На сцене просторной аудитории Музея Москвы, где уже несколько месяцев играет спектакли Театр “Практика”, только хрупкая, чуть растрепанная молодая девушка в футболке, джинсах и кедах. Это Дина Губайдуллина, автор текста “Мама, я в Москве” и его единственная исполнительница. Ей двадцать пять лет, она профессиональная актриса, закончила ГИТИС. Вместе с ней будут “играть” большой, от пола почти до потолка, видеоэкран (видеохудожник Ашот Мефодин), складной черный стул, контейнер с нарезанными и уже слегка обветрившимися фруктами и кукла Аллы Пугачевой (художник Анна Брауде).
Будто невзначай актриса говорит, что мама, к которой она обращается в названии, умерла. И кажется, что все ее дальнейшие слова – непроговоренные маме. То, что не успела, не захотела раньше, не смогла рассказать. Шанс высказаться, поболтать о неважном и поделиться важным – ведь сам факт разговора с близкими дороже глубины и оригинальности его содержания.
Эпизоды, связанные с прошлым, с семьей, перемежаются эпизодами встреч с безобидно чудаковатыми жителями столицы. Спектакль качается между смешным и серьезным, сиюминутным и глобальным, бытом и бытием, переходя от ностальгии и детской беззаботности к растерянности и попыткам осознать, “обработать” современные реалии. Так и сама Москва вибрирует между конформизмом и свободой, безразличием
стеклянно-плиточного мегаполиса и гостеприимным уютом старых дворов, между высочайшими требованиями и широчайшими возможностями. Впрочем, о самой Москве в спектакле почти ничего не говорится, конкретные особенности заменены ее обобщенным образом (на экране появляются фотографии станций метро, рисованная канатная дорога на Воробьевых горах, высотки Сити). Во фразе “Мама, я в Москве” ударение не на “Москве”, а на “я” – на ощущение себя, своего места в городе и мире.
Герои рассказов Губайдуллиной возникают на видеоэкране: вот парень, свидание с которым не удалось, изображен в виде человечка из слезинок, а вот другой, пытавшийся приободрить ее – с огромным мультяшным сердцем вместо головы. Вот дедушка машет ей рукой с порога дома для престарелых, а вот люди, пришедшие на кастинг в спектакль про секс. Герои эти если и не знакомы, то узнаваемы зрителями. Актриса делится воспоминанием о том, как они с бабушкой смотрели шоу “Большие гонки” – и в голове сразу начинает вертеться навязчивая песенка про то, что Россия – чемпионка. А по экрану тем временем уже несется, тяжело дыша, гротескно изображенный бык.
Но есть в историях Губайдуллиной и сугубо индивидуальное, личное, даже сокровенное: ее наблюдения за родной Казанью, ее запутанные сны, ее дедушка, раздражавший всю семью привычкой на полную громкость включать передачу, посвященную татарским народным песням, ее первая влюбленность. Обо всем и обо всех актриса говорит без раздражения и злобы, не превращая неудачи в трагедии. Внутри этой тонкой девушки – большая сила, позволяющая ей справляться с житейскими недоразумениями, разочарованиями в мужчинах и трудностями в профессии.
Режиссер Алексей Золотовицкий отнесся к историям Губайдуллиной с бережностью и нежностью, сохранив ее интонации, но не дав спектаклю превратиться в стендап-концерт. В самом начале, еще спрятанная за задником-видеоэкраном, актриса предупреждает: сейчас я буду говорить о себе, буду играть о себе, и девушка, которую вы увидите на сцене – моя лирическая героиня. Есть в спектакле “Мама, я в Москве” и интерактив – тоже деликатный и ненавязчивый, введенный, как признается Губайдуллина, в угоду моде и по настойчивому желанию режиссера. Публика с радостью угощается фруктами и с любопытством касается платья кукольной Аллы Пугачевой – актриса сказала, что это на счастье. Взаимодействие исполнительницы с залом делает зрителей, по сути, такой же частью спектакля, какой являются все остальные москвичи и гости столицы, повстречавшиеся Губайдуллиной.
В первые же минуты на сцене актриса напоминает, что спектакль был придуман до 24 февраля 2022 года – а после все изменилось, и непонятно, какое значение имеют эти воспоминания сейчас, если вообще имеют. Но трогательные, искренние тексты Дины Губайдуллиной возвращают зрителей в тот нормальный мир, где разговор о проблемах, сомнениях и мечтах поколения миллениалов имел смысл. Впрочем, он и есть сейчас, психотерапевтический – на целый час забыть о реальности, прокатившись верхом на чужих воспоминаниях.
Зоя БОРОЗДИНОВА
«Экран и сцена»
№ 8 за 2022 год.