Режиссуру Александра Плотникова (тогда еще в виде пробы) я впервые увидела на вступительном экзамене у Камы Гинкаса в Высшей школе сценических искусств под руководством Константина Райкина. Абитуриентам нужно было взять три предложенных предмета (кажется, это были ботинок, телевизор и книга) и сочинить с их помощью некую историю, где каждая из вещей должна обозначать очередной сюжетный поворот. Плотников ловко нанизал сюжет об одиночестве и памяти на эти предметы – так нити, натянутые между, казалось бы, хаотически забитыми гвоздями, вдруг образуют рисунок. И как-то сразу стало понятно, что Плотников поступит и вырастет в режиссера.
В спектакле “Анна Каренина” Красноярского ТЮЗа (он москвичам известен прежде всего яркими, фантазийными спектаклями Романа Феодори), Александр Плотников тоже натягивает невидимые нити между людьми, в результате чего возникает ажурная, хотя и очень плотная ткань спектакля. Полифония чувств, взглядов, голосов, шепотов и криков, живых лиц и их увеличенных видеокопий, которые выдают все чувства с безжалостностью зеркала. От двухтомного романа режиссер оставил только три любовные линии: Кити (Дарья Мамичева) – Левин (Юрий Киценко), Долли (Марина Бабошина) – Стива (Владимир Мясников), Анна (Елена Кайзер) – Каренин (Анатолий Малыхин) – Вронский (Александр Князь). Последняя линия взорвана, изогнута зигзагом разрушительного любовного треугольника. Все семеро весь спектакль не покидают сцену. Каждый эпизод, сыгранный двумя, “прокомментирован” взглядами остальных, и из этого плотного поля осуждения, восхищения, сочувствия, презрения, оторопи, родства и отчуждения других не вырваться никому.
Blackbox малой сцены задернут волнистыми белыми шторами-экраном для видеопортретов, точно отраженных в ряби на воде (художницы Александра Дыхне и Евгения Ржезникова). Пол тоже служит экраном, по нему плывут виды Петербурга и Венеции, двух уходящих под воду и самых прекрасных городов. Их проплывающие под ногами панорамы делают людей похожими на влюбленных Шагала, парящих над городом. Спектакль рождается из шепота голосов, похожих на женское шушуканье. Из въевшихся в память и подзабытых фраз романа – про дом Облонских, про по-разному несчастные семьи, про женщин, которые делятся на Кити и падших гадин… Пока из хаоса голосов не выбирается наружу голос Анны, с ее трагедией нелюбви. Лихорадочный, вечно ищущий взгляд, складки в уголках губ и на лбу, ломаная пластика, точно позаимствованная у “Любительницы абсента”, тяга к другому и ужас от предчувствия любых прикосновений, точно у человека без кожи, хриплый смех – такой предстает перед нами Анна Елены Кайзер. Женщина-катастрофа, у которой самоопределение “счастлива” и “несчастна” стоят слишком близко, запущен механизм самоуничтожения. Ни тихий, навсегда поверивший в свою презренность Каренин, похожий на семинариста и даже чем-то на молодого Толстого, ни холодноватый мажор Вронский не могли бы ее спасти – сила самоуничтожения в ней намного сильнее всего, что они могут ей дать.
Спектакль Александра Плотникова – многогранник любви, где все ее ипостаси существуют одновременно, отражаясь друг в друге. И каждая по-своему мучительна. Ожог первой любви и первого отказа, первого прощения, согласия и первых дней семейного счастья, оказавшихся совсем не такими, как мечталось, ощущается в точной игре Юрия Киценко. А за поворотом семейного счастья его Левину вдруг открывается бездна – встреча с Анной, женской загадкой и мукой, которая притягательнее семейного уюта. Мучительные, навсегда запутанные в ненависти, нежности, обиде, заботе о детях и деньгах, тоске о свободе и любви, которой никогда уже не будет, и намертво привязавшие друг к другу отношения Стивы и Долли. Здесь юность безжалостно, под дых бьет зрелость, не щадя ее чувств и не замечая, как сама приближается к воронке сложившейся жизни, откуда практически невозможно выбраться и что-то переиграть.
В спектакле много грозового воздуха, но много и точных, телесных деталей – тошнота Каренина, узнавшего об измене жены, жадное поедание Левиным булки – заедание стресса от отказа Кити, танец Анны на ботинках Каренина (попрание его чувств, которое он готов терпеть), картинные кувырки Вронского (взятые препятствия на скачках) и многое другое. В нем есть восхищение романом, но чувствуется и безапелляционное желание обнажить сегодняшний нерв отношений между людьми.
Земля уходит из-под ног Анны, бормочущей про свадьбу с Вронским. По полу ползет и разгоняется, точно поезд, строка – пожалуйста вернись мне страшно. Вот так, без знаков препинания, как в смс. Не в силах удержать головокружение, Анна ложится под каток летящей уже по ней строки. И не видит, что разделить ее судьбу решится только один человек – Каренин.
Ольга ФУКС
«Экран и сцена»
№ 21 за 2021 год.