2 июля Давиду Львовичу Боровскому исполнилось бы 80. Он ушел из жизни крепким, полным сил, не вступив в старость: уже больше 8 лет его нет с нами. В нем были мудрость и неспешность, очевидные даже людям со стороны, никогда не разговаривавшим с ним, а только изредка наблюдавшим издалека. Мудрость, основательность и несуетность проступали в его работах (как и в его книге “Убегающее пространство”, вышедшей в год смерти). И главное, в них всегда присутствовала идея – идея будущего спектакля.

Никогда и нигде, ни до периода работы с Юрием Любимовым на Таганке, ни после, Давид Боровский не был в театре только исполнителем, выразителем чужого замысла или воли, всегда – творцом, чаще всего – полноправным соавтором постановщика. А работал он в союзе с очень разными режиссерами XX века – Юрием Любимовым, Анатолием Эфросом, Львом Додиным, Олегом Ефремовым, Георгием Товстоноговым, Леонидом Варпаховским, Валерием Фокиным, Адольфом Шапиро, Камой Гинкасом, Борисом Львовом-Анохиным, Романом Виктюком, Галиной Волчек, Олегом Табаковым, Глебом Панфиловым, Леонидом Хейфецом, Михаилом Левитиным, Иосифом Райхельгаузом, Михаилом Резниковичем. Сознавая, что сценография – дело не вполне самостоятельное, Боровский утверждал: “…сохранять зависимость, оставаясь при этом самим собой, это и есть самое увлекательное в нашей профессии”. Кажется, ему всегда удавалось.

Времена грандиозного театрального союза Любимов-Боровский с каждым годом все более отдаляются, для молодого театрального поколения они уже история. Свидетели же никогда не забудут ни вязаный шерстяной занавес легендарного “Гамлета”, неотвратимо сметавший фигуры людей, ни трагические трансформации дощатого кузова военного грузовика (“А зори здесь тихие…”), ни простенькие деревенские домики-скворешни на длинных, слегка гнущихся шестах, населявшие пространство “Живого”. Неукротимый маятник-качели из спектакля “Час-Пик”, позже перекочевавший в “Мастера и Маргариту”, метался на авансцене. Грубо крашеная белой краской дверь, заляпанная кровью, застывала неопровержимой уликой в “Преступлении и наказании”. Мутно-стеклянный фасад печально прославившегося “дома на набережной” громоздился в непосредственной близости от партера (спектакль по одноименной прозе Юрия Трифонова). Полукруг деревянного помоста, по которому брели заключенные, пролегал прямо через публику, а трибуны партийных собраний советских времен, молниеносно и зримо преображались в тюремные нары солженицынской “Шарашки”… Все это – сценографические миры Давида Боровского. Проходных работ среди созданий его мысли и карандаша не случалось.

Давид Боровский был демиургом. Он создавал театральное небо, театральную землю и театральный воздух.

В день рождения художника в Мастерской Давида Львовича Боровского, расположенной в Большом Афанасьевском переулке, ставшей музеем (филиал ГЦТМ имени А.А.Бахрушина), открывается фотовыставка. Даты ее работы для посетителей: 4 июля – 20 декабря 2014 года.