“Почти все люди хорошие, когда их, в конце концов, поймешь”, – учит свою маленькую дочь Аттикус Финч, юрист и отец-одиночка, герой романа Харпер Ли “Убить пересмешника”. Нелл Харпер Ли за свою жизнь написала только одну книгу, тем не менее ставшую классикой – поскольку образы отца растущих детей и маленькой девочки, которой, как и всем детям в мире, приходится когда-нибудь познавать этот мир не с лучшей его стороны, много кому оказались близки. В том числе и британскому писателю Даниэлу Клэю, который, вдохновившись романом Харпер Ли, написал новеллу – и по ней Руфус Норис поставил свою дебютную социальную драму “Сломленные”.
Один из главных героев картины Арчи (Тим Рот) – прямая отсылка к Аттикусу Финчу: он тоже юрист, тоже отец-одиночка и тоже старается примирить с несправедливостью свою дочку Сканк (Элоиз Лоуренс), постоянно то объясняя ей что-то, то утешая. Например, когда старший брат злорадно расскажет Сканк о том, что в первые школьные дни ее обязательно сунут головой в унитаз и спустят воду, потому что это традиция, отец весело успокоит встревоженную девочку: “Ничего они не сделают. А запугивать до смерти первоклашек – вот это действительно традиция”. Еще Арчи рассказывает Сканк свой сон про нее – как она становится взрослой, красивой, любящей женщиной, как она бежит по лугу, и все у нее хорошо.
Диабет первого типа, которым страдает девочка и при котором надо постоянно следить за уровнем сахара в крови и делать уколы инсулина, не позволяет безоговорочно поверить, что отцовский сон обязательно сбудется – но Арчи и Сканк верят. Дочка улыбается, прижимаясь к боку отца, тот вспоминает, как впервые увидел ее, милого младенца, схватившего его за палец. Мамы Сканк в фильме нет – в одной из сцен девочка расскажет мальчишке-приятелю, что та их бросила и сбежала с любовником. Расскажет скороговоркой, вскользь, будто не переживает и простила.
Зияющая пустота на месте матери в фильме умножена на три. У приятеля Сканк, который скоро предложит ей стать его девушкой, родные погибли в пожаре, когда он был еще совсем маленьким. А среди соседей семьи Арчи есть еще один отец-одиночка, Боб Освальд (Рори Киннер), чья жена умерла, и теперь он воспитывает трех дочерей. Впрочем, слово “воспитывает” к поведению Боба не подходит – если Арчи умело сочетает в себе и отцовские, и материнские черты, то Освальд упорно остается вспыльчивым недалеким мужиком. Он безумно любит своих девочек, он готов дать в морду и сломать шею любому, кто косо посмотрит в их сторону, но рассказывать о том, как устроено все вокруг, как вести себя с друзьями и мальчиками, он не может. И три сестры Освальд требуют деньги у одноклассниц, не гнушаясь драками и прячась в случае чего за спину отца. Средняя Освальд, Сьюзан, врет Бобу, что ее изнасиловал соседский парень Рик (Роберт Эммс), не совсем здоровый психически, но очень добрый – и Боб тут же разбивает Рику лицо, запуская этими ударами неостановимый механизм разрушения.
Сканк симпатизирует Рику, она не видит в нем угрозы – но парня забирают в полицию, потом в психиатрическую клинику, где девочка навещает соседа, сидя рядом с его родителями. Да, у Рика есть мать, и она любит его словно за троих, отказываясь есть и мыться, чтобы постоянно сидеть под закрытой дверью его комнаты. Парень боится и не хочет выходить наружу после всего, что пережил, но ему нужна помощь, а не причитания матери по поводу испеченного сыну торта, который вышел не таким ровным и идеальным, как она хотела.
Так что вокруг Сканк почти нет любви. Ни строгость, перемешанная со вседозволенностью, которую дает своим дочерям Освальд, ни отчаянная самоотверженность матери Рика, ни торопливые соития рано созревшей Сьюзан Освальд и ее многочисленных поклонников – все это не любовь. В заброшенном ржавом трейлере, который служит Сканк с братом убежищем, девочка впервые поцелуется с тем самым приятелем-сиротой – но и у этого чувства не будет продолжения, родственники увезут мальчика в Бирмингем, туда же, куда сбежала непутевая мать Сканк. Есть, правда, у девочки надежда на то, что любовь есть – к ее няне Кайше (Зана Марьянович) приходит симпатичный учитель Майк (Киллиан Мерфи), он нравится Сканк и ее брату Джеду (Билл Милнер), они с удовольствием проводят время с Кайшей и Майком, любуясь их отношениями, но в ответ на бесхитростный детский вопрос: “Если вы любите друг друга, то почему не поженитесь?” Кайша поджимает губы и мрачнеет, а Майк, до этого момента такой веселый, начинает мяться и что-то бормотать.
Фильм “Сломленные”, показанный глазами девочки – у Руфуса Норриса дети возраста Сканк, оттого, как он рассказывает, его и задела новелла Клэя, – не дает ответа на другой детский вопрос: “Почему все так несправедливо?”. Наоборот, место, в котором живет Сканк, ее школа, двор, пустырь с трейлером, словно бы генерирует несправедливость. Чего и ждать от провинциального городка, от неблагополучного места: псих-сосед, три шалавы малолетние без матери от рук отбились, нянька-старая дева, не женится на ней этот Майк – и такими словами можно было бы описать пространство, где проходит детство Сканк, пространство, готовое ее переделать под себя, буднично и лениво перемолоть челюстями. Метафорой этого пространства у Норриса выступает похожая на экскаватор машина, поднимающая на окрестных пустырях старые автомобили и швыряющая их оземь, чтобы они распались на части. Этот не самый осмысленный в мире процесс в картине показан неоднократно, так что трудно не обратить на него внимания и не предположить, что и людям, живущим среди пустырей и ежедневно слышащим этот лязг, трудно сохранить свою цельность, трудно не разрушиться под натиском железных обстоятельств.
Зло порождает другое зло – вернувшийся из больницы Рик накинется на свою мать, непонятно от кого забеременевшая Сьюзан обвинит в этом Майка, слова “тюрьма”, “больница” и “прощание” начнут звучать все чаще, как будто из сложившегося положения есть только три единственно возможных выхода. И Сканк соберется было выбрать самый жесткий вариант третьего, но отец не позволит ей уйти – он слишком хочет увидеть взрослую, живую и счастливую дочь не только в повторяющемся сне.
При том, что сюжет “Сломленных” скорее печален, нежели оптимистичен, Руфусу Норрису удалось избежать безысходности: в сером скучном городке, в наполненном обе-зумевшими соседями дворе жить тем не менее можно, и режиссер использует каждую возможность вклинить между парой страшных сцен какую-нибудь милую или забавную: Кайша и Майк со смехом играют с детьми в карты, несостоявшийся бойфренд дарит Сканк браслетик на вечную память, Джед отважно предлагает беременной Сьюзан выйти за него замуж. Да и сам тот факт, что прозвище главной героини переводится как “Вонючка”, а по имени ее называют, только когда хотят наказать, уже слегка снижает пафос всей истории.
Норрису, известному в мире театральному и оперному режиссеру, понравилось делать кино – в особенности тем, что съемки позволяют поймать удачный момент и закрепить его навсегда. В “Сломленных”, сделанных неярко, неброско, сдержанно, хорошо передающих вечный сероватый фон скучного городка, за удачные моменты отвечают в первую очередь актеры. Киллиан Мерфи, на время пригасивший свою энергетику, чтобы показать растерянного и бесхребетного Майка. Тим Рот – весь мягкость, понимание и сострадание: его Арчи настолько положителен, что на мгновение можно понять его жену, ушедшую к бирмингемскому бухгалтеру. Марта Брайант, сыгравшая младшую Освальд, из всех сестер самую умную, жестокую и стервозную. И, наконец, Элоиз Лоуренс, которая замечательно показала смятение детской души перед первыми разочарованиями, осознание того, что последними они не окажутся, и недоумение оттого, что твои смелость, щед-рость и открытость могут привести совсем не к тем результатам, о которых писали поучительные книжки и рассказывал добрый папа. Не случайно Аттикус Финч употребляет в своей фразе выражение “в конце концов”: до того, как разглядишь хорошее почти во всех людях, придется довольно долго прожить с ними рядом, наблюдая, как постепенно и буднично рушатся их мечты – одновременно с твоими. И как они находят в себе силы начать мечтать о чем-то другом.
Жанна Сергеева
«Экран и сцена» № 21 за 2012 год.