Суд настигает

Фото И.ПОЛЯРНОЙНачинается судебное заседание. Трусливый Мартовский заяц (Дмитрий Высоцкий) выходит к зрителям и просит всех встать. После третьего объявления, когда часть зрительного зала продолжает сидеть, выскакивает Белый кролик (Никита Лучихин), и, угрожая, окриками вынуждает всех подняться. На сцене появляются три Алисы – Ольга Сергеева, Дарья Авратинская, Екатерина Рябушинская – разных возрастов, но в одинаковых красных платьях. Каждая стремится выяснить, за что ее судят, в ответ же неизменно получает: “Девочка, тебе повезло, у тебя уже есть приговор”. Во время суда на заднюю стену сцены транслируется изображение главной героини, запертой за решеткой, гротескно искаженное, с застывшим детским личиком, несоразмерно большим по сравнению с телом. Легкое кэрролловское безумие ширится и крепнет, стремительно превращаясь в жесткий кафкианский абсурд.

К 80-летнему юбилею Владимира Высоцкого обновленный Театр на Таганке подготовил спектакль “Беги, Алиса, беги” – в нем режиссер Максим Диденко рефлексирует по поводу аудиоспектакля Высоцкого “Алиса в Стране чудес”. Пьесу написал драматург Валерий Печейкин, известный своими работами в “Гоголь-центре” (в числе прочих – “Кафка”, “Метаморфозы” и “Идиоты” Кирилла Серебренникова); оформление придумала Мария Трегубова – главный художник лаборатории Дмитрия Крымова. Новую музыку к стихам Высоцкого сочинил Иван Кушнир, уже сотрудничавший с Диденко при постановке “Конармии” и “Цирка”.

Московские спектакли в последнее время часто стремятся вернуть нас к прошлому. Максим Диденко делает это и в “Конармии”, и в “Цирке”, и в “Алисе”, но не один только он. Около полугода назад в МХТ состоялась премьера “Светлый путь. 19.17” Александра Молочникова, в котором перегиб, кажется, совершен уже в другую сторону: критика советского режима доведена почти до идеализизации монархии. Примерно тогда же в ЦИМе появилась “Родина” Анд-рея Стадникова.

Почему же мы так зациклены на переосмыслении очень конкретного периода собственной истории XX века? Минувшее до сих пор травмирует нас, и в театре, как на приеме у психолога, мы вновь обращаемся к нему? Или возврат к прошлому необходим, чтобы напомнить о том, чего нельзя допустить в будущем? Такая задача, видимо, ставилась при работе над спектаклем “Родина”.

Меланхолия Владимира Высоцкого, замаскированная под детскую сказку, в режиссерских руках Максима Диденко совершает кульбит: режиссер эстетизирует жестокость, маскируя ее превосходной пластикой (хореограф – Владимир Варнава) и искусно выполненными костюмами, но музыка и гротескный визуальный ряд царапают душу и едва ли не намекают, что речь идет о спасении даже не будущего, но настоящего.

Высоцкий потратил три года на работу над аудиоспектаклем, выпущенным студией “Мелодия” в 1976 году. Написанные поэтом песни отражали одновременно и дух “Алисы” Льюиса Кэрролла, и собственный ироничный взгляд поэта на человечество: “Нет-нет, у народа не трудная роль: // Упасть на колени – какая проблема! – // За все отвечает король <…> Пред королем падайте ниц // В слякоть и грязь – все равно!”. Спектакль продолжает размышления Высоцкого о свободе. Так, находясь за решеткой, Алиса встречается с Зайцем, который утверждает, что “сам хочет” находиться в тюрьме и “свободен” в любой момент ее покинуть. Как ни странно, клетка действительно оказывается открытой (вспоминается притча о привратнике Кафки), и герои без помех уходят. Царство свободы таким образом пребывает в людях, и, осознав это, они могут выйти из метафорического плена. Диденко вслед за Высоцким настаивает: мы сами падаем ниц и сами запираем себя, поэтому Суд настигает нас даже в театре. Последнее звучит особенно остро на фоне “Театрального дела”, не понаслышке знакомого драматургу спектакля.

В спектакле “Беги, Алиса, беги” Страна чудес искажается и демонстрирует нам свою сумрачную сторону. Шляпник (Роман Стабуров) сначала иронизирует над Алисой: “Ночью перед казнью тебе пришли какие-то мысли, и ты решила ими поделиться, как Достоевский?” – а затем начинает рассуждать об истинном искусстве, которое творится только в Стране чудес, а в реальном мире вырождается, и остается лишь все объяснять и комментировать. Чешир (Александр Метелкин) больше не улыбается. “Где твоя улыбка?” – спрашивает Алиса. “А чему радоваться?” – безразлично отвечает кот. Гусеница (Екатерина Варкова) устраивает героям бюрократическую пытку, требуя показать “документы на бытие”, пока не выясняется, что ее собственные бумаги не в порядке. Перевидав всех героев, исковерканных медленным разрушением Страны чудес, Алиса наконец возвращается на Землю.

Путешествие единой в трех лицах героини происходит на фоне мрачных декораций: пугающих ростовых кукол, огромных картонных копий самой себя с замазанным лицом, темного сада, ярко-алого занавеса. Во втором действии на задник сцены транслируется изображение серого урбанистического пейзажа, герои выходят встречать Королеву в одежде разнорабочих. Диденко проводит свою Алису через мрачно преображенную Страну чудес и не менее пугающий реальный мир (персонажи не раз задаются вопросом, какой из миров – Мир чудес?), но финал, хотя и не вполне внятно, подводит к побе-дному итогу – вместо того, чтобы сбежать, Алиса берет верх над своим темным двойником.

Илона ЛУАРСАБОВА

Фото И.ПОЛЯРНОЙ

«Экран и сцена»
№ 10 за 2018 год.