1. Ваше самое яркое зрительское впечатление минувшего года?
2. Что вас более всего удручило как зрителя в минувшем году?
3. Что, на ваш взгляд, будет иметь успех в 2014 году и что обречено на провал?
И снова в сфере внимания «нашего круга» оказалось происходящее не только в кино и театре, но и на экране и сцене нашей жизни.
Татьяна ШАХ-АЗИЗОВА
Кажется, совсем недавно закрылся сезон, и многое о нем было сказано (см. «ЭС» № 17). Время не смыло этого – ни отрицать, ни повторять не стану. Но завершился год, оставив новые впечатления, которые отодвинули остальное. Не потому, что последние, но – неожиданностью своей.
1. Виктор Сергеевич Розов, которому летом исполнилось бы 100 лет. Более 90 из них он жил рядом с нами, даря театрам свои пьесы, по которым сейчас можно изучать историю страны в ее повседневном течении, с ее настроениями и типами, «мальчиками» и «глухарями». Долгую жизнь свою, похожую на житие, подробно расписал в мемуарах, ими сейчас зачитываются те, кто не знал его, или позабыл, или видел в нем только лишь драматурга. Любил он также порассуждать о жизни, не стеснялся морализировать, продолжая традицию русской литературы, как будто вышедшую из моды – и вновь востребованную, однако.
К нему потянулись с разных сторон: театры и театралы; бывалые артисты, которых он щедро снабжал ролями – и молодняк, вдруг ощутивший в себе родство с его «мальчиками»; книжники, еще не ставшие раритетом, – и музейщики, затопленные хлынувшим материалом. Оказалось, что мы далеко не все знаем о нем, о личности богатой и сложной, вроде бы для всех открытой и никому не принадлежавшей – многослойной, если так можно сказать о человеке, верном себе и цельном.
2. «Попытка альтернативы» – серия выставок и спектаклей, объявленная «Группой юбилейного года» к 50-летию Театра на Таганке. Стены театра испещрены манифестами взамен афиш, программ, фотографий и прочей атрибутики любого театра. Текст манифестов высокопарный, интонация – угрожающая, грозящая ревизией не только любимовско-таганковского наследия, но и режиссерского театра как такового. Попытки установить авторство текста были напрасны. Понять, почему юбилей отмечается без здравствующего хозяина, но в его доме, и начинается не с естественно театрального жеста – спектакля, а с этих настенных росписей, также не удалось. Впрочем, первый спектакль, «Репетиция оркестра», при всех реверансах в сторону Феллини, на роль такого жеста не тянет. Verbatim служивых людей театра об их отношении к нему был бы возможен в скромном камерном исполнении, но выстроен небрежно, исполнен невнятно, а фон из мониторов, где проплывают трудно различимые, размытые лица прежней Таганки, настораживает смутным подтекстом.
3. Театральное будущее для меня туманно. Предсказывать не берусь.
Алексей БАРТОШЕВИЧ
1. Меня очень порадовали две премьеры. Первая – «Леди Макбет нашего уезда» Камы Гинкаса в ТЮЗе. Эта «леди» именно нашего, а не какого-то Мценского уезда, которого я в жизни не видел. Это спектакль о драматизме русской судьбы. Замечательно играет заглавную роль Елизавета Боярская. И вторая (здесь я разойдусь со многими коллегами, дружно обругавшими спектакль или просто промолчавшими) – «Отелло» Юрия Бутусова в «Сатириконе». При всей хаотичности, при том, что в постановке много лишнего (что идет от избытка плещущего дарования режиссера), это очень глубокий спектакль с чрезвычайно существенной идеей, кажущейся постмодернистской, но на самом деле таковой не являющейся. Идея состоит в том, что существование каждого персонажа в этой трагедии двойственно, а вернее, многообразно. Он существует не столько сам по себе, сколько в восприятии других персонажей. В этой многозеркальности, ставящей под сомнение реальность традиционного понимания характера в его целостности, – очень важное свойство «Отелло» Бутусова.
2. В ответе на этот вопрос я также расхожусь с оценкой подавляющего большинства моих коллег. Я имею в виду «Меру за меру», спектакль, поставленный чудесным режиссером Декланом Доннелланом с замечательными артистами в Театре имени А.С.Пушкина. Огорчение вызвано тем, что от Деклана и его актеров я привык ожидать чего-то более проницательного по отношению к тексту, который играется. Это блестящий, элегантный, как всегда у Доннеллана, спектакль, но спектакль, который проходит мимо того, на чем строится эта очень неровная, сложная, запутанная, несовершенная пьеса Шекспира. Однако в ее несовершенстве есть то свойство, которое присуще настоящему, новому уровню великого искусства. Великое в искусстве редко совпадает с формальным совершенством. «Мера за меру» Деклана Доннеллана – формально совершенна, но глубокие и страшные истины о человеческой природе, чему посвящена пьеса, здесь с легким изяществом игнорируются. Мне кажется, это печально.
Я в этом году видел много плохих спектаклей, «Мера за меру» же – замечательное, но поверхностное произведение, что меня по-настоящему огорчило.
3. В будущем году нас ожидает (подготовка идет полным ходом) юбилей Шекспира. Ясно, что он даст целый обвал шекспировских постановок. Сейчас в Москве появилось несколько «Гамлетов», и впереди еще не один «Гамлет» маячит. Некоторые из них обещают новые и интересные трактовки. Мы будем завалены Шекспиром. Я надеюсь, что это даст толчок и стимул для нашего театра. Но в юбилейных радостях всегда есть обратная сторона, особенно свойственная театральным юбилеям в России. В годовщину мы преисполняемся бурными восторгами, а потом немедленно начинаем, по русскому обыкновению, отдыхать от автора, чью дату мы праздновали. Может возникнуть длительная пауза. Естественно, что интерес к Шекспиру стимулируется такого рода датами. Но с другой стороны: ставить классику к юбилею абсолютно ненормально. Классика либо нужна, либо нет. Так что юбилей Шекспира я ожидаю с энтузиазмом, смешанным с тревогой.
Дина ГОДЕР
1. Я, к сожалению, в этом году видела меньше премьер, чем обычно, но перечислять понравившиеся не буду, мой список похож на списки других. Как всегда, меня особенно радовали фестивали – в Москве теперь можно увидеть лучший мировой театр, особенно в год, когда проходит Чеховский. И здорово, что теперь и питерская театральная жизнь не отстает, что появился высококлассный фестиваль Льва Додина – огорчена, что не смогла попасть. А самым вдохновляющим по театральной части для меня в Москве была выставка Лаборатории Дмитрия Крымова «Камень, ножницы, бумага» – живая, как настоящий театр, разная, полная юмора, изобретательности и удивительных секретов.
2. Удручили, честно говоря, не спектакли – плохими меня не удивишь, – а состояние театральной среды. Меня долго не было в Москве, я как будто со стороны на нее взглянула и испугалась. Может быть, конечно, я отвыкла, но мне показалось, что взаимная агрессия тут растет с невероятной скоростью, причем на всех уровнях, это уже становится похоже на гражданскую войну. Актеры воюют с режиссерами, режиссеры со своих позиций успешно отстреливаются, критический цех разделился и палит с обеих сторон, даже зрители включились – пишут доносы, выскакивают на сцену с истериками. Я понимаю, что все это – результат общей тягостной ситуации в обществе, тревога рождает в людях агрессию, хоть им и кажется, что это идеологические бои. Но от этого не легче. Ну и, конечно, грустно, что стремительно исчезает качественная пресса, пространства для серьезного критического высказывания почти не осталось, а значит все, что происходит в театре и вокруг него, остается неосмысленным. Для театра это очень плохо.
Что-то много получается удручающего, но не могу не сказать, сколько в нашей среде в этом году было ужасных, нежданных потерь. К мысли о смерти чудесного театрального директора Гены Дашевского я не могу привыкнуть до сих пор. А сияющая девочка Полина Жженова, стремительный администратор Лаборатории Крымова? Как возможна эта смерть? Это нам наказание за что-то.
3. Боюсь, что при том, как сегодня развивается театральная и общественная жизнь, это предсказать трудно. В любом случае ясно, что максимальный успех будет выпадать на долю сюжетов, особенно остро работающих с современностью, прежде всего с оттенком политической сатиры. Сейчас это так, и не вижу, почему бы в ближайшее время это могло измениться. Провал предсказать не берусь, а большого успеха в ближайшее время иметь не будет, на мой взгляд, всякая тихая работа без эффектов.
Александра ТУЧИНСКАЯ
1. О своих театральных впечатлениях я подробно докладывала на страницах «ЭС». Добавлю лишь, что восхищает меня режиссер Люк Персеваль, умеющий сочетать в своих композициях вербальность с пластической выразительностью на высшем уровне сценической формы при глубине смысла. И вообще радует, что театральных фестивалей стало больше, во всяком случае, в Петербурге. Для него, как Невский проспект у Гоголя, они составляют все.
2. Удручает агрессивное наступление так называемой «оптимизации». Этот очередной раж преобразованщины во всех сферах ведет к профанации реальной деятельности. К тому же ничего не экономит, а только размножает чиновничество. В культуре это вообще может привести к катастрофе, потому что культура живет расширением, а не сокращением поля охвата. Мы и так уж все довели почти до нуля.
3. Ввиду вышеизложенного, прогнозы не имеют под собой почвы. Одно ясно, как в знаменитой пьесе: из ничего и выйдет ничего. Успех ждет тех, кто совершенствует мастерство профессиональным трудом, несмотря ни на что. Любая придумка или эффект, не закрепленные постоянной работой, ведут к провалу, если не в будущем году, то в последующих.
Ольга ЕГОШИНА
1–2. Год был хорошим. То ли отсутствие денег заставляет работать воображение, то ли чувство, что надо успеть, поскольку дальше будет хуже.
Начну с северной столицы. В Малом драматическом у Льва Додина, кроме его собственной постановки «Враг народа», работа на малой сцене его учеников и соратников. Я имею в виду фестиваль «Мы + Они = Мы». За три дня было показано 7 спектаклей по современным пьесам (выбирали из 750 названий, чтобы отобрать искомые) и один поэтический вечер. Складывалась некая «картинка» Европы, довоенной, военной, поствоенной, Европы, которая никак не заживет мирной жизнью. Сильное впечатление.
Рядом новая сцена Александринки. Пока трудно сказать, что там будет, но возможности грандиозные, и, будем надеяться, что найдутся люди, сумеющие справиться с этой сценой.
Очень хороший «Тихий Дон» у Григория Козлова с его новым курсом. Большая радость.
В Москве год был интересный. Юрий Бутусов с «Добрым человеком из Сезуана», а недавно Деклан Доннеллан с «Мерой за меру» свидетельствуют: Евгений Писарев постепенно доказывает, что он очень разумный худрук. Не забудем Александру Урсуляк в брехтовском спектакле, событие и открытие года. Прекрасные «Москва–Петушки» у Сергея Женовача. Неожиданный выбор материала для этого театра и, безусловно, прекрасный Алексей Вертков в роли Венички Ерофеева. Теперь трудно представить себе другого актера в этой роли, Алексей закрепил ее за собой.
Добавим в этот список целый ряд разных и удавшихся фестивалей. «Там, за дверью» Люка Персеваля – стал одним из моих самых любимых спектаклей. Этой осенью видела три постановки этого режиссера (одну в Москве и две в Питере). Приятно, что он согласился на постановку в «Балтийском доме», это может стать не только гастрольной, но и нашей, отечественной радостью.
И вот на этом мощном художественном фоне (казалось бы, живи и радуйся!) громкими событиями становятся вовсе не удачи постановщиков, а из пальца высосанные скандалы. Когда все новостные агентства переживают из-за того, что накануне прогона художественный руководитель делает режиссеру какие-то замечания. Начинаешь думать об искажающем пространстве СМИ, когда любое слово приобретает неоправданную звучность. Нормально, что режиссер нервничает перед премьерой. Крэг тоже выбегал с криками из Художественного театра. Но когда договариваются до того, что в театре царит дедовщина… Представьте себе, как это воспринимает нормальный, простой читатель или слушатель?
Или, когда скандалом становится празднование юбилея Театра на Таганке – это странно. Жанр праздника предполагает праздник. Любимов, так же как актеры этого театра, не хочет праздновать (то есть те, для кого и устраивается юбилей), а работа делается молодыми, которым это поручено. Обе стороны производят впечатление комическое и грустное. Нельзя заставлять людей праздновать. Изначально тут был какой-то просчет мэра Москвы, который выделил деньги на мероприятие.
Скандалы так называемых зрителей, которые считают, что с искусством нужно бороться с помощью карательных органов, для меня свидетельство помрачения умов. Каждый человек имеет право на свое представление о прекрасном. Не ходи «на совет нечестивых» и радуйся. Если ты считаешь, что спектакль оскорбит твои чувства, – не ходи. Но выскакивать на сцену и срывать спектакль – это уже мелкое хулиганство. Почти всегда скандал имеет длинное эхо. Сначала кто-то кричит: волки, волки. И вот уже серые тут как тут.
Не могу сказать, что найдено лекарство от скандала. В любом деле, особенно в таком нервном, как театральное искусство, может «искрить». Но хорошо бы научиться гасить искры. Как говорил Немирович-Данченко Станиславскому: «Нас всегда спасало благородство нашего воспитания».
3. Впереди премьеры Миндаугаса Карбаускиса, Сергея Женовача. Премьера Робера Лепажа. «Маскарад» Валерия Фокина. Но эти радужные надежды окружены облаком мрачных предчувствий. Денег на культуру обещают меньше, значит, скандалов будет больше. Не потопим ли мы в этих скандалах то реально прекрасное, что у нас есть?
Владимир СПЕШКОВ
1. Несколько очень хороших спектаклей, появившихся «во глубине России»: «Осенняя скука» Мотыгинского районного театра (режиссер Артем Терехин), «Снежная королева» Красноярского ТЮЗа (Роман Феодори), «Время женщин» Магнитогорской драмы (Алексей Вотяков, он же сценограф), «Вагончик мой дальний» Березниковского драматического театра (Денис Кожевников), «Пленные духи» пермского театра «Новая драма» (Марина Оленева и Михаил Путин-Шестаков), «Онегин» новосибирского «Красного факела» (Тимофей Кулябин), «Камень» Челябинской драмы (Марина Глуховская);
несколько очень содержательных театральных лабораторий: «Играем прозу» в Магнитогорской драме, «Молодая режиссура: спектакль для подростков» в «СамАрте», «Колесо» в Хабаровском ТЮЗе, «Сцена: связь времен» в Челябинской драме;
несколько фестивалей: екатеринбургский «Реальный театр», челябинская «Камерата», возродившаяся после пятилетнего перерыва, челябинский же фестиваль дипломных спектаклей актерских курсов «TeArT», томская «Маска»;
несколько дивных театральных книг: «Театральные хроники. Начало двадцать первого века» Алексея Бартошевича, «Герхарт Гауптман. Драма заката» Ирины Холмогоровой, «Записки Планшетной крысы» Эдуарда Кочергина.
2. Власть и ортодоксальная церковь, позиционирующая себя уже не только как духовная, но и административная власть, все больше вмешиваются в дела культуры. В моем родном Челябинске только что поспешно демонтировали орган, размещавшийся в храме Александра Невского, возвращенном церкви (много лет он был залом камерной и органной музыки). Орган хотят переместить в другое помещение, еще не вполне готовое. Обещали не начинать демонтаж раньше мая, холода губительны для уникального инструмента, но епархия поторопила… Знаю, что органист и хранитель органа Владимир Хомяков (он прожил рядом с этим инструментом почти тридцать лет) в отчаянии.
В театральном деле властные давление и цензура бывают столь же разрушительны, хотя порой это не столь очевидно. А театральным деятелям в этой ситуации очень трудно сохранять хладнокровие, ведь все так нервны.
И урезание финансирования различных театральных проектов удручает, в провинции это особенно заметно.
3. Успех будут иметь Римас Туминас и Валерий Фокин, все, что они делают, имеет успех. И хорошие спектакли для детей обречены на успех (кстати, очень обнадеживает афиша «Арлекина»-2014). А всяческие постдраматические и иные театральные шарлатаны обречены на провал (жаль только, что они не всегда сразу распознаются).
Кристина МАТВИЕНКО
1. Проекты «юбилейной группы Таганки» – мне кажется, они стали поворотным моментом для театра в целом. Все как будто бы копилось годами, на других, не столь масштабных территориях, а теперь прорвало. И ситуация открытого диалога, которая возникла вокруг, – очень важна. Критик Дмитрий Ренанский пару лет как говорит о «смене элит» – вот тут, по-моему, не элит даже, а культурных парадигм. И московский Департамент культуры в пору Евгении Шерменевой был чуток именно к этому тренду. Интересно, как все будет дальше: агрессии много, и все попытки что-то сделать такими вот молодыми «концептуалистами» воспринимаются часто как мародерство. Важно понять тем, кто волнуется за «свой дом»: у таких мягких, в общем-то, и неагрессивных людей, как Семен Александровский и Андрей Стадников, нет желания захватить его всерьез и надолго. А «идеологический мотор» компании, художница Ксения Перетрухина, имеет возможность работать и на других, более дружественных, площадках.
Там, где радикальные эксперименты «новодрамовской» и иже с ней генерации проникли в мейнстрим. Спектакль «Сказка о том, что мы можем, а чего нет» Марата Гацалова по П.Луцику и А.Саморядову в переделке Михаила Дурненкова в МХТ; «Три дня в аду» Дмитрия Волкострелова – Павла Пряжко в Театре Наций – оба сделаны в сотрудничестве с Ксенией Перетрухиной; «Братья» Алексея Мизгирева – Михаила Дурненкова в Гоголь-центре. Любопытно, что мы долго боролись за появление актуального театра – и вот он есть, «Карамазовы» Константина Богомолова, «Идиоты» Кирилла Серебренникова», «Страх» Владислава Наставшева. Театр про сегодня и сегодняшними «технологиями» сделанный. Но у меня чувство, что каждый раз театр немножко опаздывает – вот тут, скажем, видно отчетливое влияние Владимира Сорокина, а это писатель про 1990-е и 2000-е, но уже не про сегодня. Вот «Страх», а рядом – реальные сводки из Бирюлево. Этот вопрос – как ухватить сегодняшнее существо момента – очень волнует меня.
Независимо ни от чего мне очень нравятся оба спектакля «С любимыми не расставайтесь» – в МТЮЗе и в театре «ОКОЛО дома Станиславского».
В Перми (Театр-Театр) хороший спектакль сделала Лена Невежина – «Географ глобус пропил». В Красноярском ТЮЗе – Роман Феодори поставил детскую-недетскую «Снежную королеву». Это – хиты грядущей «Золотой Маски», надеюсь.
2. Все как-то вдруг распоясались. Раньше это было прерогативой молодых и борзых, а теперь в бой пошли «старики». А вместе с ними – старые методы угроз, истерик, жалоб и «сигналов». Просто перестали стесняться, и все.
Кошмарна история с Зубовским институтом в Петербурге – вообще город сдает позиции. А где вы, вип-деятели культуры? Почему не вступитесь?
3. Та новая волна молодежи – в смысле менеджмента и творчества – которая пришла вот сейчас в театр, будет делать дело и дальше. У нее другое целеполагание, они заражены вирусом мира, а не войны. И будущие проекты тоже будут заряжены этими людьми, вот увидим.
Интересно, конечно, в каком ключе власть поведет диалог с деятелями искусства дальше – в плане «оптимизации», а значит закрытий и слияний, или в плане «давайте дадим им выпустить пар»? Но многое зависит от нас самих.
Александра СОЛДАТОВА
1. Самое яркое зрительское впечатление минувшего года получено на спектакле Николая Рощина «Крюотэ» этой осенью. Когда Дмитрий Волков раз за разом падал в схватке с картонным чудовищем театральной халтуры, читая при этом «Всякое писание есть дерьмо» Антонена Арто, у меня случилась самая настоящая истерика. Я плакала и смеялась одновременно, ощущая некий первобытный ужас перед искусством театра и тем, во что оно превращается сегодня. С этого спектакля я вышла обновленной, он здорово повлиял на всю мою жизнь.
2. Как зрителя меня год от года удручают другие зрители. Те, что позволяют себе во время спектакля ответить на телефонный звонок гордым «не могу сейчас говорить, я в театре». Те, что пытаются сорвать в Театре на Таганке, пусть и неудачный, но поразительно смелый спектакль «Репетиция оркестра» Андрея Стадникова. Те, что смеются каждый раз, когда слышат мат со сцены или скабрезную шутку. А на удручающие спектакли я просто стараюсь не ходить.
3. Не берусь предсказывать успех или провал еще не выпущенных работ, но лично мне будет интересно увидеть «Марину» Евгении Беркович, «Петра и Февронию Муромских» Светланы Земляковой, «Канта» Миндаугаса Карбаускиса, «Три сестры» Юрия Бутусова. Жду эти постановки с большим нетерпением.
Дарья БОРИСОВА
1. Наверное, безусловного впечатления-откровения не случилось, но были в уходящем году яркие моменты. Запомнился спектакль Андрия Жолдака «Дядя Ваня» во внеконкурсной программе «Золотой маски». Там же, но в конкурсе – «Гедда Габлер» Камы Гинкаса. По части кино (особенно отечественного) впечатлений не так уж много. Хорошо, что появились фильмы «Долгая счастливая жизнь» Бориса Хлебникова и «Географ глобус пропил» Александра Велединского. Впечатлил американский «залп» в конкурсе Каннского фестиваля: «Внутри Льюина Дэвиса» братьев Коэн, «Небраска» Александра Пейна, «Выживут только любовники» Джима Джармуша.
2. Как и в предыдущие годы, расстраивает положение в отечественной киноотрасли. Вернее, все более утилитарное отношение к кино со стороны государства. Летом произошел неприятный инцидент с отказом в финансировании фильма Александра Миндадзе. Неведомые люди из какого-то исторического совета при Минкульте чуть не загубили большой проект мастера, усмотрев в сценарии «исторические несоответствия». Чиновники самого высокого ранга высказываются в том духе, что кино – как та девушка, которую танцует тот, кто заказывает музыку. Мало российских фильмов в 2013 году участвовали в международных фестивалях.
3. Ясно, что на провал обречены крупнобюджетные отечественные фильмы-вампуки с искусственно взвинченным градусом «патриотизма». В их производство государство вкладывает огромные деньги, но зрителя на такое неуклюжее, нравоучительное кино не затащишь – а значит, эти картины не окупаются. Будут востребованы произведения, хоть в какой-то степени тяготеющие к рефлексии, отражению реальной жизни в стране. Ежели таковым посчастливится появиться на свет в 2014 году…
Светлана ХОХРЯКОВА
1. Возрождение буквально из пепла театра «Кабуки» в Токио. Закрытый три года назад на реконструкцию, разобранный по досочкам до котлована, он вновь открылся. В сказочном по красоте здании, оснащенном новейшим театральным оборудованием, играют поставленные на конвейер архаичные спектакли, исполнительское искусство которых доведено до совершенства. Высокое и материальное отлично уживаются.
Лучшие фильмы года – черно-белая «Ида», снятая живущим в Великобритании Павлом Павликовским, на своей родине в Польше; «Эли» мексиканского режиссер Амата Эскаланте, получивший приз за режиссуру на Каннском кинофестивале; «Рай: Вера» Ульриха Зайдля сделан отчаянно и бесстрашно. Питерский режиссер Алина Рудницкая сказала все о стране в документальном фильме «Кровь», не использовав ни капли красного цвета.
Долгое прощание Алексея Балабанова и его обсуждение фильма «Я тоже хочу» со зрителями Роттердамского кинофестиваля. В январе 2013 года его публичные рассказы о скорой смерти казались даже комичными. А он уже все знал о своей судьбе.
Римас Туминас самим фактом своего существования обогатил нашу театральную жизнь, его разбор полетов на лаборатории молодых режиссеров в Друскининкае в дни фестиваля «Vasara».
2. Чехарда в Министерстве культуры и Фонде кино, процедура защиты и поддержки кинопроектов, доходившая до абсурда. Талантливые режиссеры отметились в так и не состоявшихся по большому счету сериалах: Сергей Соловьев в «Анне Карениной», Вадим Перельман в «Пепле», Андрей Кавун в «Шерлоке Холмсе», Валерий Тодоровский в «Оттепели». Чувство меры изменило Дмитрию Астрахану в фильме «Деточки». Беспомощен «Распутин» во французской версии, чуть лучше – в российской, после «хирургического» вмешательства Ираклия Квирикадзе. Но сути дела это не меняет. Сам Депардье сыграл (куда лучше, чем Распутина) роль российского гражданина. Весь год делал нам козу, стал главным ньюсмейкером и все расставил по своим местам.
3. Российские кинематографисты как снимали, так и будут снимать необязательное кино. Человек 10-15, в основном молодых, продолжат биться за идею, не пойдут на компромиссы. Валерий Тодоровский доведет «Оттепель» до «Перестройки». Страна будет смотреть и обсуждать все новые и новые серии, но ему самому это славы не составит. Кинематографисты уже сегодня в панике. Наступило затишье, черная дыра. Никто не хочет вкладываться в серьезные проекты. Прекрасен, но узок круг зрителей, стремящихся к чему-то высокому. То ли еще будет! Спектакли и фильмы лучшей мировой режиссуры едва набирают небольшие залы в многомиллионных городах.
Николай ХРУСТАЛЕВ
1. Самое яркое впечатление года – фестиваль арткино в городе Канске Красноярского края: фантастическая атмосфера; другое, нередко головокружительное, кино; новое, как с другой планеты, поколение молодых режиссеров с идеями.
2. Очень удручило, что на хорошем, возможно, одном из лучших фестивалей документального кино, показали невнятную, без авторской позиции картину про некоего активиста из тех, что срывают спектакли и вламываются на выставки. Ему надо помочь, показать специалистам, а его чуть ли не пиарят.
3. Этот вопрос прокатчикам: именно они решают за всех, что будет иметь успех, а что провалится.