Право на тайну

И.Кузнецов. Фото из личного архива Исая Кузнецова
И.Кузнецов. Фото из личного архива Исая Кузнецова

Объемистый том “Прекрасная пора нашей жизни” Исая Кузнецова (М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2020) издал ВГИК имени С.А.Герасимова в серии “Золотой фонд отечественной кинодраматургии”. Исай Кузнецов (1916–2010) много лет преподавал в Институте кинематографии – вел сценарную мастерскую вместе с Кирой Парамоновой, специалистом по детскому кино. Среди выпускников этой мастерской разных лет – Валерий Тодоровский и Рената Литвинова, Роман Качанов и Каринэ Фолиянц, Марина Вишневецкая и Аркадий Высоцкий. Педагогом Исай Константинович был мудрым и внимательным – не только давал студентам в руки ремесло, но и с доброжелательным, теплым любопытством отмечал ростки нового киноязыка, столь явно проявившиеся в 1980–90-е годы. В книге “Прекрасная пора нашей жизни” тоже есть своего рода рецепты для начинающих литераторов – причем искать их стоит не в фельетонах “Как написать пьесу” и “Как написать рассказ”, а в собственно художественных текстах автора. Тексты эти очень разные: новеллы с лихо закрученным сюжетом, сценарий “Лестницы”, адаптация для кино одноименного романа Кузнецова о 1930–40-х годах, пьеса “Белые флаги”, эссе о детстве и юности.

В судьбе Исая Кузнецова кино и театр переплелись крепко, причем первая половина жизни прошла под знаком театра, а вторая – кино. В начале 1930-х годов 16-летним юношей, осваивающим в ФЗУ Электрозавода профессию слесаря-инструментальщика, он стал играть в местном ТРАМе. Движение театров рабочей молодежи в стране было популярно (сворачивать его начали позже, во второй половине тридцатых), в Москве много внимания уделялось Центральному ТРАМу, куда пришли работать Илья Судаков и другие мхатовцы. А вот про ТРАМ Электрозавода (или, как его по-другому называли, ТРАМ электриков) мы, наверное, ничего бы толком и не знали, если бы не рассказы Валентина Плучека, ставившего там свои первые спектакли, и не подробнейшие воспоминания Исая Кузнецова. Именно последний детально описал путь, пройденный ТРАМом Электрозавода от заводского драмкружка до театра, где игрались ранние пьесы Алексея Арбузова, где с ребятами из ФЗУ занимался биомеханикой мейерхольдовский актер Зосима Злобин. Настоящего театра, рецензии на спектакли которого писали Александр Гладков и Александр Февральский.

Благодаря воспоминаниям Исая Кузнецова лучше понимаешь феномен Арбузовской студии, в 1938 году возникшей буквально на руинах московской театральной жизни (сколько театров к тому времени было закрыто!) и создавшей спектакль “Город на заре” по пьесе, которую студийцы написали коллективно, – постановка эта стала сильным переживанием для поколения молодых людей 1916–1924 годов рождения. В Арбузовской студии Кузнецов существовал в трех ипостасях: актера (в “Городе на заре” репетировал роль комсомольского секретаря Борщаговского, но играл этого героя в основном Александр Гинзбург, будущий Галич), члена литбригады и литературного секретаря. Он же стал хранителем архива студии, несколько десятилетий берег ветхие бумажки с протоколами обсуждений пьесы “Город на заре” и журналом ведения спектакля, с текстами капустников и дневниковыми записями студийцев.

Собственно, он оказался главным летописцем, историком студии. Начиная с 1950-х Исай Константинович писал о создании пьесы и спектакля “Город на заре” несколько раз, но именно текст, помещенный в книге “Прекрасная пора нашей жизни”, позволяет взглянуть на судьбу Арбузовской студии из нашего времени, проявляет второй, неявный план этого спектакля. Написан текст в конце 1990-х, и в нем автор впервые рассуждает о том, как в коллективной пьесе о строительстве Комсомольска-на-Амуре сквозь идеологические схемы все-таки прорывалось то подлинное, что ощущалось в воздухе, но о чем невозможно было говорить. “Я не хочу, не могу сказать, что мы “все понимали”. Ничего мы не понимали. Но прикосновение к народной трагедии породило в нашем спектакле щемящую, прав-дивую ноту”, – так пишет Кузнецов, рассказывая о персонаже пьесы Зорине, кулацком сыне, в образе которого слышится отзвук судьбы советского крестьянства.

Как и многие члены Арбузовской студии, в 1941 году Исай Кузнецов ушел на фронт. Был понтонером, в звании старшего сержанта понтонно-мостового батальона дошел до Дрездена. После войны о пережитом не писал. Напротив – вместе с соавтором Авениром Заком ушел в жанровую драматургию. В Центральном Детском театре в 1950-е шли две их пьесы: “Вперед, отважные!” и “Сказка о сказках”. В первой была романтика жизни французских школяров, во второй – магия сценических превращений (режиссером “Сказки о сказках” был, кстати, Анатолий Эфрос). А в 1956 году состоялся дебют в кино: Михаил Калик на “Молдова-фильме” по сценарию Зака и Кузнецова снял свою первую полнометражную картину – мелодраму “Колыбельная”.

В этих работах, а еще в тех, что многие из нас отлично помнят с детства – фильмах “Достояние республики”, “Пропало лето”, “Отроки во Вселенной”, “Москва-Кассиопея”, – было странное качество: за легкой, внятной, остроумно придуманной жанровой схемой угадывались какое-то другое измерение, какая-то скрытая лирическая нота, тайная светлая грусть.

Очень точно написала об этом свойстве драматургии Зака и Кузнецова Инна Соловьева в статье “Утро вечера мудренее (Парный портрет на фоне 60-х)”, опубликованной в 1990 году в журнале “Театр”. Она говорила о том, что в их текстах нет лирической исповедальности, душевной обнаженности, они не открываются – и вовсе не потому, что открывать нечего. “Вопрос максимального, прямого приближения к живому естеству, к живой душе человека для Зака и Кузнецова останется вопросом, а не аксиомой искусства. “Осторожно: в объективе человек!” – так называлась их статья в дискуссии, где обсуждались возможности “скрытой камеры”, возможности запечатления жизни врасплох. Когда все отстаивали право художника вторгаться и видеть, эти двое напоминали о праве реальности – не давать себя рассматривать на недозволенном расстоянии, о праве ее на стыдливость и тихую недоступность.

Может быть, поэтому технике “скрытой камеры” Зак и Кузнецов предпочитали открытые условия игры, пробуя себя в жанрах самых разнообразных и в тематике подвижной. Они в конце концов сделали поистине своими жанры наименее документальные и наименее исповеднические: комедию-сказку, фантастическую комедию, комедию приключенческую”.

Именно деликатное отношение к чувствам других, право на тайну собственной внутренней жизни, право не раскрывать сокровенное и придает объем текстам Исая Кузнецова. Это притягивает в них и сегодня.

Александра МАШУКОВА

«Экран и сцена»
№ 6 за 2020 год.