Ложа прессы

Венсан Кассель в фильме “Император Парижа”

Венсан Кассель в фильме “Император Парижа”

Московский кинофестиваль, в прошлом году перенесенный с июня на апрель из-за чемпионата мира по футболу, в апреле теперь, похоже, обосновался надолго (если опять куда-нибудь не подвинут). Что вполне разумно. Лето – для отпусков. В жару в Москве выживает сильнейший. Все время тянет на природу. Тут уж не до кино. Особенно если оно оставляет желать…

Программный директор ММКФ Кирилл Разлогов настаивает на том, что работа ММКФ-2018 впервые за последние годы была похвалена критикой. Да и зритель активнее потянулся в кино. Это ли не повод. Так что апрель – самое то. И погода радует, что немаловажно для настроя. Но отношение к аккредитованным журналистам, что в июне, что в апреле… Опять в зале “Октября”, предоставленном для пресс-показов, все не помещаются, и идет бой за места; опять журналисты чужие на этом празднике.

Итак, взгляд на 41-й Московский Международный кинофестиваль из “ложы прессы”, в которой дежурила Елена УВАРОВА.

Члены жюри: Ким Кидук (председатель), режиссер, Республика Корея; Семих Капланоглу (Турция), режиссер, продюсер; Валия Сантелла (Италия), сценарист, режиссер; актриса Ирина Апексимова (Россия); актриса, музыкант Мария Ярвенхельми (Финляндия).

В основном конкурсе – тринадцать картин. В конкурсе документального кино – семь.

“ИМПЕРАТОР ПАРИЖА”

Режиссер Жан-Франсуа Рише.

Франция.

Кинематографическая история Эжена-Франсуа Видока, знаменитого французского преступника и не менее знаменитого сыщика, – это несколько фильмов: “Видок” 1911-го (короткометражка), 1923-го, 1939-го. “Видок” 2001-го с Жераром Депардье, снятый на цифровую камеру. Еще три французских телесериала. “Скандал в Париже” 1946-го. Наверняка, еще что-то можно отыскать.

Эжен-Франсуа Видок (1775 – 1857) написал несколько книг о своих приключениях. Из преступников – в легендарные сыщики.

Жан-Франсуа Рише взялся за исследование “славных дел” Видока и погрузил нас в мрачную, жуткую, невыносимую атмосферу Парижа. На самое его дно. Сначала на дно морское, куда он был отправлен с судна, перевозящего преступников в клетках. На дно морское Видок опустился в кандалах с прикованной к ним гирей. Но выбрался и даже спас соратника по уголовным делам.

А дальше – сам Париж. Точно такой, каким его со смаком (перевод Эллы Венгеровой) обрисовал Патрик Зюскинд в “Парфюмере”. Разница в полвека, но те же грязь, грабежи, насилие, убийства на улицах, чердаках, в подвалах, на крышах и под крышами – кажется, что и запах проникает в зал с экрана.

Видока преследовали сплошные неприятности, он не раз был арестован и не раз совершал побеги. Венсан Кассель в главной роли хмурый, угрюмый, страшен и порой сильно неприятен. Хотя женщинам интересен и сам проявлял к ним интерес. Интерес к Видоку проявляли и парижские власти. И он им не отказывал. В конце концов, был завербован этими властями и начал зачищать парижские улицы, поскольку хорошо знал преступный мир, его представителей, повадки и уловки, был в завязке с бандитами. Но зачищать теми же методами, что применяли ранее к нему и его сотоварищам. Насилие, убийства и все в том же духе. Был просто разбойником – стал “благородным” разбойником. Ну а потом возглавил отдел национальной безопасности.

На московскую премьеру “Императора Парижа” (он открывал 41-й ММКФ) Венсан Кассель не приехал. Не приехали Ольга Куриленко, Дени Лаван, Аугуст Диль. За них и за фильм на пресс-конференции пришлось отвечать режиссеру Жан-Франсуа Рише. В Голливуде он снял “Нападение на 13-й участок”. Вернулся во Францию, где сделал криминальную драму “Враг государства № 1. Легенда”. В итоге три “Сезара”: Венсану Касселю как лучшему актеру, за режиссуру – Жан-Франсуа Рише, и за звук (а номинировался на десять “Сезаров”, в том числе за лучший фильм).

Жан-Франсуа РИШЕ: «Если бы я был актером – хотел бы быть Венсаном Касселем»

– Мы выражаем вам слова поддержки с связи с постигшей не только Францию, но и весь мир, катастрофой – пожаром в Нотр-Дам-де-Пари. Ваш фильм связан с историей Франции. В нем есть строительство Триумфальной арки и множество других событий…

– Спасибо большое. Это действительно настоящая катастрофа. Я очень люблю историю. Интересуюсь историей. На протяжении последних двадцати лет читаю по три исторические книги в неделю. Меня особенно интересует период революции и Первой империи. Нотр-Дам относится к более ранней эпохе, но тем не менее…

Нужно понимать, что мы не владельцы этих архитектурных памятников, они нам не принадлежат. И наша задача заключается в том, чтобы передать архитектурные памятники, произведения искусства как минимум в том виде, в каком мы их получили.

Я вспоминаю один интересный случай, который произошел, кажется, три или четыре года назад. Если не ошибаюсь, жители Москвы подарили Парижу огромную рождественскую елку, которую поставили перед собором Нотр-Дам. Я был тронут этим знаком внимания.

В связи с нынешними трагическими событиями я бы не хотел использовать слово утрата, потому что надеюсь, собор будет восстановлен в том же виде, в каком он был, без добавления современных элементов, поскольку не стоит портить ими шедевр.

Что к нам пришло с этой трагедией? Осознание того, что это не просто камни, а ощущение собственной истории, ощущение собственной исторической души. А Нотр-Дам – часть французской души.

Когда случилась трагедия, мы увидели, что история по-прежнему важна для французов. Ведь представители элиты долгие годы пытались насадить мысль о том, что Франция – не христианская страна, христианство не так важно для Франции. И случившееся показало – на самом деле это не так.

Я уже говорил и повторю еще раз, что чувствую определенную общность между французской душой и русской душой.

– Криминальный жанр вас интересует во всех видах и форматах. Вы снимали криминальные фильмы и в Голливуде, и во Франции, и на современном материале, и на историческом. Чем вас так занимает данный жанр и что для вас важно, существенно в этом жанре в наше время и чем актуален персонаж Видок?

Жан-Франсуа Рише

Жан-Франсуа Рише

– Это всегда фотография общества. Вспомним, например, детективные американские романы семидесятых годов или французские детективные романы семидесятых или восьмидесятых годов. Это всегда снимок общества того времени. Там присутствуют персонажи в серых цветах. Там нет абсолютно белых и абсолютно черных, положительных и отрицательных персонажей. И в книгах они действуют, показывают себя в действии. Эти персонажи умеют говорить “нет”. Таким образом, открывается их путь к свободе, начинаются их проблемы.

На самом деле выбор криминального жанра, выбор преступников как главных персонажей происходил у меня не осознанно, но что было осознанно, так это выбор персонажей, которые умеют говорить “нет”.

Если взять Видока, то это преступник, враг общества, который со временем становится во главе одного из отделений полиции. Сейчас невозможно себе представить, что какой-нибудь крупный преступник становится во главе общественного порядка…

– В России запросто можно представить.

– …И эпоха, о которой снят фильм, эпоха возможностей, эпоха меритократии, когда человек своими определенными действиями заслуживает определенного положения в обществе.

– Среди ваших предшественников, обратившихся к мемуарам Видока, есть и американский режиссер Дуглас Сирк, один из классиков кинематографа. Кстати, о нем очень тепло отзывался Фасс-биндер. Так вот у Сирка есть фильм “Скандал в Париже” 1946 года. Каково ваше мнение об этом фильме о Видоке и вообще о ваших предшественниках и, конечно, о нашумевшей картине 2001 года “Видок” с Жераром Депардье, а также о картине 1939 года?

– Видок вообще-то превратился в архетип, в том числе в литературе. Его образ использовали в своем творчестве Виктор Гюго, Бальзак. Жан Вальжан частично списан с Видока. В семидесятые годы во Франции был очень популярен сериал о приключениях Видока. Но там его представили как веселого положительного персонажа. Он был очень симпатичный – но не Видок.

Фильм 1946 года мне тоже понравился, но опять же это не Видок. Не тот Видок, каким он представлен в его собственных мемуарах.

Что касается фильма с Жераром Депардье, то я его не видел. Но слышал, что это фантастический фильм, однако опять же не настоящий Видок.

О чем я думал, когда работал над “Императором Парижа”? Отталкивался от мемуаров. Прочитал мемуары Видока и хотел приблизиться максимально правдоподобно к его образу, к тому, каким он был на самом деле. Понятно, что в исторической картине реалистично представить его довольно сложно. И мы постарались создать образ, максимально приближенный к тому Видоку, который был на самом деле.

– Как вам удалось снять панорамы исторической части Парижа? Это были реконструированные дома или вы использовали компьютерную графику?

– Мы использовали очень мало цифровых технологий при создании фильма. Мы построили с нуля парижские кварталы и даже нашли булыжники от мостовой именно того времени, эпохи Первой империи, и использовали их при съемках “Императора Парижа”. В период Первой империи начали разрушать часть старого Парижа, старые дома, и в кадрах, где показана рыночная площадь, можно увидеть, что с одной стороны более светлого оттенка уже новые дома, а с другой – более старые дома, шестнадцатого-семнадцатого веков.

Мы подошли очень тщательно не только к воссозданию декораций, но и к созданию костюмов. Стоит обратить внимание, что в то время одежду не выбрасывали. Люди продавали свою старую одежду. И в фильме вы увидите много костюмов времен революции, смешанных с деталями той эпохи. Так же мы подошли к воссозданию мебели времен Людовика XV, Людовика XVI.

Забавно смотреть американские фильмы про Марию-Антуанетту, где используется мебель только эпохи Людовика XVI. Однако на самом деле это не совсем правильно, поскольку в покоях Марии-Антуанетты было достаточно предметов мебели эпохи Людовика XV. Некоторые авторы используют мебель эпохи Наполеона III, снимая фильмы про Марию-Антуанетту. Такие случаи тоже, к сожалению, бывают.

Что касается нашего “Императора Парижа”, то это приключенческий фильм, не смотря на то, что воссоздан он в политическом контексте, встроен в политический контекст. Работая над ним, я думал о полном погружении зрителя. Хотел сделать так, чтобы зритель оказался в Париже того времени.

– Главную роль у вас сыграл Венсан Кассель. Он у вас играл почти во всех картинах. Видите ли вы в нем свое альтер эго, воплощение типа врага общества в разных его инкарнациях? Расскажите о работе с этим артистом.

– Я на самом деле очень хотел бы быть актером, но у меня просто нет таланта. Если бы я был актером, я бы, конечно, хотел быть Венсаном Касселем. Я его очень хорошо знаю, мы дружим. Работали вместе на четырех фильмах. Мы приблизительно одного возраста. Так что, наверное, я могу ассоциировать себя с ним. С ним работать легко. Что меня поражает в нем? Когда мы репетируем, для него всегда важна мотивация его персонажа. Он всегда задается вопросом “почему мой персонаж поступает именно так?”

У режиссера в голове много мыслей: камера, свет, движение и так далее. А актер думает о мотивации. Потому что мотивация персонажа – основа драматургии. Такую же основу используют в театре. При написании романов. Ведь если персонаж совершает непонятные действия, то все теряет смысл. А у Венсана Касселя есть какое-то животное чутье в понимании мотивации его персонажей. У нас есть несколько совместных фильмов – почему бы не продолжить дальше…

А поскольку мы очень хорошо понимаем друг друга, это экономит большое количество времени при работе. Я могу сказать ему всего одно слово – например, сегодня ты медведь или сегодня ты лиса – и он сразу все понимает.

– Финальный кадр фильма говорит о том, что может быть продолжение…

– Конечно, хотелось бы снять продолжение, но сейчас ситуация во французском кино меняется. Для съемок такого фильма необходимо немало денег. Если бы подобной проблемы не существовало, я бы хоть сейчас снял четыре фильма сразу.

Я много над чем работаю. Много о чем думаю. Однако сейчас “Император Парижа” идет по всему миру, а фильм как ребенок, за ним нужно следить, даже когда он вышел. О нем нужно позаботиться.

Сейчас меня интересует вопрос франко-русской дружбы. В истории франко-российских отношений существовал во время Второй мировой войны такой момент, как создание эскадрильи “Нормандия-Неман”. Эта тема меня очень волнует, и я разрабатываю план сценария.

В работе режиссера многое непредсказуемо – возможно завтра мне принесут отличный сценарий, по которому я сразу начну работать. Через два-три месяца смогу точно сказать, чем займусь.

“ЗЕМЛЯ”. Режиссер Николаус Гейрхальтер. Австрия.

Конкурс документального кино.

Ежегодно на нашей планете люди перемещают несколько миллиардов тонн земли. Лопатами, динамитом, бульдозерами, экскаваторами и даже руками. Режиссер Николаус Гейрхальтер снял документальный фильм-наблюдение, фильм-предостережение, и дал слово ученым, рабочим, мечтающим “победить природу”. Похоже, человек ее побеждает. Поле “битвы”, снятое с помощью дронов, смахивает на безжизненный инопланетный пейзаж.

В кадре – экскаватор вгрызается в глыбу каррарского мрамора. Белый каррарский мрамор – красоты неземной. Красоты неземной и облицованный им флорентийский собор Санта Мария дель Фьоре. И божественная “Пьетта” Микеланджело, который, как известно, сам лично выбирал мраморные блоки, в том числе и для статуи “Давида”.

Мрамор сегодня добывают, буквально разбивая горы. Придет время, и карьер Каррары иссякнет. Что делать будем – нет, не мы, наши потомки? Красота исчезнет навсегда? Останется только в созданных уже соборах, скульптурах? А нового не создать? Скажете, на наш век хватит. На наш хватит, но хорошо бы подумать о тех, кто идет за нами.

Люди не щадят того, что имеют. Авторы фильма побывали в семи местах на планете Земля и сняли происходящее там. Семь мест – долина Сан-Фернандо, штат Калифорния; перевал Бреннер на границе Австрии и Италии; Дьёндьёш, Венгрия; медные рудники Рио-Тинто и серебряные рудники Корте-Лаго в Испании; Каррара, Италия; Асс в Вольфенбюттеле, Германия; Форт-Маккее, Канада.

Долина Сан-Фернандо. Здесь в буквальном смысле сворачивают горы. Расчищают огромное пространство, чтобы строить жилье, недвижимость. Строить, строить, строить. Большие дяди в большой песочнице играют в машинки. Машинки сверху маленькие, а песочница большая-пребольшая.

На перевале Бреннер создается туннель сквозь гору. Глубокий туннель. 1000 метров над головой рабочих. Возносятся молитвы святой Варваре, чтобы оберегала от бед в штольнях, шахтах.

Земля сопротивляется. Ее надо преодолеть, подчинить. Вся работа на Земле и с землей делается с агрессией. Это насильственные процессы. Еще один взрыв, еще один взрыв…

Бывшие соляные копи в немецком Вольфенбюттеле несколько десятилетий использовались для хранения радиоактивных отходов. Здесь, на глубине шахт и далеко от источников воды – контейнеры с отходами. Но на стенах шахты возникли трещины, возможны обрушения.

Предыдущая документальная картина Николауса Гейрхальтера называется “Человек разумный”. Кто-то из разумных персонажей “Земли” скажет: “Либо мы изменимся, либо мы исчезнем”. А тонны грунта продолжают перемещаться, меняя Землю, ее облик, ее жизнь. Где-то ее, Землю, превращают в гигантскую мусорную свалку или выжженное пространство, где-то крошат, рубят. Ее бьют. Ей больно. Но ее никто не спрашивает. А она молчит.

В “Вечерней стране” Николаус Гейрхальтер отправился в путешествие по ночным городам Европы. В “Клинике Донаушпиталь” рассказал о пациентах и медицинском персонале венской клиники, рассказал о жизни и смерти, об отношении к людям. В “Через года” – о работницах текстильной фабрики, о возможности существовать в условиях безработицы.

“Хлеб наш насущный” (2005) получил Специальный приз жюри на Международном фестивале документального кино в Амстердаме. У “Земли” – Приз экуменического жюри в программе “Форум” Берлинале-2019.

Елена УВАРОВА

«Экран и сцена»
№ 8 за 2019 год.