Красным девицам урок

Кадр из фильма “Красавица для чудовища”“Красавица для чудовища”. Режиссер Хайфа Аль-Мансур.

“Красавица для чудовища” (настоящее название фильма – просто “Мэри Шелли”) – драма Хайфы Аль-Мансур, первой женщины-режиссера в Саудовской Аравии. Ее отец, знаменитый поэт, воспитывал девушку не так, как было принято в стране. Кинотеатры были запрещены, но он рассказывал ей о кино и показывал фильмы. Потом помог получить образование – Хайфа училась в Каире и Сиднее и стала бакалавром по сравнительному литературоведению и магистром по режиссуре и киноведению.

Первый полнометражный фильм Хайфы, “Ваджда”, стал одновременно первым фильмом, полностью снятым в Саудовской Аравии, первым полнометражным фильмом, снятым в этой стране режиссером-женщиной, и первым фильмом, выдвинутым от Саудовской Аравии на “Оскар”. Эта картина о девочке, мечтающей купить себе велосипед, в то время как катание девочек на велосипеде осуждается обществом.

“Мэри Шелли” – полнометражный и первый англоязычный фильм Хайфы Аль-Мансур, где она отдает дань и своему интересу к литературоведению. Но основная идея, которая, по словам режиссера, волнует ее больше всего, по-прежнему феминистская: юная Мэри (Эль Фаннинг) отстаивает свои права в английском обществе в начале XIX века, где свободное поведение женщин и желание ими славы совсем не приветствовались.

Мэри – дочь двух творческих людей: журналиста и философа, либерала и анархиста Уильяма Годвина (Стивен Диллэйн) и Мэри Уолстонкрафт (в фильме она не появляется), написавшей книгу “Защита прав женщин”, поэтому больше всего на свете она любит свободу.

В версии режиссера Годвин, несмотря на весь свой анархизм, предстает довольно строгим отцом; требует от дочери помощи в книжном магазине, осуждает ее за любовь к книгам о привидениях и дает рекомендации по поводу ее текстов о демонах и бледных девицах: “Мэри, твои записи – это работа подражателя. Избавься от мыслей и слов других людей и найди свой голос”. Возможно, поэт Абдул Рахман Аль-Мансур говорил что-то подобное своей дочери Хайфе.

Мать Мэри умерла, когда ей было всего десять дней, отец женился вновь, а о своей первой жене говорит с горечью и восхищением: “В ней было столько страсти, столько вызова, словно она всегда воевала со всем и вся. Такие воины, как твоя мать, недолго живут на свете”. Сама же юная Мэри с восторгом рассказывает о том, что Уолстонкрафт хотела жить вместе с женатым человеком и его женой, и ее саму menage a trois тоже ничуть не пугает.

Этот запальчивый монолог слушает поэт Перси Биши Шелли (Дуглас Бут), невероятный красавец и революционер. Он познакомился с Мэри во время ее поездки в Шотландию, а потом приехал в Лондон искать покровительства ее отца. Годвин может помочь только связями – он беден, а вот Шелли богат, и обеим дочерям, Мэри и ее сводной сестре Клэр (Бел Паули), данная информация невзначай сообщается.

Шелли слушает внимательно. Он женат, у него есть дочь, и когда это выясняется, горячо говорит, что нельзя насильно удерживать вместе супругов, если чувства остыли (“По молодости я тоже так считал” – буркнет Годвин), а после убеждает Мэри вместе уехать, найти свежий воздух, новое солнце – произносить красивые слова он умеет хорошо. Жена Шелли, Гарриет, говорила девушке немного о другом: “идеализм и любовь дают нам мужество. Но не готовят к жертве, которая нужна для того, чтобы любить такого, как Перси”.

У Мэри начинается не самая простая жизнь с известным поэтом. Сперва нищета – из-за брошенной жены отец лишил поэта средств; потом шикарный дом со слугами, нанятый на деньги, которые Шелли занял; рождение ребенка…

Клер умолила убегавшую Мэри взять ее с собой и теперь искренне радуется богемной жизни, поет скабрезные песенки, надеется, что дружба с Шелли перерастет в нечто большее. А Мэри, встретив в парке Гарриет с маленькой дочкой, задумывается о том, какая судьба ждет ее дочь. Она все больше говорит о деньгах, отказывается стать любовницей друга их семьи и становится в понимании сестры и мужа нормальным, скучным человеком и предательницей свободных идеалов.

Все яснее Мэри видит, что Гарриет была права, и такая жизнь требует серьезных жертв. Из-за того, что Шелли повсюду занимал и не отдавал деньги, к ним пришли кредиторы, и пришлось убегать от них под дождем с больным младенцем на руках. “Она не была создана для этого мира” – пафосно откликнется Шелли на смерть дочери.

Разочарования подталкивают Мэри к тому, чтобы снова начать писать – когда-то она изливала тоску по матери в рассказах о призраках, теперь ею завладевает другая идея. На выступлении гальванизатора, оживляющего мертвую лягушку, она задумывается о том, можно ли это осуществить и что в результате получится.

Опыт потерь, разлук и предательства поможет Мэри Шелли написать знаменитого “Франкенштейна” – в чем и состоит главная идея картины Хайфы Аль-Мансур: рассказать о чужой боли может только тот, кто пережил свою.

Монстр, созданный из кусков мертвых тел, является символом жизни Мэри; ей хочется вернуть своих умерших близких, мать и дочь, ей хочется снова сделать цельным свое сердце – ведь каждая потеря отрывала от него по куску. “Я был кроток и добр, но несчастья превратили меня в злобного демона” – говорит создание Франкенштейна, а у Мэри, для которой любовь и талант прежде были самым важным, что только может быть на свете, несчастья привели к крушению идеалов.

Она наблюдает за талантливым и перманентно в кого-нибудь влюбленным лордом Байроном (Том Стерридж), на чьей вилле гостит вместе с сестрой и Шелли, и в какой-то момент перестает им восхищаться: Шелли и Байрон интересные собеседники, их стихи прекрасны, но души для простого человеческого участия им не хватает. Мэри в ее горе поддерживает доктор Полидори (Бен Харди), над которым поэты слегка издеваются, называя скучным, и дразнят.

Об эксцентричном поведении Байрона и Шелли режиссер говорит со снисходительной симпатией, сравнивая их с хиппи, но в самом фильме, снятом достаточно прямо, с отчетливым разделением на плохих и хороших, симпатии к этим героям нет. Они ленивы, инфантильны и неприятны, будто бы заплатили за свой талант всеми хорошими человеческими качествами.

В занятиях творчеством Мэри тоже мало кто поддерживает. Шелли считает, что лучше бы вместо монстра создали прекрасного ангела. Байрон заявляет: “Женщина должна быть настолько умна, чтобы понять, что я говорю, но не настолько умна, чтобы производить свои мысли и суждения”. А издатель полагает, что Мэри слишком молода, чтобы так рассуждать о жизни, и роман явно написал кто-то другой, и получает гневное: “Вы должны были судить эту работу, вместо того, чтобы судить меня!”

История Мэри, приведшая ее к “Франкенштейну”, снята Хайфой Аль-Мансур с большой нежностью и сочувствием. Это рассказ о борьбе, о смелости и наивности, о трудном взрослении. За два года богемной жизни среди литераторов Мэри из запальчивой девочки, которую интересовали кровь, призраки, сердечная дрожь и которая всегда была готова повеселиться и считала своим долгом отдать все ради любви, превратилась в усталую женщину. Она не назвала бы романтическую любовь главным в своей жизни и своими глазами видела, из какого ужасного сора могут вырастать волшебные стихи.

В конце концов, ее роман будет издан анонимно, и все решат, что его написал Шелли, а новеллу “Вампир”, написанную Полидори, припишут Байрону. “Я написал свою историю о пожирателе душ Байроне, а слава досталась ему, – горько пошутит доктор, – а ты написала об одиноком существе, которое бросил самовлюбленный нарцисс, а слава досталась Шелли. Мэри, мы создали чудовищ – так не дадим же им нас сожрать”.

“Красавица для чудовища” – картина о том, что надо отстаивать свои права, может быть еще и поучительной историей для современных зрительниц, кого, к счастью, общество за развод не осудит. Если тебе обе-щали любовь и поддержку, а потом привезли в облезлую каморку, если обещали разобраться с долгами, но не сделали – есть большой шанс, что хорошим партнером этот человек не будет, даже если он слагает удивительные строки о том, как небо целует море.

Жанна СЕРГЕЕВА

  • Кадр из фильма “Красавица для чудовища”
«Экран и сцена»
№ 10 за 2018 год.