Поднебесье» узнаются Электродвор и Электрозона, локации Электротеатра. Его реальные обитатели участвуют в спектакле наравне с вымышленными. Вместе с артистами на сцену выходят заведующий постановочной частью Сергей Лычкатый и заведующий машинно-декорационным цехом Павел Барель, фотограф Олимпия Орлова и ее пес Корсик. Рабочие сцены становятся персонажами, «духами-строителями», возводящими по указке Ворона объемные декорации – высокие станки и многоэтажные конструкции, а персонажи прежних постановок Бориса Юхананова – статистами, участниками массовки, исполнителями маленьких выходных ролей. Кто-то просто заглядывает «на огонек», как Изида, героиня «Золотого осла», разъезжающая по дому на Тверской на колеснице из «Октавии», как Садовые ангелы, Вороны-наставницы. Кого-то мы не видим, но слышим издалека – как голос черного Пьеро, Александра Вертинского, чьи песни звучали в «Стойком принципе».

Сыгранный эпизод объясняется несколькими способами и встраивается в несколько сюжетов.

Четыре актрисы выбрали для работы отрывки из «Прекрасного воскресенья для пикника» Теннесси Уильямса, и теперь не знают, что делать с текстом: проговорить его? продекламировать? спеть? станцевать? Было бы преувеличением сказать, что Алла Казакова, Мария Беляева, Ирина Савицкова и Мария Чиркова играют себя, и все же в их ролях есть биографические мотивы. Когда Алла Казакова всплескивает руками и призывает высшие силы помочь справиться с Уильямсом – это дает повод вспомнить ее трагедийные образы. Когда Мария Беляева рассказывает, как в поисках новых актерских приемов она отучилась в десятке театральных лабораторий – это тоже смыкается с ее творческой биографией, в которой значится, по меньшей мере, лаборатория Анатолия Васильева (есть ли остальные девять, я не знаю).

В параллельном сюжетном плане эти героини – марионетки, посланные из небесного кукольного театрика на землю. Их странствие начинается на высоких подмостках мистериальной сцены и – вдоль витражных роз и каменных стен, через танец, воспроизводящий спокойные позы готической скульптуры, – приводит их на городскую площадь. Тут бешеный рейв вовлекает в движение всех участников «Пик Ника», и четыре путешественницы приобщаются к карнавалу, другому, наряду с мистерией, истоку театрального искусства.

Ассоциативные связи разного уровня сложности управляют событиями.

Четыре артистки в поисках ключа к Уильямсу «рифмуются» с шестью персонажами в поисках автора – действующими лицами легендарного спектакля Анатолия Васильева по пьесе Луиджи Пиранделло, и для очередного тура актерских проб всех рассаживают на стулья, в статичную мизансцену, в которой нынешние васильевские ученики работают над текстами Лермонтова, Горького и Кольтеса до тех пор, пока внутренние побуждения не подскажут им, что пришло время подключить действие к слову. Во второй части трилогии на киноэкране появляется сам Анатолий Васильев, и его диалог о театре с Борисом Юханановым и кинорежиссером Александром Велединским длится без малого акт.

Упоминания кукольного театра, поднебесья, марионеток выводят к образам дилогии Бориса Юхананова «Пиноккио». Оттуда в «Пик Ник» переносятся очищающий мир снегопад и очерченная лазерными лучами пирамида – пространство театральной иллюзии. Оттуда прибегает парочка итальянских масок, слуг-официантов, с балетной грацией лавирующих между столами (их играют Дмитрий Мягкий – незаменимый первый Дзанни в «Пиноккио. Театре», актер, владеющий техникой комедии дель арте едва ли не лучше всех своих московских коллег, и Виктор Корнеев – дебютант Электротеатра, создающий в роли второго Дзанни трогательную фигурку, слегка похожую на Жиля с картины Антуана Ватто).

Споры об авторском замысле пьесы вызывают образ садового ангела Теннесси, неприкаянного духа, ждущего, когда его поймут, когда облекут в плоть пригрезившиеся ему фантомы (бессловесная партия, исполненная на пределе пластической выразительности еще одним дебютантом – Львом Терехиным).

Бесконечные и по виду безрезультатные репетиции раздражают героинь. Советы не приносят пользы. Опыт тех, кто уже ставил и играл «Прекрасное воскресенье для пикника», разочаровывает. Меж тем дедлайн – крайний срок, когда сделанное надо сдать режиссеру – неотвратимо приближается. Потеряв надежду прийти хоть к чему-то, четверка молча усаживается на садовые качели. Сыплет снег. Ручей, текущий через сад, наливается кровью. Действие замирает на долгие минуты. Невидимый хор поет ораторию на слова мистической баллады Эдгара По «Ворон». И тут, будто откликнувшись на имя, вмешивается Старый Ворон. Он решает, что для одного цикла сказок довольно испытаний. Киноэкран спускается как deus ex machina, и мы видим на нем еще одну заснятую сцену в «ресторане в Поднебесье», где празднуют завершение проекта. Небесные марионетки, пережив все должное, возвращаются в свой кукольный театр. Режиссер поздравляет актрис. Их часть работы завершена, остальное – в его руках.

Любой конец есть новое начало, точка в предложении – отправная точка для следующей фразы, когда кажется, что все потеряно – все найдено: эти мысли проходят через трилогию. «Духи-строители» воздвигают здания и холмы под звуки моцартовского «Реквиема». Борис Юхананов заставляет услышать в предсмертном сочинении не угасание, а голос продолжающейся жизни. Действие, разогнавшись, смещает традиционные рамки спектаклей. Два первых вечера «Пик Ника», кроме «своей» части, захватывают кусочек следующей. Третий, шагнув за то, что можно было бы посчитать сюжетной развязкой, сворачивает куда-то в будущее, туда, где на почве всего показанного родится еще один замысел, еще один театральный мир.

Но до того как зажить на сцене, этот мир должен ожить в воображении режиссера. Режиссер как центральная фигура современного театра, зримо или незримо присутствующая во всем, осеняющая все крылами – еще один символический герой и объект исследования в «Пик Нике». Его место в системе яснее всего обозначает второй спектакль. На полупрозрачном экране вокруг Анатолия Васильева, Александра Велединского и Бориса Юхананова шумят и суетятся гости вымышленного ресторана. На сцене за экраном те же герои за теми же столиками сидят неподвижно. Но вот философская беседа закончена, время вернуться от теории к практике. Экран-занавес падает, и под надзором режиссеров (все трое – в зрительном зале) персонажи выходят из оцепенения. В кинофинале экран перекрывает опустевший сад, накладывая поверх замершей реальности слой театральной жизни. Поблагодарив всех, пообещав, что «здесь все заканчивается, и все начинается», Борис Юхананов на время оставляет подопечных.

Пока актеры и герои празднуют, Старый Ворон задумывает новые сказки. Режиссер, художественный руководитель творит, и театр продолжается.

Андрей ГАЛКИН

«Экран и сцена»
Апрель 2025 года.