Метод Силюнаса

Видас СИЛЮНАС4 сентября исполняется 80 лет выдающемуся театроведу и педагогу Видасу Силюнасу, а весной в издательской группе «Navona» при участии Государственного института искусствознания вышла его новая книга «Тайны сценического языка испанского классического театра». Чем поздравлять ученого, как не рецензией на его последнюю книгу?

Редакция «Экрана и сцены» присоединяется к поздравлениям и гордится тем, что Видас Юргевич давно и надежно в числе наших авторов!

 

Держа в руках третий за последние годы труд Силюнаса об испанском театре, понимаешь, что не только электрон, но и Золотой век так же неисчерпаем, как атом. Удивительным образом книга обращена и к тем, кто давно знаком с испанским классическим театром, и к тем, кто впервые захотел о нем узнать: она рассказывает о «фундаменте» театра Золотого века и щедро делится недавними искусствоведческими открытиями.

С одной стороны, в «Тайнах сценического языка…» продолжается большой разговор о поэтике испанского театра, начатый Силюнасом в книге «Стиль жизни и стили искусства». С другой, автор расширяет палитру исследуемых жанров и вводит в научный оборот малоизвестные в России интермедии и совершенно не известные мохиганги (короткие представления шутовского характера с переодеваниями, масками, пением и танцами). К тому же самым пристальным образом вглядывается в важнейший для испанского театра образ грасьосо.

История испанского театра раскрывается как история праздника. Но праздничное мироощущение в данном случае не всегда синоним веселья и беззаботности. В нем часто таятся и гротеск, и даже горечь. Ведь уже в барокко «между идеалом и реальностью разверзлась пропасть или пролегло такое расстояние, что его дано преодолеть далеко не каждому».

В новой книге отчетливо звучит давно занимающая Силюнаса тема смены стилей, изменений в миро- и театропонимании эпохи Золотого века. И вроде бы невзначай даются ключевые приметы стилей (например, «в барочном театре интригует соотношение того, что человек творит, и того, что с ним творится, того, что он делает, и того, что с ним делается») и «формулы» художественных направлений: «Маньеризм предастся игре в формотворчество; барокко, подмечая иллюзорное, стремилось постичь истинное, показать, как сквозь кажущееся проступает подлинное». Кроме того, к каждой из увлекающих тем (будь то рождение режиссуры в европейском театре или образ сна в мировой культуре) Силюнас подходит, вводя обширнейший фактологический материал и культурно-исторический контекст.

Устройство книги – от «Театрального манифеста Лопе де Веги» и «Символического языка спектаклей» к «Становлению нового художественного сознания в придворном театре» и «Спектаклю как целому» – подобно устройству самого испанского классического театра: ясность изложения не отменяет многомерности задач. Один из главных сюжетов «Тайн сценического языка…» – соотношение в одном театральном представлении элитарного и народного, а также возникновение и расцвет испанского придворного театра. Видас Силюнас пишет: «В придворном театре действующие лица будут помещены в своего рода огромную волшебную шкатулку, хранящую эстетизированные модели мира. Мир сведется к зримым сценическим образам, сценический образ расширится до размеров мира». И чуть дальше: «Это рефлексия культуры, достигшей высокого уровня развития, любующейся богатством своих средств, возможностью строить сложные, порой причудливые конструкции». Сравнивая спектакли публичного и придворного театра, Силюнас подводит к неочевидной мысли о том, что спектакли, разыгрываемые перед отборной публикой, были от нее более независимыми, чем те, которые исполнялись перед народной массой: «Театр укреплял свою автономность, подчиняясь не отклику – рыку грозной толпы или ее шумному одобрению, а собственному замыслу глубоко продуманного броского зрелища».

Придворный спектакль и его изысканная сложность осмысляются Силюнасом как одна из первых (и очень успешных) попыток создания целостного сценического произведения. В книге цитируется уникальный документ – письмо Педро Кальдерона самому Филиппу IV, в котором он выражает озабоченность возможным нарушением целостности готовящейся по его произведению постановки и просит повлиять на декоратора сцены, сосредоточенного исключительно на внешних эффектах.

Еще один лейтмотив книги – проблема правдоподобия в искусстве, создания иллюзорной действительности. Видас Силюнас подробнейшим образом описывает десятки испанских праздничных процессий XVII века, сцены из придворных спектаклей и ауто сакраменталь. Утверждая важность зримых образов, он сам эти образы мастерски живописует на бумаге. Рассказывая о постановках придворного театра, Силюнас говорит в том числе о торжестве изощренной люминотехники. Афористичность его вывода оказывается вполне в духе художников слова Золотого века: «Театр тяготел к тому, чтобы искусственное освещение стало как можно более искусным».

Если первая часть книги посвящена «волшебной шкатулке» придворного театра, то вторая раскрывает поэтику (и поэзию) низовых жанров, реконструируя не только фарсовые сценки, но и эмоции зрителей. Силюнас пишет о природе актерской игры в интермедиях и мохигангах, требующих часто более виртуозного исполнения, чем драмы и комедии, а также настаивает на их животворящей природе: «Каскады жестов, мимики и прочих средств выразительности привлекали не только сами по себе – актеры передавали неугомонность жизни».

О театре барокко Видас Силюнас рассказывает как гуманист эпохи Ренессанса – с упоением красотой мира и восхищением возможностями человека. Театр же представлен как искусство тотальной символики, вписанное в контекст живописи, религии, литературы.

По сути «Тайны сценического языка…» – это книга о самосознании испанского барочного театра, в центре внимания которого – перекличка социума и космоса. Ведь помимо прочего у этого театра имелась благородная терапевтическая цель – гармонизировать разные стороны человеческой жизни и «сообщить драматизму бытия прекрасные черты». Ауто, комедии и драмы утверждали вечность духа, а интермедии и мохиганги – бессмертие природы, культивируя интенсивность переживаний: если радость – то вселенская, если пир – то на весь мир. Что в преддверии юбилея автора особенно актуально. С днем рождения, любимый мастер!

Анастасия АРЕФЬЕВА

«Экран и сцена»
№ 17 за 2018 год.