Спектакль-кинофильм “Тополя” театра “Мастерская Петра Фоменко” можно назвать спектаклем-коллажем, органично сочетающим в себе одноименный маленький рассказ Александра Вампилова, ряд других его произведений и тексты дневников, кропотливо изученные земляком писателя актером Владимиром Топцовым, а также поэзию друга Вампилова Николая Рубцова. Такой подбор материала для театра не вполне типичен: Вампилов более знаком читателю и зрителю как драматург, а не прозаик (из вышедшего на московской сцене в последнее время – пьеса “Утиная охота” Владимира Панкова в театре “Et Cetera”). В своих интервью Владимир Топцов признается, что в этом замысле много личного, наболевшего, от того и возникает атмосфера доверительности, проникновенного разговора о сокровенном, подчас незаметном в быстротечном потоке обыденной жизни. Осуществить задуманное Владимиру Топцову помогли коллега по театру актер Юрий Буторин и кинорежиссер Сергей Осипьян.
Сценическое решение художника Александры Дашевской предопределяет ключевые темы, затронутые в спектакле, – человеческой двойственности, неотъемлемого присутствия воспоминаний в жизни любого. Действие происходит в двух пространствах (на сцене и на экране) и в двух измерениях (в прошлом и настоящем). Персонажи также раздваиваются. Главный герой предстает перед зрителями и молодым беззаботным студентом (Юрий Буторин), и сорокатрехлетним семейным мужчиной (Владимир Топцов). Полина Айрапетова играет и призрачную, недоступную девушку-мечту из прошлого, и жену героя, “умную, красивую, добрую”, недоумевающую, что же происходит с ее мужем каждый май, отчего он, будто лунатик, бегает шушукаться с тополями? Ответ содержится уже в программке к спектаклю: герой в прошлом и в настоящем обозначен по-разному, “Он” и “Он же”, и, как уже говорилось, сыгран разными исполнителями. Глядя на созревшего, крепко стоящего на ногах мужчину, почти невозможно поверить, что он когда-то был этим беспечным, способным на глупости и нелепости юнцом. Невольно вспоминаются строки из рассказа: “А тополя все те же, и, кажется, никогда они не могли быть тонкокожими, бледно-зелеными саженцами”. Эту статичность и в то же время изменчивость отражает сценография спектакля: герой всматривается в прошлое на экране, в отснятую кинопленку, и может наглядно убедиться в произошедших в себе метаморфозах. Несмотря на свободное перемещение актеров с экрана на сцену и со сцены на экран, между двумя этими пространствами существует граница, не позволяющая герою по-настоящему вернуться в прошлое, стать собой прежним. Примечательно появление в кадре быстро удаляющейся и растворяющейся вдали девушки-видения в выделяющемся на фоне всего черно-белого платье цвета синевы, что подчеркивает недосягаемость мечты.
Зрителю, подобно герою, предлагается отправиться на наиболее честную и оттого “самую неприятную встречу”, встречу с самим собой. Действие спектакля, по сути, представляет внутренний диалог-исповедь героя в попытке найти баланс между прошлым и настоящим, вернуть пронесшуюся как мгновение юность, вновь обретя предчувствие чего-то необыкновенного. Спектакль “Мастерской Петра Фоменко” вскрывает драматизм человеческой жизни, заключающийся в неудовлетворенности настоящим моментом, в призрачности мечты. В эти “жуткие” майские вечера герой вновь и вновь возвращается к тополям, чтобы понять странное человеческое обыкновение волочить за собой “цепь воспоминаний”. Однако в этом и заключены особые прелесть и красота: без тоски по минувшему, без мечты об иллюзорном – существование становится рутинным, лишается поэзии. Введенный в канву спектакля соперник – Спутник (Амбарцум Кабанян), спутник очаровавшей героя девушки, является полной его противоположностью. Олицетворяя собой рациональное отношение к жизни и философию разумного эгоизма, молодой человек совершенно чужд романтики и наивного идеализма, пародируя в пантомиме мучающее героя “майское наваждение”. В попытке порвать с ним, жить и любить здесь и сейчас главный герой отправляет в мусорное ведро старые кеды, но этот жест напрасен: из него не вытравить безрассудного юношу-романтика, способного в проливной дождь добыть для любимой девушки букет сирени.
Вставные эпизоды спектакля подчас обнаруживают трагическое в повседневности (смерть отца, потерянная связь с любимым человеком), но благодаря пронизывающему действие юмору “Тополя” в целом остав-ляют впечатление светлой грусти, столь характерной для вампиловской драматургии.