Предметы, пространства и тела вспоминают и «докладывают»: так можно объединить несколько разных, по сути, работ, придуманных как игры со свидетельствами, памятью или реальным танцевальным движением. Блуждающие по разным пространствам спектакли «Это тебе» Никиты Славича и «Горький / Толстой. Воспоминания» Дмитрия Волкострелова; «Открытка из города К.» Степана Пектеева и Сергея Самойленко в музее Дом китобоя (Калининград); «Танцплощадка» Дмитрия Крестьянкина на театральной площадке MOÑ (Казань).

Танец как проявление сущности человека (иногда скрытой) использует Дмитрий Крестьянкин в спектакле «Танцплощадка». Сначала прошла лаборатория – Крестьянкин вел ее вместе с хореографами-танцовщиками, которые учили горожан танцевать. Эдуард Хабибуллин – брейкинг, Гульсина Галимуллина – фламенко, Алсу Магсумзянова – народный танец, Венера Галимова – contemporary, Регина Ланвин – vogue. «Танцплощадка» затеяна как соревнование людей молодых и постарше, танцующих очень по-разному всевозможные виды танцев. И витальная энергия баттла с самого начала заводит зал. Люди танцуют как хотят и свободны в рисунке освоенного ими движения. Некоторые танцевали и раньше – в ансамблях народного танца, в любительских студиях, и тут, конечно, тело радуется предоставленной ему возможности. Почти у каждого из героев спектакля есть свой «выход» и свой монолог – часто они идут на контрапункте, грустном или трагикомическом. Один, забойный, отдан врачу-гастроэнтерологу, который с детства любит танцевать и учится этому всю жизнь: в том, с каким чувством мужчина отплясывал, было столько свободы, как в афоризме Ницше, который считал, что день прожит зря, если ты не танцевал. У спектакля есть концептуальная рамка: мол, соревноваться негоже, пусть человек в любом возрасте танцует и ловит позитив, но оказались интересны внезапные нарушения, выход танцующих тел в реальность, в живое, ничем не скованное движение.

В калининградском Доме китобоя усилиями куратора Юлии Чуриловой разворачивается интереснейшая перформативная программа, звучат голоса вещей из прошлого. В «Горьком / Толстом», созданном Дмитрием Волкостреловым в рамках творческой лаборатории фестиваля «Горький + Казань», режиссер и «инженер» действия стоит за столом с проектором и выкладывает на экран один за другим разложенные перед ним предметы: ветку с дерева (из Ясной Поляны, вероятно), обломок кирпича, каплю воды (!). Каждый предмет, живой и обладающий своей историей органического происхождения, «прикручен» к цитате из книжечки Горького, в которую он записывал свои впечатления от встречи с Толстым. Волкострелов меняет предметы и слайды в определенном режиме, сосредоточенно и спокойно, как Илья Кабаков листал свои домашние альбомы перед гостями. Сидящие друг напротив друга зрители мотают головами справа налево, чтобы ухватить связь между звуком (все цитаты озвучены голосами актеров, кураторов, художников, с которыми сотрудничал режиссер когда-либо раньше, от Данилы Козловского до Ивана Николаева) и веточкой на экране, которую рука режиссера двигает к ироничной подписи вроде «веточка пытается осмыслить, что же сказал Лев Толстой». В этом есть чистое движение предметов к назначаемым им смыслам, содержащимся в тексте, но есть и ирония по поводу того, что все можно читать семантически, но стоит ли? Природа – даже в своих фрагментах – сама по себе, а люди, великие умершие старцы, оставили нам в наследство горы нераспакованных текстов. Волкострелов позволил ощутить эту связь, но и ее отсутствие тоже. И не постеснялся признать это – такой вот красивый открытый жест.

В том же калининградском Китобое был показан партиципаторный спектакль Никиты Славича «Это тебе» – и снова зрителей рассадили в две полосы по обе стороны узкого галерейного пространства. Публика быстро вовлеклась в предложенную игру: нужно вынимать из коробок (важно соблюдать последовательность номеров) вещи и сопровождающую их инструкцию по применению, читать ее и делать то, что велено. Например, направить дуло револьвера в одного из зрителей, пересыпать пепел из одной «амфоры» в другую, надеть на себя хиджаб или включить на проигрывателе старинный американский шлягер и вспомнить о долгой супружеской жизни и о смерти своего партнера. Вещь, упакованная как подарок, служит триггером для развития той или иной темы, вот в чем аттракцион, который разыгрывают сами зрители, без участия «кукловода». В этом спектакле Славича много меланхолии, такой, какая настигает тебя при встрече с прошлым, даже чужим – все эти туфельки чьей-то мамы, фотографии людей с закрашенными глазами, снова кирпич, на сей раз немецкий, будоражат и тревожат прикосновением к чужой тайне, к чужой драме, да попросту – к чужой жизни. И настроение это охватывает аудиторию, поначалу со смешками приноравливающуюся к малопривычному в театре, а к концу оказывающуюся в пространстве старого чердака, где рассыпано самое дорогое, что есть, как учил Тадеуш Кантор.

Прошлое реконструируется в аудиопроменаде-мокьюментари «Открытка из города К», спродюсированном и «изготовленном» Китобоем вместе с режиссером Степаном Пектеевым и драматургом Сергеем Самойленко (известным как переводчик Мольера, в том числе – для недавнего «Тартюфа» Евгения Писарева в Театре Наций). Прогулка с наушниками и набором слайдов, которые нужно самостоятельно вставлять в старинный пластмассовый аппарат, выдаваемый зрителю в начале прогулки, происходит под присмотром девушки-экскурсовода. Она решительно ведет тебя по улицам и потайным дворам города, останавливая в нужных точках и предлагая посмотреть тот или иной диапозитив. Маршрут проложен по точкам, где потенциально мог бывать Иосиф Бродский, в 1963 году ездивший в журналистскую командировку в Балтийск и написавший потом несколько стихотворений. Самойленко, поэт и интеллектуал, сложил стихотворения Бродского и факты его биографии в композицию, которая, будучи совмещенной с конкретными местами города, деревьями, зданиями КГБ, калитками-дверями во двориках немецких домов, создает поразительный эффект перемещения в прошлое. Фотографии, на которых Бродский стоит на фоне Северного вокзала, сконструированы современным дизайнером – в реальности таких снимков нет, возможно, он там никогда и не стоял, свидетельств не осталось. Но чувство, что ты идешь по следам поэта, который писал про это место вот такие слова – «развалины есть праздник кислорода / и времени», – поразительно острое. Вероятно, потому, что здесь и правда много развалин, и сквозь них сочится память о прошлом, которую хранят уже только вещи, не люди.

Кристина МАТВИЕНКО

«Экран и сцена»
Апрель 2025 года.