Просто добавь воды

“Воспоминания”. Режиссер Лиза Джой

Медленно крутит лопастями вентилятор, красиво разбивается вдребезги бокал, бредет по переулку человек с большим зонтом. Мрачный город днем спит, а ночью живет, освещаемый неоновыми вывесками баров. Еще надо, конечно, чтобы кто-нибудь красиво курил, выпуская медленно тающие кольца дыма, но курение в кадре сейчас не очень приветствуется.

Режиссер Лиза Джой, методично следуя по списку признаков жанра нуар, даже шляпу умудрилась использовать. Главный герой попадает на пробы в театральную сценку и вынужден там надеть шляпу.

Лиза Джой снимает свой фильм “Воспоминания” всерьез, и именно такие эпизоды вызывают комический эффект.

Главная героиня-певица, к примеру, впервые появляется в кадре в красном платье с открытыми плечами и разрезом от бедра, и весь ее облик вкупе с тембром голоса, медленными движениями и танцами на барной стойке до боли напоминает мультяшную диву Джессику Рэббит. Это так очевидно, и трудно представить, что Лизе Джой об этом никто не сказал. И поневоле ждешь: в фильме появится хоть какая-то ирония, хоть какой-то намек на нее.

Если не считать таковым микроэпизод с обязательной шляпой, то иронии не будет, а вот законы жанра будут соблюдены с полнейшей серьезностью, разве что роль постоянного дождя исполнит потоп.

Действие “Воспоминаний” происходит в Майами в недалеком будущем. Глобальное потепление привело к тому, что все города мира превратились в мини- и макси-Венеции. Богачи остались жить на дефицитных клочках суши, бедняки перебрались на торчащие из воды заводы, остальные ходят по полузатопленным улицам в резиновых сапогах.

Также потепление спровоцировало сильную дневную жару – потому-то города и живут по ночам, а днем вымирают.

В Америке также прошла война. Ее было нужно ввести в сценарий, чтобы объяснить мрачность и надломленность главного героя, а также пристрастие небогатых жителей Майами к темным барам и отсутствие у них современной техники.

Впрочем, у главного героя Ника Баннистера (Хью Джекман) кое-какая техника есть. Это капсула. В нее наливают воду, туда ложится клиент, на голову клиенту надевается особая железная сетка, ему делают укол особого же препарата, и он может погрузиться в любимые воспоминания. Сам Баннистер, задавая определенные вопросы, следит за тем, чтобы воспоминание оставалось приятным. Его ассистентка Ватт (Тэнди Ньютон) управляется с нужными кнопками, сопровождает Ника на выездах в прокуратуру и сама при этом носит тяжелый чемодан с дополнительными инструментами.

В прокуратуре Ватт и Баннистер подрабатывают, помогая читать воспоминания преступников. Дела у них идут не лучшим образом: денег мало, конкуренция большая, а ежедневно видеть чужое прошлое не такое уж и удовольствие. Например, у них есть постоянная клиентка Эльза (Анджела Сарафян), которая регулярно просматривает постельную сцену с ласковым пожилым мужчиной – он называет ее цветочком.

 Эльза встает из капсулы счастливой, а Ватт после ее ухода жалуется Баннистеру, что у нее уже сил нет смотреть на бледный стариковский зад. А отвернуться не получится – за клиентами надо присматривать, в процессе задавать им нужные вопросы, чтобы воспоминание не вильнуло в неправильную сторону. У Ватт и Ника ответственная работа.

И как-то после рабочего дня, когда клиенты вспоминали довоенное счастливое прошлое, игры с собаками, детские объятия, зашла Мэй (Ребекка Фергюсон). Переодеваться в купальник отказалась, а под платьем у нее ничего не было, и суровое сердце старого солдата дрогнуло и рассыпалось на куски.

“Любовничек” – так будут называть Ника представители преступных группировок, с которыми окажется связана Мэй. Как у всякой роковой нуар-красотки, ее прошлое богато и разнообразно, и, конечно же, она пробудет с Ником недолго, а потом пропадет.

Ватт в прошлом снайпер и по сценарию сильно пьющая, хотя в фильме нет эпизодов, где алкоголизм хоть как-то отразился бы на ее меткости и трудолюбии.

А вот Ник, хотя и не употребляет ничего, свою личность теряет мгновенно. После исчезновения Мэй он только и говорит, что о ней, бегает по городу с перекошенным лицом, то и дело ложится в капсулу, рискуя мозгом, чтобы снова пережить те два наполненных любовью месяца. И едва не губит серьезный проект прокуратуры, поскольку выясняется, что допрашиваемый наркоман где-то видел Мэй, и вместо того, чтобы интересоваться заказанными темами, Баннистер повторяет: “А где ты видел эту девушку? А куда потом пошла девушка?” А после добытых сведений навещает одного из главных майамских мафиози, наркодельца-китайца Святого Джо (Дэниэл Ву).

Святой Джо не занимает много экранного времени, а жаль – он очень яркий персонаж, смешно шутит, вставляет в английскую речь китайские слова, как персонажи Владимира Сорокина, и исчерпывающе определяет Ника Баннистера двумя фразами. Первая: “Ты ветеран? У вас всех речь как будто накрахмаленная”. И верно, Ник преисполнен пафоса и на замечание Ватт, что он опоздал на работу, может ответить что-то вроде: “концепция линейной модели времени находится вне нашей компетенции”.

Когда Баннистер врет, что прибыл к Джо за большой партией популярного наркотика, наркоделец радуется и предполагает, что клиент обладает крупным мужским достоинством. Но когда узнает, что Ник рискует собой ради поисков Мэй, то грустно сообщает – видимо, вряд ли оно такое уж большое.

Что большое у Баннистера по-настоящему – так это одержимость. Как весенний лось, он несется по следу певицы, узнавая все новые подробности ее биографии. Погружается в бездны отчаяния, когда подтверждаются ее лживость и коварство, и восторженно расцветает, когда она совершает какой-то хороший поступок.

Баннистер романтик, он даже называет Мэй точное число закатов, которые встретил в окопах (куда в отдаленном будущем подевались боевые роботы, дроны, ядерное, наконец, оружие, Лиза Джой предусмотрительно не сообщает, чтобы продолжать имитировать послевоенную обстановку середины ХХ века), – и любовь захватывает его всего.

Настолько сумасшедше влюбленных людей зрелого возраста давно не показывали в кино. Возможно, в этом основной плюс “Воспоминаний”, если, конечно, считать данный факт плюсом.

В конце концов, добрый поступок Мэй заставит Баннистера подпрыгнуть чуть ли не до небес. Она спасет от смерти маленького мальчика, сына той самой Эльзы и пожилого богача. Плохие родственники богача захотят уничтожить мальчика, чтобы не выделять ему наследство после смерти отца, а Мэй его спасет. Чтобы узнать эту историю, Баннистеру придется добыть воспоминания одного коррумпированного полицейского, и в процессе у нас будет шанс пронаблюдать удивительную сцену, где Ник засунет полицейского в пианино и попытается утопить, а потом, подумав о важных воспоминаниях, попытается спасти.

В пересказе сцена выглядит смешной, но режиссер по-прежнему не думает шутить.

А вот подтверждение потери личности Баннистера выглядит серьезно – желая отомстить полицейскому за плохое обращение с Мэй, он находит и включает в его мозгу самое страшное воспоминание жизни…

Вообще работа с воспоминаниями похожа на работу психотерапевта или врача, который не имеет права пользоваться служебным положением. Баннистер грубо нарушает данные правила и выходит, таким образом, на последнюю дорогу нуар-героя: не зря же в фильме целых три раза повторяется фраза, что у историй не бывает счастливых концов. Хотя режиссер не отказывает себе в удовольствии показать начало революции и битвы за сушу.

Есть версия, что коронавирус исполняет в нашем веке роль большой войны и должен трансформировать общество. Возможно, Лиза Джой откликнулась на это, сняв свой фильм – как когда-то начинали снимать картины такого жанра, реагируя на травматическое и мрачное состояние мира после Второй мировой.

Может быть, это первая ласточка нового нуар-витка, а может быть, режиссеру показалось, что она сама благодаря придуманной ею же капсуле перенеслась в сороковые годы прошлого века. Напрочь забыв о том, что за восемьдесят лет в жизни и искусстве много чего произошло, кроме борьбы с курением.

Жанна СЕРГЕЕВА

«Экран и сцена»
№ 17 за 2021 год.