Производственное совещание в кинокритическом цехе

6-7-1_13Давно не собирались вместе, не разговаривали, не обсуждали наболевшее, не спорили. О фильмах, о нынешнем состоянии кино, о цеховых проблемах, о контексте и подтексте. Все как-то на бегу, наспех. Когда-то Гильдия киноведов и кинокритиков при дружеской поддержке Гильдии режиссерской придумала и организовала несколько мероприятий под названием “Кухня”. В смысле творческая. Но не в смысле разборок, выяснения отношений, подсыпания соли в суп, а как разговор единомышленников, соучастников процесса, связанных одним общим делом. Продуктивно получилось. Не получилось продолжения. По разным причинам.

И вот в разгар 37-го Московского Международного кинофестиваля решили собраться. Тему для круглого стола, который инициировала Гильдия киноведов и кинокритиков Союза кинематографистов России, сформулировали так: “Фестивали и критики: враги или союзники?” Поговорили и о роли критиков в средствах массовой информации в формировании общественного резонанса фестиваля, и о роли кинокритиков и киноведов в организации и проведении фестивалей, и о взаимодействии отборщиков и кинокритического сообщества. Оказалось, весьма полезно.

Кирилл РАЗЛОГОВ (президент Гильдии киноведов и кинокритиков СК России, программный директор 37-го ММКФ): Взаимодействие кинокритического сообщества и фестивального движения – острая и актуальная проблема. Я бы это провокационно назвал: фестиваль и кинокритики – враги или союзники. Хотя полагаю, что, скорее, союзники.

Никита МИХАЛКОВ (президент 37-го ММКФ): Продолжаю настаивать – любая критика должна быть созидательной. Критика не должна превращать того, о ком она говорит, в ничтожество. Убежден, что смерть режиссера Карелова во многом была спровоцирована тем, что о нем писали.

Я не призываю к тому, чтобы вообще не писать или писать ложь. Призываю к тому, чтобы каждый секунду подумал бы – хотел бы он услышать или прочитать про себя то же самое. Это довольно простая истина, которая касается всех.

Хочу сказать о моих ощущениях и моих отношениях с критикой. Самый для меня яркий личный пример – история с “Утомленными солнцем-2”. История, которая меня обескуражила и поразила. Я никогда не сталкивался с подобным. Не мог понять, как так получилось, что за восемь месяцев до выхода картины ее начали истреб-лять. Ну, хорошо – я могу не нравиться, но давайте, положа руку на сердце и забыв все распри… Не думаю, что картина, над которой люди, работали восемь лет и не хотели ее заканчивать и расходиться… Не думаю, что люди эти – клинические идиоты. Потом телевизионный показ доказал, что не так уж все чудовищно, как представлялось.

Долбить “Утомленных солнцем-2” начали с полутораминутного трейлера. Трейлер!!! Полторы минуты в интернете. После трейлера пошел вал: это такое дерьмо, это невозможно смотреть. Трейлер. Полторы минуты, два танка, пух-пах, человек, крупный план и все.

Потом стал читать статьи в “Вашингтон пост”, “Либерасьон”, хотя картину никто не видел, ее нигде еще не было…

Короче говоря, я заинтересовался этим вопросом. Попросил директора Института стратегических исследований проанализировать. Мне просто было интересно – как все это делается. Директор дал двух сотрудников, они работали полгода. Я ждал, ждал, ждал… Позвонил, спросил, можно ли посмотреть. Ответили: “Пока нет”. – “А готово?” – “Готово”. – “А почему нельзя?” – “Нам еще надо показать…” Меня это очень удивило. Через какое-то время мне работу показали.

Вот только что вышла книжка. Автор Петр Мультатули – сотрудник вышеназванного института. Книга называется “Противостояние “Утомленным солнцем”. Кто и зачем ведет войну с фильмами Никиты Михалкова?” Абсолютно потрясающий документ. Очень рекомендую почитать. Это исследование о том, как все это делается – в какое время появляется “Вашингтон пост”, в какое время появляется “Либерасьон”… Что происходит в это время в мире, что происходит в это время внутри страны, что происходит в это время в отношении нашего президента. И так далее, и так далее. Очень рекомендую. Как учебник.

Для меня стала очевидной одна очень важная вещь. Дело абсолютно не в том, неприятно читать про себя или обидно. Я хочу понимать для чего? Как говорила мама: не спрашивай у Бога “за что?”, спрашивай “зачем?”. Действительно, зачем? Какова цель? Что это дает? От чего охраняет? К чему ведет?

Вот выйдет моя передача о вранье. Не вообще о вранье – о вранье в СМИ. Каков уровень взаимоотношения людей, пишущих и говорящих по радио и телевидению, с людьми читающими и слушающими. Насколько безгранично презрение этих людей к тем, кто их читает или слушает. Они даже не удосуживаются проверить. Вот пример. По “Эхо Москвы” человек по фамилии Петров говорил, что с 37-го по

38-й год было репрессировано сто пятьдесят тысяч миллионов человек. И это все в прямом эфире.

Для кого-то разрушающая критика – погибель.

Мне думается, настоящая критика, настоящая, искренняя – это та критика… Многие из вас знают, что такое “Кайе дю синема”, какая там была критика, какой уровень разбора. Перепечатывали интервью, которые Трюффо брал у Хичкока.

Поэтому я призываю вас – любите кино, любите друг друга.

РЕПЛИКА: Хотел бы поправить Никиту Сергеевича: вместо режиссера Сахарова он назвал режиссера Карелова.

Андрей ПЛАХОВ (кинокритик, председатель отборочной комиссии 37-го ММКФ): Никита Сергеевич предложил нам, кинокритическому сообществу, жить дружно. Идея хорошая, правда, не всегда легко осуществимая. И не только потому, что мы все очень разные и между нами время от времени возникают разного рода противоречия. Но и потому, что даже внутри себя мы не представляем некоей целостности. Как сказал, кажется, Виктор Матизен по поводу фильма “Милый Ханс, дорогой Петр” Александра Миндадзе: у него, Матизена, левое полушарие борется с правым в оценке фильма. Так же иногда это происходит и в наших головах, когда мы позиционируем себя в двух разных качествах – и как собственно кинокритики, и как представители фестивального движения, отборщики фестивалей, кураторы программ.

Поскольку тема сегодняшнего разговора – это не критика как таковая, а все-таки взаимоотношение критиков и фестивалей, давайте об этом и поговорим. Я расскажу о том, что знаю по собственному опыту, поскольку мне часто приходится быть одновременно одним из организаторов фестиваля или программы фестиваля, а с другой стороны – заниматься критикой того же фестиваля. Ведь мы никуда не можем деться. Если я работаю в газете “Коммерсантъ” и идет Московский кинофестиваль, то, хочешь не хочешь, но я должен на него каким-то образом отреагировать. А это достаточно сложно.

Попутно могу сказать, что мне приходилось критиковать ММКФ, еще когда он проходил под эгидой Юрия Тиграновича Ходжаева, если кто-то помнит. И получил от него изумленную реплику: “Андрей, как ты можешь, работая на фестивале, написать статью, где ты фестиваль критикуешь…” Безусловно, здесь есть некое раздвоение личности, некая шизофрения, но что делать, другого выхода нет: я не могу написать на черное – белое, когда вижу, что это черное. В крайнем случае, могу, предположим, что-то смягчить, но уж совсем соврать, извините, не хотел бы.

В такой же ситуации оказываются и мои коллеги. После нынешнего “Кинотавра” я прочитал корреспонденцию одного из кураторов этого фестиваля, члена отборочной комиссии Алены Солнцевой, где были высказаны даже не претензии, а некая аналитическая озабоченность развитием фестиваля, связанным с рядом объективных причин. С тем, например, что меняется сегодня картина российского кино и меняется далеко не в лучшую сторону, как вы понимаете. Меняется в силу целого ряда обстоятельств, о которых можно долго говорить.

Естественно, обстоятельства эти наложили отпечаток и на фестивальные программы, и на наше фестивальное движение. Поэтому все, что связано с “Кинотавром”, вызывает обеспокоенность его отборщика Алены Солнцевой – как критика. Она в данном случае выступает, отстраняясь от своей работы на фестивале, выступает как аналитик данного явления. И такая попытка критического взгляда, пусть корректная, воспринимается как невероятная фронда и даже как предательство.

Да, мы, критики, помогаем делать фестивали, что абсолютно нормально, поскольку делать это, в сущности, больше некому. Качественно, квалифицированно формировать программу, я думаю, вряд ли могут люди других профессий, не кинокритики. Бывают, конечно, исключения, но это, скорее, исключения, чем правило.

Меня огорчает, что во многие официальные жюри кинофестивалей последнего времени не попадают кинокритики – кстати, “Кинотавр” хорошее исключение. На Московском кинофестивале нет критиков в жюри. На Каннском фестивале уже не первый год нет, хотя раньше было правило – один год приглашать французского критика, на следующий – зарубежного. И мы видим, каковы решения фестивальных жюри – не то что не взвешенные, а иногда абсурдные решения принимает жюри, которое не знает ни киноведческого контекста, ни истории кино, ни биографий режиссеров, участвующих в конкурсе. Поэтому решения почти случайные, конъюнктурные, вызывающие полнейшее недоумение.

Я, например, пытаюсь добиться, чтобы в каждом жюри был кинокритик, но, к сожалению, не все в моей власти.

Многие из нас являются частью того или иного фестивального организма, а с другой стороны – продолжают быть кинокритиками, аналитиками кинопроцесса, и от этого никуда не денешься. И мы должны в этом смысле пытаться найти какой-то консенсус, хотя бы между собой.

Евгения ТИРДАТОВА (вице-президент Гильдии киноведов и кинокритиков СК России, член отборочной комиссии 37-го ММКФ): Мы с Андреем Плаховым работаем на Московском кинофестивале, и его позиция мне абсолютно понятна. Я тоже нахожусь в подобном двойственном положении.

С одной стороны, участие критиков в работе фестивалей в качестве программистов является частью их профессии, и вряд ли кто-то, кроме нас, критиков, сможет полноценно это сделать. С другой стороны, есть определенные этические вещи… Если ты являешься нанятым работником и получаешь деньги, то вступаешь в определенные отношения с нанимателем. Это все понятно.

Однако есть тема более глубокая. Фестивали превратились в альтернативный прокат и приковывают все больше внимания. По роду журналистской деятельности я бываю на многих фестивалях, мы с коллегами смотрим одни и те же фильмы, даем им оценку, но читаешь на следующий день рецензии и поражает пропасть между ними. Каковы же критерии? Чем мы как критики руководствуемся? Какими-то общими принципами, нашими знаниями, интуицией, эрудицией?

Татьяна ВЕТРОВА (киновед, куратор программы “Будем знакомы: аргентинское кино” 37-го ММКФ): Согласна с Андреем по поводу участия критиков в жюри. Это очень важно. Например, на фестивале в Каталонии, в городе Льейда, где каждый год проходит панорама латиноамериканского кино, в жюри бывает даже по три критика. И это сказывается на уровне фестиваля.

Что касается отбора латиноамериканских фильмов, то здесь есть определенные сложности. Страны эти далеко от нас, билеты дорогие и прочее. По этой причине я очень редко бываю на фестивалях в Латинской Америке, по пальцам одной руки пересчитать можно.

Раньше Куба была практически своей, и Гаванский фестиваль давал много материала для отбора фильмов на Московский. Но теперь туда непросто добраться. Неплохо отбирать картины на фестивале латиноамериканского кино в Испании. В Тулузе проходит специальный показ фильмов, которые почти готовы, но требуют дополнительной финансовой поддержки. Вот среди них можно плодотворно отбирать.

Важны доброжелательные отношения не только между критиками, но и критиками и организаторами фестивалей. Например, многие небольшие фестивали регулярно издают книги по ретроспективам, по фильмам программ, книги-портреты мастеров. И у фестиваля должен быть тесный контакт с критиками, авторами книг.

Наталья НУСИНОВА (киновед): Я принимаю участие не только в фестивале архивного кино в Госфильмофонде, но и в фестивалях, которые являются прототипами “Белых Столбов”. В фестивалях в Италии – немого кино в Порденоне и “обретенного кино” в Болонье. В принципе, оба эти фестиваля с точки зрения взаимоотношения авторов и критиков – самые миролюбивые фестивали в мире по той простой причине, что, как правило, ни одного автора уже нет в живых.

Конечно же, это фестивали специфические, по сути дела они имеют отношение к киноведению, а не к кинокритике. Это часть истории кино. Чем они важны – они превратились в исследовательские центры. Вокруг этих фестивалей организовалось международное общество по изучению раннего кино. Главная награда Порденона – приз Жана Митри (киноведа, режиссера, одного из основателей Французской синематеки), который вручается киноведам или киноархивам за особый вклад в сохранение и реставрацию фильмов. Соответственно, проблема реставрации – здесь одна из главных.

Вокруг этих фестивалей работают лаборатории по реставрации фильмов. Например, в той же Болонье, в Канаде… Проект “Люмьер” – международный проект по субсидированию реставрации фильмов.

Один из руководителей фестиваля в Порденоне, замечательный киновед Паоло Хорхе Узаи никогда не говорит “потерянный” фильм, а говорит фильм, “еще не найденный”. Он сказал, что лично является активным сторонником архивного воровства, поскольку это залог сохранности копий. А еще он сказал, что если сбросить бомбу на Порденон, то с историками кино со всего мира будет покончено навсегда.

Этот фестиваль – настоящий центр профессионального движения. Многое из него можно взять и перенести на идею фестивалей вообще. Фестиваль архивного кино “Белые Столбы” в Госфильмофонде, созданный в свое время Владимиром Юрьевичем Дмитриевым по инициативе тогдашнего директора Владимира Сергеевича Малышева, фактически отталкивался от идеи Порденона и Болоньи. Но трансформировал ее. Дмитриев, который был не только замечательным архивистом, историком кино, но и большим дипломатом, решил сделать собственный вариант Порденона и составлял программы таким образом, чтобы они были интересны и специалистам, и более широкому кругу критики.

Существование подобных фестивалей, в том числе наших “Белых Столбов” говорит о том, что идея продуктивна. Думаю, она не чужда критикам не только с точки зрения образования, но и с точки зрения того, что существуют проблемы существования киноархивов, сохранения и реставрации фильмов, пленочного хранения. Сейчас идут разговоры о замене пленки дигитальными носителями, а это, на мой взгляд, ужасная ошибка, мы потом будем кусать себе локти.

Виктория БЕЛОПОЛЬСКАЯ (кинокритик, член отборочной комиссии “Кинотавра”, программный директор фестиваля “Артдокфест”): Я хотела бы откликнуться на тему, поднятую Плаховым, об отсутствии критиков в фестивальных жюри, и шире – об отсутствии компетентной экспертизы, не ангажированной внутри собственно кинопроцесса.

Как программный директор “Артдокфеста” я настаивала на том, чтобы в нашем жюри, жюри фестиваля неигровых авторских фильмов на русском языке, сделанных во всем мире, вообще не было ни документалистов, ни критиков. Поскольку задача, стоящая перед неигровым кино сегодня в нашей стране, – выведение его из гетто собственно документального производства и смотрения. И жюри в данной ситуации рассматривается, скорее, как промоушен, как большая пиар-сила. Люди, входящие в жюри, сами по себе привлекают внимание к фестивалю. Мне кажется, что это серьезная культурологическая проблема.

Я сама когда-то освещала в журнале “Искусство кино” проблему того, что фестивали стали альтернативным прокатом. Но факт в том, что серьезное кино, так называемое фестивальное кино, вообще перестало быть предметом кино в целом. Кино, показываемое на фестивалях или в кинотеатрах, перестало быть предметом обсуждения. Перестало быть предметом умственной деятельности. Оно стало видом досуга. И вот это очень серьезная проблема, возникшая перед критиками. И нам стоит задуматься над тем, как нам, пишущим людям, взаимосоотноситься с фестивалями как способом проката.

Сергей НОВОЖИЛОВ (президент фестиваля кино и театра “Амурская осень” в Благовещенске): Замечательно, что есть фестивали архивного кино, они необходимы, кинокритики собираются там своим кругом, общаются.

Мы же, организаторы фестивалей, живем совсем другой жизнью. Я тридцать лет занимаюсь кинофестивалями и провожу их в основном в провинциальных городах. У нас тоже проходят круглые столы, где, как правило, мы стараемся обсуждать какие-то практические вопросы. Для обсуждения вопросов, связанных с развитием кинопроцесса, есть “Кинотавр”.

На сегодня у меня одиннадцать фестивалей, приезжаю и уезжаю почти каждый день. Так вот нас больше интересует состояние прессы на местах, а не московской прессы. Хорошо, если в городах есть представители вашей профессии, кинокритики, и они могут посмотреть фильм и написать толковую рецензию.

Поверьте, людей, занимающихся фестивалями, больше интересует паблисити на месте и то, что скажут власти, когда прочитают ваши тексты. Для режиссера, конечно же, важен анализ его фильма, для этого есть “Искусство кино” и другие издания. На месте нужен анализ того, как прошел фестиваль. От этого во многом зависит, что будет на следующий год, что скажут губернатор, мэр, и какое количество средств мы получим. Так что на все фестивали, которыми я занимаюсь, я лично выбираю, кого звать, кого нет.

Я не осуждаю Алену Солнцеву за ее статью о “Кинотавре”, она имеет право. Но нам после подобной статьи целый год жить и выживать. Поэтому для нас важен уровень анализа работы фестиваля. Доброжелательный. Чтобы на нас потом крест не поставили и не сказали, зачем мы все это проводим.

Нам нужна от вас поддержка, а не какой-то глубокомысленный теоретизированный отчет.

Ирина ШЕВЧУК (вице-президент Открытого фестиваля кино стран СНГ, Латвии, Литвы и Эстонии “Киношок”): Да, нам нужна ваша поддержка. Мне не нравится, когда о нашем фестивале пишут то, что мешает жить дальше. Я не могу сказать, например, губернатору, извините, это личное мнение кого-то из критиков, побывавших на нашем фестивале.

Когда-то вместе с Сережей Новожиловым мы создали “Киношок”, и он до сих пор остается единственным на постсоветском пространстве фестивалем, где показывают фильмы из бывших советских республик. У нас собираются люди, которые практически не видят друг друга, не видят фильмов друг друга. И мне интересно услышать от вас, в правильном ли направлении мы идем, что нужно изменить. И мы хотим от вас, умных, услышать, какой дорогой нам идти дальше.

Сергей НОВОЖИЛОВ: Существует проблема местной прессы. Я организаторам даже говорю: без визы ничего не пускать в печать. Путают все – фамилии, названия картин. Стыдно потом показывать. Вот если бы кто-то из критиков захотел поехать на Дальний Восток и провести там мастер-класс для местной прессы…

Виктор МАТИЗЕН (кинокритик): Что это означает – критик выступает в роли отборщика и критик же о нем пишет? Пишущий критик, который работает на кинофестивале, не может его обозревать, не может писать о нем по определению. Это откровенно ангажированное письмо. И к написанному испытываешь недоверие. Я считаю, если кинокритик берется за работу отборщика фестиваля, он о нем не пишет.

Когда ты общаешься с кинокритиком вне фестиваля, на котором он работает, слышишь от него нормальные, здравые суждения о том или ином фильме. Как только он приезжает на фестиваль и начинает на нем работать, его система оценок сразу же смещается. И удивляешься, как он мог отобрать абсолютно непригодное кино. Спрашивается, что происходит? Сами отборщики понимают, что с ними происходит, когда они вынуждены быть ангажированными фестивалями?

Теперь о том, чего от нас желает кинофестиваль. Понятно, чего желает. Чтобы его хвалили. Чтобы начальство, дающее на него деньги, было довольно отзывами, которые оставляют критики. Что они там напишут о фильмах – фестиваль не очень сильно волнует, не фестиваль снимает эти фильмы. Тут все понятно.

Что такое анализ кинофестиваля? Каким образом сторонний критик может проанализировать работу отборщика – он понятия не имеет, из чего они выбирают и что им дают, а чего никогда не получат, как бы ни старались. Этого критик не знает, поэтому судить об уровне отбора не может. Свой человек делать этого не станет по иным причинам. Так что данная сфера остается абсолютно закрытой и туманной.

Когда фестиваль приглашает тебя, оплачивает проживание, проезд, питание, ты оказываешься зависим от дирекции и, естественно не будешь его критиковать, как критиковал бы, если бы приехал за свой счет.

Алла БОССАРТ (кинокритик): Ты не прав – сколько раз мы ездили за счет “Кинотавра”, и, тем не менее, были совершенно разные – острые, критические статьи…

Виктор МАТИЗЕН: С моей точки зрения, имеет место и всегда будет иметь место определенная ангажированность критиков по отношению к тем фестивалям, которые что-то ему оплачивают. Если он едет за свой счет или за счет редакции, он более независим. Это тезис.

Кирилл РАЗЛОГОВ: В реальной жизни есть огромное количество вещей, которые подтверждают или отрицают ту или иную позицию. Просто мы все зависим от обстоятельств, например, от изданий, где печатаемся. Мы зависим не только от фестивалей, которые нам платят или не платят, мы зависим от девушек, которые нам нравятся или не нравятся… Мы все находимся под влиянием настроения, с кем выпили, как выпили, сколько выпили… Это реальность нашей профессии.

Наталья ШАХНАЗАРОВА (исполнительный директор кинофестиваля “Меридианы Тихого”): Да, мы оплачиваем проживание, но никогда не говорим: пишите про нас только хорошее. Нам интересен анализ фестиваля. Он интересен и тем, кто нас финансирует. Каждый раз собираем материалы и относим начальству. Если авторитетное издание, авторитетный автор написал, что вот это хорошо, а над этим еще надо поработать, – для них это очень важно. За тринадцать лет фестиваль столько дивидендов принес. Зрители поддерживают нас, образовалось культурное пространство. Мы собираемся организовать круглый стол с участием политиков и бизнесменов, чтобы объяснить, насколько полезен фестиваль для региона.

Елена БОГАТЫРЬ (кинофестиваль “Победили вместе” в Севастополе): Для тех, кто не знает предысторию…

Двенадцать лет назад ветераны Великой Отечественной войны собрались в Ливадийском дворце и учредили фестиваль под названием “Победили вместе”. Это была совместная акция с украинским телевидением. Фестиваль существовал как-то незаметно. В Севастополе, где проходил, мало кто о нем знал. В связи с нынешней ситуацией, которой мы все свидетели, фестиваль перешел под юрисдикцию России, Украина отказалась от него.

Мы провели уже два фестиваля – на очень скромные средства, но провели. Мне кажется, фестиваль надо поддерживать. Особенно он важен для молодежи, которая приезжает из стран СНГ, Балтии, Болгарии. Двадцать стран участвовало в этом году.

Евгения ТИРДАТОВА: Вступлюсь за Матизена. Он говорил много правильных вещей. Критики, работающие на фестивалях, статьи по поводу кинопрограмм все-таки писать не должны. Я сама стараюсь этого избегать, и вы вряд ли где найдете мои статьи о Московском фестивале. Правда, статьи статьям рознь. Писать о ретроспективах, информационные материалы – это не ангажированность, это информация, которая исходит из первых рук.

Мы все знаем, что любой фестиваль делает пресса. Просто в понятие пресса вкладывается все на свете – киновед, кинокритик, кинообозреватель, журналист. Я против того, чтобы критически оценивать работу отборщиков. Сужу по себе – считаю себя не вправе делать этого в прессе. Но спустя какое-то время проанализировать фильмы – с точки зрения истории кино или современного кинопроцесса – да, пожалуйста.

Виктор МАТИЗЕН: Я говорил о кинокритике в прямом смысле слова. Не о киноведении, а о кинокритике. Киноведы могут работать на кинофестивалях до посинения. А кстати, как часто на фестивале необходимо менять отборщиков?

Кирилл РАЗЛОГОВ: По-разному бывает. Есть стабильные ситуации – как во Франции, где Жиль Жакоб 35 лет проработал. А Марк Мюллер, например, каждые два-три года переезжает с фестиваля на фестиваль, а вместе с Марко Мюллером, естественно, меняются все остальные отборщики.

Но есть еще одна особенность: приблизительно через три-четыре года всегда возникают противоречия между администрацией фестиваля и отборщиками. Поскольку администрации всегда кажется, что отборщики отбирают что-то не то; как правило, через три-четыре года команду меняют, а потом, как в моем случае, зовут обратно.

Татьяна МОСКВИНА (киновед, фестиваль “Лучезарный ангел”): В свое время мы разговаривали с Татьяной Ветровой о “Грузе 200”, и она сказала: в латиноамериканском кино всего того, что вас шокирует у Балабанова, полным полно, но мне очень интересна концепция режиссера. И эти вещи гораздо ценнее, чем разговор о том, что губернаторы должны читать хорошую прессу по поводу организации фестиваля. Хотя я такую позицию не отрицаю, сама работала и с Сережей Новожиловым, и на многих других фес-тивалях, и понимаю, что есть конъюнктура фестиваля.

Нея Марковна Зоркая всегда говорила: у каждого фестиваля своя конъюнктура, которую непременно учитывают его организаторы, те, кто находятся внутри организационного процесса – в том числе дирекция, отборщики, пресс-центр. Мне очень интересен опыт работы “Киношока”, где пресс-центра возглавляет Вера Мусатова. Кинокритик Ирина Шилова вела там не просто пресс-конференции, а специфические обсуждения фильмов.

Мне было бы интересно поговорить о том, насколько концепция фестиваля и представителей фестивальных служб совпадает с концепцией отборщиков. На пресс-конференции по фильму “Милый Ханс, дорогой Петр” в рамках 37-го Московского кинофестиваля Александра Миндадзе спросили, почему его картина не попала на “Кинотавр”. Миндадзе то ли в шутку, то ли всерьез ответил, что когда-то он был членом жюри “Кинотавра” и, возможно, сделал не тот выбор. Мы ведь существуем в гласном пространстве, в публичном пространстве.

Андрей Плахов, программный директор еще и МКФ имени А.Тарковского “Зеркало”, писал, что привезет на него такие зарубежные фильмы, в которых отечественные режиссеры увидят достойный уровень современной киноформы, поскольку наши фильмы по форме архаичны. Мне хотелось бы прочитать в заметке Андрея, а какие же именно фильмы он привезет и какие фильмы он считает архаичными. Но не было названо ни одного фильма, ни одного режиссера.

Как программному директору довольно сложного фестиваля “Лучезарный ангел” мне было бы интересно услышать, насколько фестивали, которые соотносят себя с определенной мировоззренческой позицией, вольно или невольно сталкиваются с процессом отбора и какие здесь возникают сложности. Какие возникают профессиональные вопросы…

Андрей ШЕМЯКИН (вице-президент Гильдии киноведов и кинокритиков СК России): Сейчас все как-то сводится к деньгам, а в свое время очень много значило слово критика о фильме, который по тем или иным причинам не пускают. Безотносительно к формату фестиваля – подчеркиваю это. Каждый фестиваль – это место, где фильм может быть показан. Должен быть показан. И встреча режиссера, сценариста, критика, фестивального менеджера – действительно общее пространство. И иногда случается, что наша помощь нужна самым буквальным образом, чтобы защитить режиссера.

Вообще фестивали стали существовать как культурно-исторические институты и стали очень быстро меняться. Здесь вспомнили добрым словом руководителя ММКФ Юрия Тиграновича Ходжаева, которого не стало в 1993-м году. Тогда дружным хором наши коллеги писали, что Московский кинофестиваль пора убивать, чтобы он не был фестивалем класса А, а был фестивалем ретроспектив. Потому что мы не вписываемся в мировой кинопроцесс.

Спустя энное количество лет у нас возник системный кризис. Системный кризис фестивального движения. Это не значит, что исчезли креативные идеи, их выше крыши – вот сидит, например, Сергей Новожилов. Это не значит, что некому работать – наоборот. В общем, ситуация сложилась как “тришкин кафтан”. А ситуацию надо менять кардинально, во всяком случае, инициировать перемены.

Витя Матизен спросил, как часто надо менять отборщиков. Ротация, наверное, необходима – возникает определенная усталость. Но возьмем Сережу Землянухина, директора кинопрограмм “Киношока”, Славу Шмырова, художественного руководителя и генерального продюсера кинофестиваля “Москов-ская премьера” – их с радостью примут на любой поляне. Вот престиж фестивального менеджера, престиж человека, который ставит на ноги новое дело, занимается креативом фестиваля – ведь гамбургский счет в фестивальном деле тоже есть. Но об этот как-то не принято говорить, эта сторона дела остается вне анализа.

У нас нет системного анализа фестивального менеджмента, в том числе на европейских и американских примерах. Правда, есть дипломница киноведческой мастерской Жени Тирдатовой, написавшая прекрасную работу о фестивале Санденс – это первая ласточка в данном направлении.

Мне кажется, пора выходить из тупика взаимных обвинений.

Теперь в отношении начальства. Действительно, все наши тексты ложатся на стол к начальникам и важны для них. Спрашивается, каков должен быть уровень анализа, чтобы губернатор сказал бы спасибо и даже врубаться бы не стал…

Мастер-классы, безусловно, нужны и с прессой, и с кем угодно, чтобы люди понимали, что фестиваль – это институция. Грамотно написать – да, снять – да.

В фестивальные дела уже вмешивается политика, уже вмешивается цензура, в том числе многоконфессиональная. Образуется снежный ком, и может наступить момент, когда мы его не разгребем.

Мы можем писать – ах, эту картину не взяли в конкурс. А, по-моему, интереснее, почему та или иная картина здесь оказалась. Целостный взгляд на программную политику каждого фестиваля – вот что необходимо как воздух. Иначе все перейдет на автопилот. Мы буквально повторим ту же самую ситуацию, которая есть сейчас в экономике. Но стоило ли ради этого двадцать пять лет назад начинать совершенно новое дело…

Наталья СЕМИНА (генеральный директор Московского Международного кинофестиваля): Никита Сергеевич сказал здесь, что надо жить мирно. Мне кажется, что мирная жизнь сегодня очень плохо стимулирует мозговую деятельность. Попробуйте со мной не согласиться. Поэтому все-таки мир миром, а объективность прежде всего.

Мне бы хотелось, чтобы вы сформулировали какие-то четкие позиции. А я даю вам слово, что мы постараемся внести необходимые изменения. Главное, чтобы был толк. Разговоры у нас всегда потрясающе проходят – и не меняется ничего.

P.S. Из аннотации к книге Петра Мультатули «Противостояние “Утомленным солнцем”», о которой говорил Никита Сергеевич: “В 2010–2011 гг. на экраны вышел фильм Н.С.Михалкова “Утомленные солнцем-2” (“Предстояние” и “Цитадель”). Еще за 8 месяцев до выхода фильма против него в либеральных средствах массовой информации, как западных, так и отечественных, была развернута настоящая яростная кампания. Автор книги изучил природу этой кампании и пришел к выводу, что она исходила от тех, кто хочет разрушить нашу страну, наше государство, нашу нравственность. Эта мнимая критика была вызвана не художественными, а идеологическими и политическими причинами для сознательного шельмования всего творчества Н.С.Михалкова”.

Материал подготовила Елена УВАРОВА
«Экран и сцена»
№ 13 за 2015 год.