Кураторы фестиваля «Архстояние» ежегодно собирают в деревне Никола-Ленивец Калужской области людей самых разных творческих профессий, чтобы всем вместе поразмыслить о важном. В 2017 году объединяющей темой для них стал вопрос «Как жить?». Ответы давали, как обычно, в виде произведений на стыке архитектуры и дизайна, инсталляции и перформанса.
Перформативная программа охватила несколько масштабных архитектурных объектов. Андеграундный артист и художник Пахом устроил свою «Лесную школу» в асимметричной башне из бревен «Ленивый Зиккурат» (2014): кричал по-звериному о конце эпохи вербальности и заражал животной энергией окружающих. В то же самое время, но в другом месте, счастливые скейтеры медитативно раскачивались под расслабляющую музыку в конструктивистском объекте «Штаб» (2017), созданном специально под их нужды арт-группой «Алыча». В «Ротонде» (2009) Александра Бродского личные предсказания в стиле китайских печенек раздавал человек-оракул Геша Ю, а Школа-комьюнити при Мастерской Дмитрия Брусникина представляла сайт-специфик, основанный на мифе о Тесее и Минотавре. На «Вселенский разум» (2012), самую масштабную инсталляцию основателя фестиваля, Николая Полисского, по ночам проецировала аудио-визуальное шоу студия Radugadesign. Наконец, театральный режиссер Юрий Муравицкий внезапно оказался в основной программе фестиваля, сделав на пару с архитектором Рустамом Керимовым проект «Кибитка 32 053».
Самые же яркие воспоминания оставили все-таки интерактивные перформансы. Например, микро-опера в одном действии для трех исполнителей в сопровождении колокольчика и тибетских тарелок «Вариации страстей». Ее автор – Катя Шипилова, выпускница Школы документального кино и театра Марины Разбежкиной, в режиме нон-стоп предлагала исполнить с бумаги звуковую партитуру трем случайным людям. Дело происходило в объекте 2010 года «Удаленный офис» – уютный полосатый домик в два этажа для местной коллекции построил художник советского андеграунда Александр Константинов.
Многие участники действа вообще не осознавали, на что подписываются, но мне повезло, я успела пообщаться с художницей и узнать о концепции побольше. Три типа шумов в опере, оказывается, соответствовали трем проявлениям индивидуальности человека: разуму, эмоциям и телесности. Посекундно сверяясь с хронометром, мы произносили текст (импровизировали или читали попавшиеся под руку записки), щелкали пальцами в такт биению сердца, а еще кашляли, смеялись, пели и извлекали музыкальные вибрации из инструментов. Свои корректировки в партитуру неизбежно вносило волнение перформеров, выступавших без репетиции. Но, по уверению автора, закономерные в такой ситуации ошибки – такая же часть сценария, как и все остальное, переживать по их поводу совсем не стоит. Философия в духе «Невыносимой легкости бытия» Милана Кундеры заметно снижает градус напряжения, однако ты настолько сконцентрирован на собственной партии, что все равно не слышишь оперу в ее целостности. Наблюдать за действом можно, только находясь вовне – такие вот фокусы восприятия.
По замыслу Шипиловой, строгая структура произведения соответствует заданной схеме жизни: рождение, детство, взросление, старость. А главных страстей, по мнению Кати, у человека две: любовь – от нее происходит все хорошее, и страх – источник всех зол. Бессмысленны ли человеческие переживания перед лицом неминуемой смерти, или все-таки разнообразие индивидуальностей – то, ради чего не страшно жить и умирать? Однажды потратив 2 минуты 19 секунд на исполнение «Вариаций страстей», склоняешься ко второму выводу.
Интересный экзистенциальный опыт предлагал пережить и художник Сергей Катран, развернувший на поляне перформанс «Дети гениев отдыхают на природе». Ребенком гения, а также немножко Диогеном, себя мог почувствовать кто угодно, примерив одну из авторских пластиковых бочек. Ритуал переодевания, по замыслу художника, переносил отважного архстояльца из реальности промокших носков и грязи по щиколотку в действительно суровую зону дискомфорта. Науке неизвестно, как именно действует гулкая пустота бочки на сознание, но нечто, очень похожее на счастье, накрывало практически всех отважившихся на эксперимент.
Самый масштабный флешмоб в этом году устроил художник Алексей Мартинс, в ночь с субботы на воскресенье он приманил туристов на огонек. Замерзшие после водных процедур в Угре, мы отогревались у ритуальных костров, принося в жертву лесным духам диковинных деревянных зверей, пели песни, затерявшись на поле под звездным небом, среди сотен огней. Архаичное действо с метафизическими нотками «Чапаева и Пустоты» называлось «Быть вместе». Друзей, с которыми приехал на «Архстояние», в том поле успешно терял (отсутствие мобильной связи и интернета – отдельный перформанс для человека XXI века), но неизбежно находил новых. Вокруг все свои – вот, пожалуй, главное ощущение от фестиваля, что так хочется увезти с собой. Странная штука: в Никола-Ленивце даже под ливнем, одиноко бредя по ночному лесу или в окружении открытого пламени, чувствуешь себя в полной безопасности, в единении с природой.
На столь ярком фоне «Кибитка 32 053», детище режиссера Юрия Муравицкого и архитектора Рустама Керимова, признаюсь, выглядела довольно скромно. Все дни фестиваля в одноименном фургончике со стеклянной четвертой стеной жили актеры Кристина Исайкина, Илья Кипоренко, Екатерина Агеева, Егор Матвеев и Екатерина Злая, представляя своим неторопливым существованием арт-действо. Эта довольно жестокая идея родилась у режиссера год назад, когда туристы приняли проживавшую в «Сарае Сараев» труппу за неотъемлемую часть художественного объекта. Теперь подглядывание за артистическим бытом стало перформансом на вполне легальных основаниях.
Архитектор Рустам Керимов, повозившись с трансформацией старенького ПАЗ-32 053, осуществил сразу две своих мечты: смастерил ЧЕРНЫЙ дом НА КОЛЕСАХ. Ну и что, что советская машина дает ход только в результате магии теплого человеческого общения. (По словам создателя, прежде чем завести ПАЗ, к нему нужно прижаться телом, прошептать нежные слова в район карбюратора и игриво шлепнуть ладонью.) Ну и что, что в первый день туалет у ребят не работал. Зато движение в пространстве, с ощущением летнего ветерка на лице… Ради него, знаете, можно и не то потерпеть.
Для самого Муравицкого опыт с «Кибиткой» оказался более концептуальным, чем просто историей про движение. Как признался режиссер, ему интересно наблюдать, как пространство отвоевывает у времени решающее значение. Куратор запустил актеров в дом на колесах, не дав никаких режиссерских указаний, а лишь вручив пьесу «Три сестры». Подопытные должны были представить ее зрителям в том или ином виде вечером последнего дня «Архстояния». «Будто узоры на стекле – берешь стекло, создаешь определенные условия: влажность, температура; и смотришь, как появляются картинки, которые для тебя самого являются таким же сюрпризом, как и для всех остальных», – делится экспериментатор своими размышлениями в колонке на сайте «Culttrigger».
Хаос творческой жизни плескался сам по себе в лаконичных формах «Кибитки» три дня. В условиях 24-часовой публичности актеры якобы что-то такое решали самостоятельно, без всяких подсказок свыше. Но вечером в субботу я вдруг обнаружила нескольких ребят в арт-объекте «Дом с люстрой» архитектурного бюро «Хвоя», где в свете теплых ламп они вели неспешные беседы о природе постдраматического театра в контексте современного искусства. Значит, условия человеческого зоопарка были все же не столь жестоки, как их пытались нам представить.
Для меня фестиваль завершился, как и ожидалось, вечером 23 июля премьерой «Трех сестер». Обаятельный капустник продолжительностью около 15 минут оказался стебом над всем современным театром вместе взятым. Да и над «Архстоянием» заодно, с его ультрамодной публикой, лояльной к любым безумствам, кроме скучных. Закадровый голос робота, напомнивший о спектакле-променаде «Remote Moscow», озвучивал несуществующие ремарки Чехова, перемешанные с поэзией Агнии Барто. Спрятанные за стеклом Маша, Ольга и Ирина с отсутствующим видом, словно в спектаклях Константина Богомолова, пили чай, ели бананы, грустили по полной программе, а потом делали селфи со зрителями перед долгожданным отъездом. Саундтреком звучала «Сестричка» Линды из лихих 90-х. «В Москву! В Москву!» – бегали по фургончику возбужденные сестры в пестрых платьях, пока не оказалось, что в Москву из «Кибитки» их никто не отпустит: на 21.00 поставили второй, незапланированный, показ спектакля.
За двенадцать лет существования фестиваль «Архстояние» стал пространством сотрудничества артистов самых разных направлений. В туманных полях идеи зарождаются как будто самостоятельно, а потом здесь же находят жертв-художников, обретают плоть и кровь. Испытать эту магию на себе можно не только в дни основной программы. Например, каждый год в начале июля проводится семейный праздник «Детское Архстояние», а в августе – новый фестиваль музыки и архитектуры «Signal». Откровенно говоря, привязываться к мероприятиям вообще необязательно. Территория благоустроена для круглогодичного туризма, почувствовать себя лесным отшельником и побродить по мистическим объектам в поисках вдохновения для собственного перформанса можно в любое время года.
Александра СОЛДАТОВА
-
- Сцена из спектакля «Три сестры»
Фото Ю.АБЗАЛТДИНОВОЙ