Театральным музеем имени А.А.Бахрушина и Александром Боровским издана, а правильнее сказать, факсимильно воссоздана последняя записная книжка Давида Боровского.
Невероятное: держать в руках записную книжку Давида Боровского, дневник последних месяцев его жизни. Не верится, что он напечатан в типографии. В небольшом, с ладонь, блокнотике – карандашный почерк со следами сыпучего грифеля, с потертостями от ластика, с вклеенной визиткой итальянской гостиницы. Иллюзия подлинности такова, что кажется, будто хозяин просто дал его тебе подержать или подарил на память.
Что в этом блокнотике-ежедневнике? Вроде бы все то, чему и полагается в нем быть. Цитаты из читаемой в тот момент книги (Олеша), чьи-то имена-телефоны-адреса, заметки и коротенькие истории (“Сидел в редакторской комнате “Эксмо”. Мой редактор Корина говорит по телефону – “…да, да. Хорошо. Позвоните, пожалуйста, через час. Я занята, у меня автор!” Автор. Это про меня. Ну, бля!”)
Между тем главное – это “метроном” жизни театрального художника: переезд, монтировка, репетиция, выпуск спектакля. Но не рабочие записи, а картинки-впечатления дня: “Крещатик в оранжевых палатках. Вот бы поставить на театре “Любовь к трем апельсинам” в Киеве”. 
Москва, Питер, Киев, Милан. Будто главы книги. Почти каждая с иллюстрцией – зарисовкой вида из окна отеля. Обложка блокнота авторская – вырезана Давидом Боровским из узнаваемого канцелярского шаблона: ДЕЛО № и от руки вписано: 2006.
Все даты внутри дневника – тоже от руки. Будто известно, что дни – наперечет. Последние записи – начало апреля 2006-го. Колумбия. Богота. Первая персональная выставка. Та самая, от которой он годами отказывался. Открытие экспозиции состоялось 1 апреля. В день смеха, подмечает Д.Б. и размышляет: “Вернисаж – это шампанское, вино и тэ дэ? Есть 4 бут. водки”.
Самое сокровенное в блокноте – хранящийся в нем вкладыш, письмо себе, объяснение с самим собой. В нем Давид Боровский пишет о выставке почти как о трагическом, роковом событии: “Я уступил, проявил слабость, изменил себе, поддавшись уговорам. Все, что представлено на этой небольшой выставке, я назвал обычно знакомым по литературе термином “Избранное”. 5-6 драматических работ и 5 оперных. Но совершенно случайно среди драматических Шекспир и Чехов, а оперные – Мусоргский, Чайковский, Прокофь-ев и Шостакович. Вот так сложилось, сошлось. Меня это примиряет с фактом случившегося”. Через 5 дней после открытия выставки Давида Боровского не стало.
Блокнотик он вел с двух концов. Когда-то записи должны были встретиться. Не встретились. Между ними осталось много-много пустого бумажного пространства. И с этим фактом ничто не примиряет.
Анастасия АРЕФЬЕВА
«Экран и сцена», № 16 за 2014 год.