С режиссером Марфой Горвиц в Электротеатр Станиславский пришла подробная, “классическая” психологическая разработка литературного материала (за плечами постановщика – и Щепкинское театральное училище, и Мастерская Сергея Женовача в ГИТИСе). В “Сверчке” явственно ощущаются важные черты ее режиссерского стиля: внимание к душевным травмам и ранам без стигматизации их обладателей, и неуловимо женский – здравый, трезвый и гармонизирующий взгляд на природу творчества. По мотивам сказок “амстердамского Хармса” Тоона Теллегена поэт Михаил Чевега, чьи стихи способны своим иронически-ненавязчивым оптимизмом примирить читателя с несовершенством окружающего мира, создал пьесу о трудовых буднях лесных кинодеятелей. Упоительная смесь человечьей реальности с животной органикой, знакомая нам не столько даже по “Скотному двору” Джорджа Оруэлла, сколько по “Зверскому детективу” Анны Старобинец, дразнит и утешает одновременно. Все персонажи безошибочно, иконически узнаваемы с первого взгляда: начинающий режиссер Сверчок, получающий премию “Сучок” из рук блестящей трансгендерной Стрекозы, пузатый продюсер Жук, всю страсть и все денежные средства вкладывающий в обеспечение кинопроизводства и скучное взаимодействие со всемогущим Лескультом, брутальный и быковатый премьер Слон, мечущийся между возлюбленными и срывающий съемки опозданиями, моя любимица – разумная Белка, на все руки мастерица, остальных придумайте сами, не ошибетесь. Столь же точно показаны эпизоды киножизни: мучения над сценарием, материальные и художественные компромиссы, причуды звезд и безоглядная преданность делу. Над всеми персонажами, одновременно отталкивающими и притягательными, довлеет тень пустоты, депрессии, уныния: телефончик надежного психотерапевта Совы скидывают друг другу в вотсап, облатки заветных таблеточек предательски хрустят, трава в кадре вспыхивает вечно невовремя, ветки дивы Ивы то виснут, как плети, то неуместно торчат и – “свет уходит, свет уходит!”.
Главные герои спектакля, впрочем, художники. Мария Трегубова и Евгения Панфилова сотворили сновидческое монохромное пространство, где бродят несчастные с огромными головами, жвалами, хоботами и хоботками, гривами, ушами и фасетчатыми глазами. Эпизоды-картинки, в которых взаимодействуют живописные человеко-звери, статичные и лишенные мимики, мгновенно сменяются коротенькими диалогами (жанр Теллегена – сказки на полстранички, не претендующие на житейскую мудрость, а лишь на мимолетный вздох бытия). Быстроту сценических перемен обеспечивает старый и традиционный, как сам театральный мир, поворотный круг, разделенный на два полукружия дощатой перегородкой, и команда невидимых суперрасторопных монтировщиков и костюмеров. Они с головокружительной скоростью превращают вертикально закрепленную на стене кровать с посткоитальными Белкой и Слоном в мчащийся шикарный автомобиль с тем же Слоном и ревнивой красавицей Ивой, а съемочную площадку или стойку бара – в комнату из воспоминаний Сверчка, в которой родители-сверчки регулярно объясняли герою, что он позор семьи и ничего никогда не добьется.
Притчево-трагический оттенок придает спектаклю детский голос (дочь режиссера Аглая Горвиц), наивно и мудро повествующий о Сверчке, который не понимал, что с ним происходит, о Муравье, объяснившем ему, что у него внутри Мрачное Чувство, а потому Сверчок мрачный, и о других лесных жителях и их звериных проблемах. В строгом голосе чтеца, звучащем в начале, в середине и в конце динамичного спектакля Марфы Горвиц, нет ни грана иронии и стеба, явственно оживляющих все прочие сцены, ведь для ребенка все всерьез.
С лапидарностью комикса и балетной отточенной элегантностью (хореограф Анна Абалихина) звери рассказывают нам историю о том, как безжалостные жернова лесокиноиндустрии перемололи Сверчка, не справившегося с капризами клыкастых и ветвистых премьеров, неумолимостью Лескультного бюджета и собственными насекомыми психологическими проблемами. Сверчок бесславно погибает прямо на съемочной площадке. Впрочем, кинопроцесс не заметил потери бойца, и приз “Сучок” за новый фильм вручается – барабанная дробь, туш: на сцене – новая звезда/новая жертва.
Отдельной строкой хочется перечислить актеров, упоенно и вместе с тем дисциплинированно работающих в “Сверчке”: Антон Косточкин, Валера Горин, Дмитрий Мягкий, Дмитрий Чеботарев, Владимир Долматовский, Людмила Халилуллина, Анастасия Фурса, Юлия Абдель-Фаттах, Георгий Грищенков. Встречу радикального Электротеатра, сконцентрированного на концептуальных театральных исследованиях, не всегда дружелюбных к рядовому зрителю, с режиссерскими принципами Марфы Горвиц следует признать состоявшейся.
Мария ЛЬВОВА
«Экран и сцена»
№ 6 за 2021 год.