В издательстве “АРТ” вышла книга “Театр короля. Густав III и становление шведской национальной сцены”. Ее автор Мария Берлова – чуть ли не единственный в нашей стране специалист по истории шведского театра, но сугубо театроведческая тема стала поводом для большого разговора об эпохе Густава III, которая в свою очередь неожиданно рифмуется с политической жизнью России и XVIII, и XXI веков.Первая на русском языке книга о шведском короле-просветителе и написана в просветительском духе. Мария Берлова вырисовывает подробнейший психологический портрет монарха, а становление северно-европейского театра прослеживает в отсвете взаимоотношений Швеции и России. При этом отношение автора к своему герою начисто лишено подобострастия. Интерес исследователя не переходит в поклонение, не позволяющее вглядываться в “теневые” черты.
Король-драматург, король-актер и постановщик спектаклей не мыслил себя вне театра в самом широком смысле этого слова. Даже дворцовый переворот он совершал под кодовым словом “опера”. В письме брату писал о нем как о готовящейся премьере и называл солдат актерами: “Я от всего сердца надеюсь, что Ваши актеры не были нетерпеливее моих, начиная спектакль. Рассчитываю, что Ваш театр откроется во вторник или в среду. <…> Начинайте же спектакль в среду 19-го числа этого месяца, мой дорогой брат; уверяю Вас, что мы здесь будем аплодировать изо всех сил”.
На протяжении всей книги Мария Берлова пристально наблюдает, как Густав III жонглирует образами, меняет костюмы в точном соответствии с “рисунком роли”. Примечательно, что зимние месяцы король с близким окружением проживал в здании придворного театра в Дротнингхольме (до сих пор действующий театр, притом единственный в Европе, сохранивший театральную машинерию XVIII века). Королевский двор и труппа вполне уживались под одной крышей. В театре круглосуточно кипела жизнь: топились печи, готовились обеды, по коридорам бегали дети актеров. Густав хотел контролировать практически все, что касалось театра. Пригласительные билеты на придворные спектакли подписывались лично им, а в королевском кабинете была устроена типография, где печатались афиши, в создании которых Густав принимал непосредственное участие.
Любая обстановка, в том числе городской пейзаж, могла стать для него театральной декорацией. Но не всегда все шло по его сценарию. Так, при отбытии Густава III на войну с Россией торжественная процессия придворных и государственных служащих во главе с монархом следовала от Королевского дворца к набережной. По замыслу монарха, на ней должны были собраться ликующие граждане. Однако “несмотря на то, что полицмейстер раздал народу немалые деньги”, были слышны лишь немногочисленные радостные крики “Ура!”.
Король хотел запомниться потомкам побе-дителем, для чего и начал войну с Российской империей. Повод для нее был разыгран как “костюмная драма”. Главному портному Королевской оперы было велено сшить русскую униформу, чтобы затем на границе с Россией инсценировать нападение русских. Все так и проделали, и оборонительной войне с “агрессором” уже ничего не мешало.
Испокон веков культ королевской власти поддерживался театральными средствами. Книга “Театр короля”, помимо прочего, ценна уникальными подробностями этих манипуляций. Кстати, в одно время со “спектаклями” Густава III в России возводятся “декорации” потемкинских деревень, о чем шведский посланник в Константинополе писал своему монарху: “На протяжении всего своего путешествия (в Крым) императрица была окружена всевозможными иллюзиями: был сотворен театр из своей страны, по которой она ехала, и государыня не видела ничего помимо того, что ей хотели показать. <…> Везде высадили деревья, которых на следующий день после ее отъезда уже не было. Весь Крым был согнан в Севастополь и на дороги, которые к нему ведут; разрушенные деревни были отремонтированы, и в полях были воз-ведены дома”.
Войну с Россией Швеция проиграла, что привело короля в состояние крайнего отчаяния. Он говорил о своем желании уехать в Рим (город свергнутых монархов), где бы жил на средства от продажи мебели и бриллиантов. В Италию он все же не уехал, а вот сцену под давлением двора вынужден был покинуть, оставив за собой роль автора пьес. Драматургом Густав III был начитанным, опирающимся в своих сочинениях сразу на несколько литературных и исторических источников. Одна из глав книги Марии Берловой отдана анализу его пьесы “Ревнивый неаполитанец”, по стилистике выходящей из классицистских канонов и оказывающейся предвестницей романтизма.
Пьесы Густава III стали основой национального драматического репертуара и были поставлены на сцене первого общедоступного Королевского драматического театра, открытого при нем. Им же основана Королевская опера и благодаря ему появился Королевский балет. Театр стал масштабным проектом короля, включавшим воспитание актеров, переводы зарубежных пьес, строительство театральных зданий.
Смерть Густава явилась трагифарсовым завершением большого спектакля его жизни: на маскараде его смертельно ранил один из заговорщиков. О готовящемся покушении Густав был предупрежден, но решил играть роль бесстрашного монарха.
Каковы причины такой истовой тяги к лицедейству? Что стоит за желанием короля пустить всем театральную пыль в глаза?
Мария Берлова подводит к выводу, что театр как вид искусства казался Густаву III признаком благополучия. Его расцвет давал повод говорить о Швеции как о богатой, процветающей европейской державе. Театр же как способ создания самого разного рода “оптических” иллюзий стал бесценным опытом побед и ошибок для будущих политтехнологов.
Анастасия АРЕФЬЕВА