НАГРАДЫ 42-ГО МОСКОВСКОГО МЕЖДУНАРОДНОГО КИНОФЕСТИВАЛЯ
Главный приз – “БЛОКАДНЫЙ ДНЕВНИК”, режиссер Андрей Зайцев, Россия
Специальный приз жюри – “В ТЕНИ”, режиссер Эрдем Тепегёз, Турция
Приз за лучшую режиссерскую работу – РИШИ ПЭЛЭМ (“Хильда”, Великобритания)
Приз за лучшее исполнение мужской роли – ГУР БЕНТВИЧ (“Как сыр в масле”, Израиль)
Приз за лучшее исполнение женской роли – МЕГАН ПЕРВИС (“Хильда”)
Приз за лучший документальный фильм – “НОКТЮРН” (режиссер Гванчо Чон, Республика Корея)
Приз за лучший короткометражный фильм – “БОЮСЬ ЗАБЫТЬ ТВОЕ ЛИЦО” (режиссер Самех Алаа, Египет/Франция)
Приз жюри ФИПРЕССИ – “ХИЛЬДА” (режиссер Риши Пэлэм, Великобритания)
Приз зрительских симпатий – “БЛОКАДНЫЙ ДНЕВНИК” (режиссер Андрей Зайцев, Россия)
Приз Гильдии неигрового кино и телевидения – “МЫ НЕ СДАЕМСЯ” (режиссер Марк Вайсе, Германия)
Специальный приз за многолетнее служение искусству кино – СВЕТЛАНЕ ДРУЖИНИНОЙ
Специальный приз “Верю. К.Станиславский” за покорение вершин актерского мастерства – СВЕТЛАНЕ КРЮЧКОВОЙ
Этот фестиваль уж точно запомнится надолго. Люди в черном и в масках – при входе в “Октябрь”. Люди в масках – в кинозале; порой своих не узнавали. Измеряли температуру и не один раз. Места на просмотры бронировали заранее. Сидели как можно дальше друг от друга. Никто не роптал. Берегли друг друга.
Фестиваль состоялся – его не остановила даже “новая волна” вируса. Нужно было освоить бюджет, выделенный Минкультом. Освоили. Кино в конкурс, как и прежде, по большей части, собрали необязательное. Грустная история. Повторяется из года в год.
Но актрисам нашим свои туалеты все-таки удалось выгулять.
“ГОРОДСКАЯ МЕЧТА”. Китай. Режиссер Чэнь Вэйцзюнь
Конкурс документального кино
Сегодня, пожалуй, даже дети знают название этого китайского города – Ухань. Из него, по одной из версий, пришел в мир зловредный вирус, круто изменивший нашу жизнь.
Действие документального фильма “Городская мечта” происходит в Ухани в довирусную пору. Главный персонаж фильма – 70-летний Ван Тянчэн, дядя Ван, как его многие называют. Торговец на одной из центральных улиц города. Его хозяйство – овощи, фрукты, ширпотреб, киоск с газетами – занимает значительную часть тротуара. Прохожие проходят мимо – покупают, да и торговцу выгодно. Но лавировать между арбузами и яблоками не очень-то удобно.
Представители местной власти могли бы уже давно ликвидировать хозяйство и дяди Вана, и других торговцев, чтобы облагородить улицу, расчистить все за одну ночь. Но нет… Они уговаривают, разъясняют, предлагают варианты. Самый неподдающийся на уговоры – дядя Ван.
Ему сочувствуешь – перебрался из деревни в город, бедная семья, сам Ван перенес инсульт, у жены онкология, сыну ампутировали руку после несчастного случая на предприятии, за учебу внучки надо платить. Однако место на тротуаре занято нелегально, официального разрешения нет. Ему приносят распоряжения и уведомления – он их рвет. Причем, демонстративно, привлекая внимание горожан. Его упрашивают – он скандалит, срывает с себя рубашку, укладывается на проезжей части улицы и даже кидает в полицейских арбузы. Четырнадцать лет такой жизни в городе, а в деревне еще хуже. Жизни в постоянной борьбе за жизнь.
Ситуацию в городе контролируют структуры управления, инспекторы. Подключаются полицейские. Поражаешься их спокойствию и терпению. “Вы не нервничайте”, – просит один из них. “Буду”, – дядя Ван закуривает трубку и неожиданно произносит: “На штурм Зимнего!”
Ван провокатор, манипулятор. Прилюдно молится, чтобы боги покарали “продажных мух” (так он называет полицейских), избивает сотрудника управы. Но он честный, не обвешивает, не обманывает, и цены у него ниже. А аренда помещения в магазине дорогая. И куда ему деваться, если на нем семья. Вот и бьется за свой бизнес до последнего. Кто-то из родственников скажет, и это прозвучит как крик: “У них власть, поэтому они легитимны, а раз мы простой народ, значит, мы вне закона”.
В конце концов, удается договориться. В конце концов, компромисс найден. В конце концов, дядя Ван и его семейство получают новое место для торговли. Надежное, безопасное, а главное – законное.
“Что такое счастье?” – вопрос режиссера сыну Вана. “Это ужин с семьей”…
“Городская мечта” – о столкновении человека и системы. В данном случае конкретного человека и конкретной системы. Режиссер не стремится к обобщениям, но они напрашиваются. Большие города сталкивались и сталкиваются с подобными проблемами, правда, решаются они по-разному.
Фильм снимали в Ухане в течении года – с 2014-го по 2015-й. В нем живые характеры, живые эмоции, подлинные, не сыгранные на камеру. Эта “Городская мечта” смешная и грустная, с привкусом горечи, но не без надежды.
“ШАМАН”. Россия. Режиссер Андрей Осипов
Конкурс документального кино
Основа предыдущей картины Андрея Оси-пова “Восточный фронт” – архивная немецкая кинохроника 30-х – 40-х годов. Без закадрового комментария, только с музыкой и шумами. (Министерство культуры настояло на закадровом комментарии – а то вдруг зрители истолкуют происходящее на экране не так, как надо. В Военно-историческом обществе написали текст на 32 страницах, с этим текстом и с названием “Другая война” фильм прошел на фестивале документального кино в Екатеринбурге.)
На кинофестивале “Сталкер” показали авторский вариант.
Предвоенная Германия. Дети в парке, зрители на стадионе, молодые офицеры, красивые женщины, радостные лица. И встык – самолеты, бомбящие города. Колонны солдат рейха на улицах наших городов. Тела, вмерзшие в снег. Сотни солдатских крестов на немецком кладбище. Советские военнопленные. Флаги со свастикой на православном соборе. Полуразрушенный католический храм. Портрет Бетховена на руинах. Икона Богоматери. Фигура Христа – без рук.
Кадр за кадром – к финалу. Мы знаем, какой он.
Нет необходимости объяснять, что любая война – беда. Беда для обеих сторон. Для по-бедителей и побежденных.
Нет необходимости объяснять, что любой тоталитарный режим страшен.
Андрей Осипов в “Восточном фронте” рассказал о том, что обычные люди по чьей-то воле вдруг оказались на войне и стали убийцами. Звучит как предупреждение. Как предостережение. Как напоминание.
Основа “Шамана” тоже архивная кинохроника – только советская. И тоже с ее помощью режиссер воспроизводит время. Напрашиваются параллели между “Восточным фронтом” и “Шаманом”. И там, и там – тоталитарный режим. И там, и там – диктаторы, решающие судьбы людей. И там, и там – 30-е годы.
…Призыв из репродуктора к утренней гимнастике, улица, заполненная спешащими улыбающимися прохожими. Первомай, спортивный парад на Красной площади. Счастливые лица еще и потому, что “вечная наша мечта, что последние станут первыми, исполнялась на их глазах”. Но на их глазах проходила и коллективизация в селах под Тамбовом, а за сокрытие зерна приговаривали к расстрелу. Дочь сообщила в органы, что на чердаке их дома родители спрятали мешок с зерном. Родителей расстреляли.
Фильм построен на диалоге пожилого отца и взрослого сына. Они не понимают друг друга. Как будто говорят на разных языках. И, видимо, никогда не смогут договориться. И спор этот будет длиться и длиться. Время Сталина еще сидит в умах и душах многих и многих. Люди знают о репрессиях, о гибели невинных людей, и все равно чтут его.
Однако есть в фильме неожиданный поворот. Разговор пойдет о шаманизме “отца народов”. Существует версия, что некая Анна Шадрина во время его ссылки в деревне Курейка за Полярным кругом провела обряд, наделила Сталина сакральной силой, создала над ним защитный купол. А привезенная из Курейки шуба, с которой он не расставался, и трубка были заговоренными. А двенадцать станций московского метро – магическое кольцо. А чтобы не иссякла магическая сила, совершались сакральные жертвоприношения. И так далее…
В финале фильма – снова кадры Первомая 30-х. Снова счастливые лица. Круг замкнулся.
Андрей ОСИПОВ:
– В Красногорском киноархиве я чувствовал себя археологом. Археологи радуются, когда находят в земле какой-нибудь черепок. Радуются, поскольку знают, что и как можно добавить к существующей истории, добавить что-то новое к познанию прошлого. Так и мы в поисках какого-то кадра переживали – если не возьмешь этот кадр, то его никто не увидит.
Возникала радость контакта со временем. С людьми на кинопленке. Они там живые, и ты понимаешь, что никого из них уже нет. Вот в этом зазоре возникает особая острота, особая глубина переживаний.
Я долго ходил возле трех ящиков с сотнями карточек с расшифровками кадров. Очень хотелось посмотреть те кадры, которые по разным причинам – этическим, эстетическим, операторскому браку – в свое время не были разрешены к показу. Очень хотелось увидеть, как была зафиксирована жизнь человека через взгляд, смену состояний, через глаза, реакцию.
Стали копать…
Мы нашли много фрагментов из киножурналов, которые как-то по-особому показывали время, в котором существовал наш герой. А оно достаточно странное это время.
Мы думали, как показать Сталина. Опять тираном? Или опять благодетелем, спасшим нашу страну? Подобное уже было во многих фильмах. Мы построили драматургическую линию в виде диалога отца с сыном. А хроника дала третье измерение – своей непредсказуемостью, особой атмосферой существования людей в то время.
Мы делали наш фильм в защиту простого человека, который не виноват, что он родился в годы сталинского правления. Человек не виноват, что он родился в то или иное время. Но он достойно пытается жить, любить, растить детей, познавать смысл жизни. Наш фильм – в защиту человека, которому пришлось жить во времена сложные, противоречивые.
Ни один фильм не дает ответов. Он скорее задает вопросы. И если у кого-то из зрителей после просмотра “Шамана” возникнут ответы, можно считать, что наша задача выполнена.
“ЧЕЛОВЕК НЕУНЫВАЮЩИЙ”. Россия. Режиссер Андрей Кончаловский
Конкурс документального кино
– Что я люблю в России?
– Это не Германия, которую можно проехать за сутки.
– Храмы люблю.
-Эрмитаж, Пушкинский музей.
– Бескрайность.
– Люблю за ментальность, доброту.
– Это Россия. И какая бы она ни была – надо любить.
– Чего не хватает для полного счастья?
– То мозгов, то денег.
– Уверенности в завтрашнем дне. У меня ее нет.
– Стиральной машины.
– Чтобы родители не ругались.
– Мамы не хватает.
– Что надо сделать, чтобы жизнь была лучше?
– Дороги.
– Медицину.
– Реформы.
– Каждому заняться собой.
– Не закупать морковку в Греции.
Будут в фильме “Человек неунывающий” вопросы о вере, о Боге, о русском характере, о свободе. После вопроса “в чем смысл жизни?” последует молчание. Но один ответ все-таки прозвучит: “В жизни смысла нет никакого”. Раз таков ответ, значит, есть у человека причина. А может, просто делал в жизни свое дело и не задумывался о смысле. Фермер, сажает кукурузу, ведет хозяйство. Замечательный мужик. Жена сквозь слезы проговорится – у мужа онкология, вылечить невозможно. Потом сама себя оборвет: “Плакать нельзя. Все будет хорошо”.
Молодой айтишник уезжает из Москвы в глушь, чтобы построить поселок, в котором будут жить и работать программисты. И жизнь изменится к лучшему.
Еще один герой фильма – участник проекта “Учитель для России”. Химик. Приехал в деревню. Сам чуть старше своих учеников. Разбирает в бывшем “красном уголке” атрибуты советской поры. Признается: “Что для меня главное? Флаг, герб, гимн. Как они на меня влияют? Никак”.
Видеоблогер ездит на старом автомобиле по окрестным деревням, собирает металлолом, а потом выкладывает сюжеты в Сеть.
Деревня в Иркутской области. Многодетная семья. Отец – священник. Мамы в этом доме нет. Девчонки собирают в огороде огурцы и складывают в банки. Братья на подхвате. Делают заготовки на зиму. Здесь же, в деревне – маленький храм, красивый, уютный. Мальчишка учится звонить в колокола. Все вместе идут по проселочной дороге – с молитвой. “Хорошо там, где мы есть”, – скажет девочка.
От Краснодарского края до Сибири – география фильма “Человек неунывающий”. Нет, бывают, наверное, у этих людей моменты, когда и плакать хочется, и бросить все, и руки опускаются. Не одни оптимисты живут на бескрайних просторах России. Не очень-то, мягко говоря, хорошо живут.
В финале картины – цифры: 44 процента российских семей едва сводят концы с концами; 89 процентов людей считают себя счастливыми. Вот, поди разберись…
Андрей КОНЧАЛОВСКИЙ:
– Русский, французский, танзанийский, китайский – все характеры прекрасны и интересны именно этим. Есть замечательные режиссеры в Италии, Франции, Испании, в Америке, которые делают картины о жизни людей. Когда мы говорим о Голливуде, то это не имеет отношения к национальности, как “Макдоналдс” к национальной еде.
У Брессона есть замечательное выражение – “глаз коровы”. В чем разница между глазом коровы и глазом мартышки? Мартышка следит за объектом, а корова не следит – видит только то, что вошло в поле ее зрения: вошло в кадр – вышло. Вот два разных принципа кинематографа.
Кинематограф в большом смысле не только то, что происходит в кадре, но и за кадром происходит. И поэтому попытки познания мира через фиксацию реальности (то, что называется документальным кино) – в общем, вещь довольно условная. И при помощи документальных кадров можно создать абсолютную фальшь.
Фильм может быть целиком составлен из реальных элементов, но все придумано. “Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына” сделаны из живого материала. Бывает, что получается, бывает, что нет.
Мы снимали много людей, разных. Страна наша большая, мы же варимся в московском бульоне. Задача была найти людей, находящих в нынешней ситуации какие-то опоры. В любой ситуации человек может найти опору, найдя цель. Несчастных людей полно. Самое для меня сложное – осознать, что хороших людей на свете больше, чем нехороших. Но это не так легко обнаружить.
А что касается смысла жизни, то на этот вопрос лучше всего ответил Чехов. Книппер-Чехова спросила его, что такое жизнь? Он ответил: ты спрашиваешь меня, что такое жизнь, а я спрашиваю тебя, что такое морковка. Жизнь есть жизнь, а морковка есть морковка.
“НА ОСТРИЕ”. Россия. Режиссер Эдуард Бордуков
На закрытии ММКФ показали “На острие” – еще один фильм, который пополнит спортивную киноколлекцию. Отечественный киноэкран уже освоил баскетбол, хоккей, футбол, фигурное катание. Теперь пришел черед женского фехтования (из видов оружия выбрана сабля). Это не массовый вид спорта. Можно сказать, элитарный. На большого любителя.
Спортивное кино нынче весьма популярно. На него делают ставку и производители, и прокатчики. Оно привлекает зрителей динамикой действия, зрелищностью, драйвом. Плюс известные актеры – на них обычно делается ставка. Плюс немалые бюджеты, предоставляющие широкие технические возможности, дающие и динамику, и зрелищность, и драйв.
Зрелищность и драйв совсем не про фехтование. Этот вид спорта вообще трудно снимать. Но авторы фильма приложили все силы. Операторская работа – высший класс, стремительный монтаж, аж шесть сценаристов, бурная музыка, среди консультантов – президент Федерации фехтования России Александр Михайлов. В главных ролях – Светлана Ходченкова, Стася Милославская, Сергей Пускепалис. Заметим, во время тренировок и боев лица скрыты масками, скрыты масками эмоции, и передать психологическое состояние своих героинь актрисам было довольно сложно.
Акцент сделан на противостоянии двух спортсменок – Александры Покровской (Светлана Ходченкова), обладательницы многочисленных наград, кроме олимпийского золота, и начинающей Киры Егоровой (Стася Милославская), амбициозной, “хищницы, способной убивать на дорожке”; как скажет про нее Покровская, “мозгов нет, техники нет, несется сломя голову”. Конфликт будет набирать силу: для одной Олимпиада – последний шанс; другая приехала в Москву из глухой провинции, чтобы побеждать, и все делает для этого.
Самое главное и значительное произойдет в финале фильма. Рио-де-Жанейро, Олимпийские игры-2016. Документальные кадры боя двух фехтовальщиц: лидера сборной России Софьи Великой, которая завершала свою карьеру, и юной Яны Егорян. Вот это живой, реальный, эмоциональный спорт! Вот это драйв!
“КРЫМ НЕБЕСНЫЙ”. Россия. Режиссер Сергей Дебижев
Конкурс документального кино
Уникальный фильм – и по замыслу, и по воплощению.
Взгляд на полуостров из космоса. Фантастической красоты кадры. При приближении можно различить горы, хребты, воду, сушу. Строится мост, соединяются гигантские стальные конструкции. Мальчишки прыгают со скалы, и камера вместе с ними уходит в море. Разлетаются брызги. Лучи солнца пробиваются сквозь воду. Соляные озера, пещеры, пастбища. Шторм, закаты, водопады. Скалы, накрытые туманом, монастырь, руины древнего города. И так далее, и так далее. Не оторваться от экрана…
Сергей ДЕБИЖЕВ:
– Мы рассматривали Крым как феномен. Как феномен природный, как феномен геополитический, географический. Все говорят – Крым, Крым, но никто не имеет понятия, что он из себя представляет. На самом деле, как сказал поэт Пабло Неруда, Крым – это орден на груди планеты Земля.
Когда мы готовили картину, конечно же, консультировались с учеными в разных областях. И стало понятно, что Крым – клокочущее, бьющееся сердце. Не успокаивается, всегда в зоне интересов разных народов. У него очень сложная судьба.
Пару лет назад на Культурном форуме отдельная страница была посвящена Крыму. Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский развивал интересную мысль – такое побережье, как южное побережье Крыма, не встречается больше нигде на планете. Есть маленький кусочек в Италии, в Амальфи, где горы подходят к морю, покрытые хвойной растительностью. А в Крыму это совершенно удивительная многокилометровая зона. Вот такой дополнительный штрих.
Наши операторы в течение полутора лет находились в Крыму. Операторы у нас крымские. Они не только профессионалы – они очень хорошо знают Крым, вдоль и поперек.
Если говорить о технической стороне, то некоторые технические приспособления были сделаны специально для нашей картины. В частности, световой дрон, который поднимался, снимал ночью, как будто при лунном освещении, перемещался, перемещались тени. Подобного уровня изображение в нашем документальном кино встречается не часто.
Мы пытаемся создать некий новый жанр, который мог бы дать особый взгляд на реальность. Дать на эмоциональном уровне. Фильм направлен не в интеллект, а в душу, в фантазию. Мы открываем Крым заново, таким, каким его еще никто не видел.
Один из самых выразительных объектов – соляные озера. Чудесное, удивительное место, удивительные люди, атмосфера, и невозможно было не уделить ему особого внимания.
У меня нет жесткого плана – пишешь сценарий, отбираешь натуру, приезжаешь, снимаешь, потом склеиваешь. Всегда реальность диктует свои законы. Куда бы ты ни приезжал, какие бы мысли у тебя ни возникали до этого, там они всегда другие. Все зависит от возможностей, от освещения, от техники, которая используется. Каждый объект требует к себе особого подхода. И в тех рамках, в которых существует современный кинематограф, мы сделали все возможное.
Мы снимали фильм как отдельную планету, где живут люди самые разные. Одни живут на общем плане, других мы снимали крупно. Это наше собственное видение.
Многие воспринимают Крым как ванну – надо приехать, завалиться на пляже. Крым не про это. В нем гораздо больше духа, энергии, чего-то неуловимого, что делает это место этим местом.
Почему Крым небесный? В данном словосочетании есть что-то возвышенное. Не просто взгляд сверху, с неба, из космоса, хотя космическая тема у нас скрепляющая. Мы все время возвращаемся в космос, смотрим сверху, смотрим как на планету. В Крыму, как известно, есть все климатические зоны, все возможные проявления природы.
Мне кажется, метафора “Крым небесный” создает некий образ града Китежа, что-то неуловимо-поэтичное и вместе с тем конкретно-реальное. Это такой взгляд на Крым – небесный.
В “ложе прессы” дежурила Елена УВАРОВА
Страшная зима
“Блокадный дневник”. Режиссер Андрей Зайцев. Главный приз 42-го ММКФ
Это фильм о подвиге Ленинграда. В нынешней жизни о нем забыли, разве только потомки вспоминают или в экспозициях восстановленного в наше время Музея блокады Ленинграда в Соляном переулке Петербурга. Официально вспоминают и День снятия Блокады. О первой зиме 1942 года в блокадном городе сняты игровые фильмы и знаменитая монтажная документальная “Блокада” режиссера Сергея Лозницы (2005). В нее вошло то, что было изъято по соображениям цензуры из картин документалистов Ефима Учителя и Романа Кармена. Теперь людей, свидетелей того духовного преодоления, практически не осталось. Даже детей блокады.
Режиссер и продюсер “Блокадного дневника” Андрей Зайцев старался как можно подробней рассказать о том, как выстояли жители в те 900 дней. И назвал картину, в собственных замыслах, Посланием будущему. В течение десяти лет собирал материал. Ольга Федоровна Берггольц в устных воспоминаниях, на репетициях спектакля по своей пьесе “Рождены в Ленинграде” (1958) на сцене Драматического театра им. В.Ф.Комиссаржевской поделилась с актерами историческим фактом. После войны она и ряд известных деятелей искусства, переживших блокаду, обратились к Сталину с просьбой присвоить Ленинграду звание “Города героя”, учитывая подвиг жителей и героизм обороны. “Отец народов” отказал и ответил: “Это не подвиг, а крик желудка!”. Немыслимо! Только 8 мая 1965 года (!) пришла весть о присвоении этого звания, буквально вынесенного на героических плечах и смертоносной трагедией.
Ничего подобного о блокаде мы не видели на экране последних лет. Так тщательно и талантливо соответствует фильм именно историческому изображению. И прежде всего – никакого цвета! А светло-серая гамма марева. Как в “Ленинградской поэме” по тексту Берггольц: “…декабрь, безогненная мгла, я хлеб в руке домой несла”. Страшная правда словно погружает нас в поэтическую трагедию мертвого города в прямом смысле. Уже сравненного очевидцами с великолепием ледового обитания сказочной Снежной королевы. Например, в “Блокадной книге” Алеся Адамовича и Даниила Гранина. Стены льда на фасадах домов с незабываемой архитектурой. Именно это и было “вырезано” во времена советской военной цензуры в документальных фильмах той поры.
Снятые длиннофокусным объективом эпизоды картины – отлично найденный метод оператора Ирины Уральской. Такая съемка удаленных объектов способна значительно, до 30-ти и более метров, приблизить и заметно увеличить изображение. Она незаменима в случае, если у оператора нет возможности подойти вплотную к объекту. Решение режиссера и художника: засыпанный снегом на ветру город, замерзшие тела мужчин и женщин в остановившихся трамваях, телефонных будках, запорошенных снегом. Все это на пути Лели к отцу, в другой конец города. Надо дойти, превозмогая себя, повидаться с ним, любимым и веселым, неповторимым папой. И попросить прощения…
Эффект реального присутствия блестяще достигается оператором Ириной Уральской. “Неземной” город выполнен уместной, в данном случае, компьютерной графикой. Здесь нет этого технического “умножения” людей (в отличие от большинства “картонных” фильмов с таким же приемом). Здесь они живые, только истощенные, укутанные от голодного озноба, а не только от холода. Падающие в снег – умирать. Только город с распахнутой, словно для объятий, композицией колонн Казанского собора. Словно защищая своих жителей. Перспективы набережной Невы и Невского. В них еле заметные одинокие фигуры. И Леля. Ее детские воспоминания об отце, прогулки с ним, шуточные стишки, диалоги сняты в цвете. Они коротки, как всплески утраченной навсегда жизни. Папа еще молод, от нас скрыт его облик. Только счастливая семилетняя девочка обнимает его со словами любви. Эта редкая взаимная любовь отца и дочери вернется к нам ближе к финалу. Легендарный петербуржский актер Сергей Дрейден в роли папы и Леля перевернут наши души. Страшно пока. Но потом зрители будут вознаграждены эмоционально. Способ существования каждого исполнителя в полной погруженности обстоятельств “жизни в не жизни”. Актеры фильма, к сожалению, не все здесь будут названы: Александра Гранина, Василина Маковцева, Полина Филоненко. Творческая и технические группы с декабря прошлого года по март жили Блокадой, не покидая локации. А это профессиональный подвиг киностудии “Сентябрь”.
Намеренная, без актерской “клавиатуры”, чуть заторможенная интонация чтения текста за кадром самим режиссером автобиографической повести Ольги Берггольц “Дневные звезды” заставляет ужаснуться событиям. На экране – замерзшие тела, обмотанные белыми простынями, лежащие поленницей около подъездов, из которых были не вынесены, а “выкатаны” с верхних этажей, словно с горки, на санках. Не было физических сил тащить близких вниз. Именно так и прощалась со своим мужем героиня фильма Леля (сама Берггольц) – замечательная актриса Ольга Озоллапиня. Она так реально передает состояние не только физической опустошенности, но и сердечного движения к своей цели. Вместе с соседкой они везут тело мужа Лели на санках, в отведенное место, для дальнейшей транспортировки. И все это чистая правда…
Затем и началась главная Одиссея Лели. Нет другого названия. На этом пути мы видим ряд эпизодов. С упавшими с лотка буханками хлеба – кто-то хочет их тут же подобрать. Женщина в изнеможении кричит, скорее, думает, что кричит: “Не трогайте, детям, детям!” Прогремел взрыв. Тихие стоны вокруг. У другой женщины оторвало руку, она не замечает боли. Кричит: “Где рука? Ищите руку мою! Там же карточки…” Ответ мужчины: “Нашел!”
Истощенная Леля падает. Ее подбирают вместе с умершими в кузов полуторки. Водитель заметил, что она очнулась. Одна из помощниц водителя вернула Леле (“думали, что мертвая”) кожаный ремень (их тогда варили) и сумку, в которой лежали три хлебных сухаря, приготовленные для путешествия. Это драматургически важно. Могли и не отдать. Еще и подвезли ее на берег Невы. И вот – напротив завод, где папа работает врачом, спасая тех, кто у станков.
Леля из последних сил идет через Неву. Небольшие комнатки, где папа и его медсестры обитают, не выходя в город. Замученная Дочь, поначалу не узнанная Отцом, словно опадает от бессилия. Сергей Дрейден играет не только удивление, помогая Леле, а профессиональную привычку общения с истощенными людьми. В нем столько личностного обьема роли и редкой актерской органики, что покой и забота, которыми Отец буквально окутывает Дочь, словно переходят в зрительный зал. Папа осторожно оживляет Лелю не только микстурой и отдыхом в тепле, но любовью. Общаясь со своей девочкой, вспоминает Герду из “Снежной королевы”. И размышляет о том, что испытания, посланные людям Блокадой, сделают их лучше. После войны он будет выращивать “Розы Мира”. Так и случилось в реальной жизни – заканчивает свою историю стойкая, пережившая сталинскую тюрьму и страшную Блокаду Ольга Берггольц.
Татьяна МУШТАКОВА
«Экран и сцена»
№ 20 за 2020 год.