“Солнечная линия”. Режиссер Борис Хлебников
“Солнечная линия” Бориса Хлебникова – важное кинособытие с технической точки зрения. Во-первых, фильм снят специально для киноплатформ, на которых и вышел – “Кинопоиск” и KION. Во-вторых, съемки длились всего несколько дней. Режиссер давно мечтал поучаствовать в таком эксперименте, и продюсера Сергея Сельянова это привлекало.
Большие, длиною в час-полтора, дубли снимались сразу с нескольких точек, без перестановки света и камер и без проработки каждой сцены – на это у актеров была неделя репетиций перед началом работы. Юлия Пересильд и Андрей Бурковский уже несколько лет играют в спектакле центра Мейерхольда “Солнечная линия” по пьесе Ивана Вырыпаева и текст своих ролей, естественно, знают наизусть. А неделя ушла на то, чтобы перевести историю с театрального языка на кинематографический.
При этом текст пьесы Вырыпаева остался прежним, театральным. В начале фильма построение фраз героев кажется выспренним, так обычные люди не говорят, особенно во время ссоры. Но спустя время становится ясно, что в их речи несколько слоев. Первый – тот самый выспренний. Второй – популярно-психологический, когда герои стараются вести свою ссору культурно и сдержанно, употребляя выражения “ты не хочешь услышать меня, милая” и “дорогой, ты прикрываешь настоящего себя информацией о себе”.
И третий – чистый мат, когда героям становится уже совсем невыносимо изображать кого-то другого. На платформах мат, конечно же, “запикан”, но в спектакле слышен, и автора пьесы с постановщиком Виктором Рыжаковым неоднократно за это осуждали: будто бы они использовали обсценную лексику для развлечения зрителя вместо того, чтобы заняться глубокими рассуждениями.
Меж тем вывод из этой истории – “каждая несчастливая семья несчастлива по-своему”. С первых кадров несчастливость не то чтобы видна – нарядно одетая пара после празднования Нового года, проводив гостей, прибирается в квартире – зато слышна: звонко, зло стучат каблуки жены, жестко скрежещет нож по тарелкам, сбрасывая в ведро остатки еды, гремит посуда. Затем звуки сменяются словами: “милая, ты меня совсем не слышишь” и ругательствами.
По исследованиям, мужу и жене достаточно общаться полчаса в день – именно столько проводят вместе большинство пар, которые поженились давно и называют свою семейную жизнь счастливой. Если общаться чаще, высвечиваются противоречия и непонимания, и с ними еще надо уметь как-то обойтись. Поэтому так много разводов произошло во время локдауна, и так много скандалов случается при совместном отпуске и на новогодних каникулах.
Первые кадры “Солнечной линии” тоже про это. В ночном новогоднем небе один за другим распускаются красивые фейерверки, освещая грязные стены типовой многоэтажки.
Герои, которых и в пьесе, и в фильме только двое, живут вместе семь лет – это время одного из самых серьезных семейных кризисов. Кризис первенца тоже непростой, но его у героев не было; у них нет детей, и эта тема запускает жестокую ссору.
Муж радостно напоминает, что скоро весна, в апреле они выплатят кредит, и теперь можно подумать и о ребенке. Жена сообщает, что думать надо было раньше, а теперь ей уже сорок. Данный сюжет развивается дальше, обрастая различными вариациями: киданием в лицо мусорного пакета, вышвыриванием вещей из шкафа в прихожую, тасканием за ногу по коридору и прочими видами оскорблений и домашнего насилия. После чего скандал временно снижает градус, и герои снова принимаются рассуждать о том, как именно они друг друга не слышат и не понимают. Это позволяет предположить две вещи: такое выяснение отношений у них далеко не первое и расставаться они пока не хотят. “Склеены каким-то кармическим клеем”, как скажет жена на очередном витке ссоры.
Пьесу “Солнечная линия” Иван Вырыпаев написал в 2015 году. Она шла в Москве и Варшаве, герои носили имена Вернер и Барбара – в отличие от фильма, где оба безымянны, видимо, для того, чтобы подчеркнуть общечеловеческую природу взаимного непонимания. Пространство новогодней ночи пусть и не общечеловеческое, но все же для очень большого количества людей служит способом обновиться, встряхнуться, начать другую жизнь, встретить своего человека. В неисчислимом количестве новогодних фильмов мы все это видели не раз.
“Солнечная линия” не освежает. Герои муторно кружат вокруг темы “ты меня не понимаешь”. От конкретных претензий (“ты никогда не спал со мной без презерватива!”, “я был не готов к ребенку”) они переходят к метафорам: “сделай один короткий шаг на мою сторону” – “а как же моя сторона, там после этого никого не останется?” Стрелки часов движутся вперед, уже вовсю разгорается первое января, но сказочного обновления не случается.
Жена рассказывает, как однажды рано утром смотрела на спящего мужа, и вдруг упавший из окна солнечный луч разделил его тело на две части. И она подумала, что и ее отношение к нему такое же: одну его часть она любит, а быть с другой ей невыносимо, и непонятно, что делать. Впрочем, добраться до того, чего хочет жена, все-таки удается – муж упорно задает ей вопрос: “Какова твоя цель?”, и на него следует череда неответов, потом череда метафор, и, наконец, звучит доверчивое: «Я хочу слышать от тебя: “Дорогая, ты настоящий бриллиант».
Густоту нелюбви, где оба швыряют друг в друга обвинения в потерянных семи годах, Борис Хлебников размывает музыкой Гершвина, которая сразу же меняет настроение, осветляет, делает все милым, дает надежду.
Есть и еще один момент – условность происходящего не скрывается. Изредка в кадре возникает съемочная группа, декорации, сотрудник убирает реквизит, Юлия Пересильд коротко переговаривается с режиссером. Эта битва ненастоящая, несмотря на алое платье героини и яркое винное пятно на рубашке героя, мимо-ранен-убит. И настроение битвы можно изменить в любую сторону, добавив определенную музыку – так ставятся спектакли, и так делается кино.
Но вот музыка стихает и начинает раскручиваться новый виток, уже страшноватый. После того, что говорят в этом эпизоде друг другу “милый” и “милая”, будет уже невозможно жить, как раньше. “Как было бы хорошо, если бы ты взяла и умерла”, и на пол летит изорванная в мелкие клочки фотография начала их романа, когда все было хорошо, когда родители подарили им на свадьбу квартиру, когда они еще только собирались брать кредит.
Логичным образом слова перетекают в драку, летят стулья, летят шары с елки, которой жена бьет мужа, летят в окно и прилипают к стеклу остатки свекольного салата. Муж выбегает из квартиры. В следующем кадре Андрей Бурковский прохаживается по павильону возле операторов, немного отдыхает, чтобы опять вернуться на съемочную площадку в образе “милого” и добавить в разыгрываемую историю еще одно смещение. Он предложит жене изобразить двоюродную сестру своей матери, в то время как сам он будет изображать двоюродного брата своего отца. Зигмунд и Зои обменяются грубовато-кокетливыми фразами, и ссора обмякнет, растает, жизнь пойдет по новой, и клякса салата сползет по стеклу, оставив грязный след.
Юлия Пересильд играет ярче. Ее героиня умна, хорошо к себе относится, возмущена происходящим и готова требовать своего и рассказывать о своих чувствах. Андрей Бурковский сдержаннее, и его герой сперва кажется занудой, но несколько моментов показывают, что ситуацией в семье управляет он, хорошо изучивший свою “милую” и умеющий нажимать на ее болевые точки.
Жена, несмотря на весь свой пафос, ум и любовь к современной философии, зависит от него сильнее, кармический клей крепко держит именно ее. Поэтому она так легко идет на примирение, так радостно выдыхает, когда скандал завершается, поэтому признается в своих желаниях, в том числе и сексуальных, и отмоет свекольное пятно от окна, как будто бы ничего и не случилось, и наступивший год спокойно потечет дальше.
Но солнечная линия – так мило звучит название – уже наметила путь, по которому пойдет трещина, и никаким Гершвиным это, конечно, уже не исправишь.
Жанна СЕРГЕЕВА
«Экран и сцена»
№ 1 за 2022 год.