Женат не на стране

Фото И.ПОЛЯРНОЙ
Фото И.ПОЛЯРНОЙ

Ближе к финалу книги Чулпан Хаматовой и Катерины Гордеевой “Время колоть лед”, вышедшей пару лет назад, описывается томительное ожидание вручения Госпремий и неожиданная встреча Хаматовой с Михаилом Горбачевым: “Они ходили кругами до самых фанфар, возвестивших о начале торжественной части мероприятия, шептались о здоровье и детях, о фонде Горбачева и фонде “Подари жизнь”, она гладила его по плечу, он ее – по голове. Если бы эти фанфары не прозвучали, они, кажется, могли бы ходить так по кругу, не замечая никого из именитых приглашенных, несколько часов”.

Горбачев когда-то признался: “Есть только одна девушка, которая могла бы сыграть Раису. Чулпан. Чулпан Хаматова”. В той же книге “Время колоть лед” Хаматова много и с нежностью говорит о Михаиле Сергеевиче, о его редком умении, в особенности для лидера государства, любить, о том, что она, кажется, одна из немногих в нашей стране прочитала все книги его воспоминаний. И в завершение добавляет: “…если бы такой проект – фильм или спектакль о Горбачеве, о том, что он сделал, об их невероятной любви – состоялся, это было бы счастье. Не только профессиональное – для меня как для артистки, а для всех нас, людей, граждан своей страны: эту историю надо рассказывать. И надо обязательно постараться успеть рассказать ее, пока Михаил Сергеевич имеет возможность это увидеть. Хотя бы для того, чтобы он знал, что мы ему благодарны”.

Фото И.ПОЛЯРНОЙ
Фото И.ПОЛЯРНОЙ

Театр Наций успел. Горбачев увидел. Увидел и перенесенную на сцену историю своей жизни, и благодарность вставшего и долго рукоплескавшего ему зала.

Смелый замысел, поначалу походивший на несбыточные мечты, воплотился в спектакль “Горбачев”, все три часа которого фантастически держат на себе Чулпан Хаматова и Евгений Миронов.

Шесть лет одного бесконечного рабочего дня, а именно столько длился период пребывания Горбачева у власти, – почти целиком опущены. Автору инсценировки, режиссеру и сценографу в одном лице латышу Алвису Херманису важнее другое, человеческая составляющая вождя, добровольно отказавшегося от власти, вся предыстория, вся достойная жизнь после 1991-го, вся горькая жизнь после 1999-го, способность открыто признать, что надежды были большие, но мало что удалось. И этот уже очень немолодой человек сегодня испытывает такое большое доверие к троице творческих людей, что позволил им препарировать свою биографию, много рассказывал, консультировал и согласился на мучительное счастье быть зрителем самой необычной театральной премьеры в его жизни.

У спектакля, выпускавшегося в непростых условиях, когда режиссер находился в другой стране, есть пространный двухчастный пролог. Хаматова и Миронов выходят к зрителю в репетиционной одежде и, устроившись на крутящихся черных креслах, почти бесстрастно читают с листа воспоминания о последних днях и часах жизни Раисы Максимовны Горбачевой в университетской клинике немецкого Мюнстера в сентябре 1999 года, о том, как отказывалась она от обезболивающих, чтобы не потерять последних мгновений с мужем, не отпускавшим ее руку и баюкавшим, как ребенка.

Фото И.ПОЛЯРНОЙ
Фото И.ПОЛЯРНОЙ

Смерть ставит в этом рассказе точку, но театр превращает ее совсем в другой знак. Исполнители на своих креслах подкатывают к гримировальным столикам (пространство неглубокое, вытянутое вдоль авансцены), прямо на зеркалах которых, да и на стене за ними, наклеено множество фотографий Раисы и Михаила разных лет. На небольшом столе гнездятся на болванках парики, а в углу сцены установлена штанга с костюмами на вешалках. Из обстановки еще – пара кресел, табуретка, этажерка и кушетка; мебель в отличие от костюмов, стилизованных под реальность эпох и конкретных людей (художник по костюмам Виктория Севрюкова), условная и вспомогательная. Пока Хаматова и Миронов добиваются облика своих совсем молодых героев, они перебрасываются репликами об их характерах, пристраиваются к тембру голосов и интонациям, пробуют и отметают, дают друг другу практические советы и вскоре преображаются настолько, чтобы рискнуть произносить тексты от первого лица и вступить в первую сцену.

Спектакль и состоит из сцен, каждая носит свое заглавие, высвечиваемое на белой кирпичной стене: “Михаил и иконы”, “Раиса и рай”, “Первая любовь”, “Разбитое сердце”, “Раиса и запах метро”, “Горбачев и труп Сталина”, “Горбачев и Штирлиц”, “Горбачев и бананы”, “Горбачев и больница”, “Горбачев и выборы”, “Горбачев и колготки”. Из этих осколков, часто окрашенных юмором и иронией, совсем не похожих на жития, складывается течение виртуозного театрального повествования, чьим музыкальным лейтмотивом служит ария Ленского “Что день грядущий мне готовит…” в исполнении Лемешева, концертом которого в ДК МГУ герои некогда пожертвовали, как выяснилось потом, ради совместного будущего.

Политика в спектакль допущена, причем абсолютно продуманно, в минимальных дозах. Тут важны не исторические факты или их трактовка. В конце концов, большинство зрителей прожили все это сами и прекрасно помнят, как умирали один за другим генсеки, и как объявление имени председателя очередной похоронной комиссии автоматически обозначало и нового главу государства, и как не было никаких надежд на Горбачева, потому что вообще никаких надежд не было, и как постепенно менялся климат в стране с его приходом. Постепенно, но неуклонно – за этими горбачевскими словами стоит многое из того, что произошло со страной, как и за признанием после заточения в Форосе и инсульта жены, что он женат не на стране, а на Раисе. Встречали ли мы в российской истории последних ста лет вождей, в душе не обвенчанных со страной навеки?

В спектакле Театра Наций очень чувствуется неравнодушие создателей по адресу не вымышленных, а предельно реальных для них персонажей. Как и отношение героя к идее постановки – байопика, парного жизнеописания. С такими исходными данными все звезды должны были сойтись, и они сошлись.

Фото И.ПОЛЯРНОЙ
Фото И.ПОЛЯРНОЙ

Меняются гримы и наряды, взрослеют герои, неизменно только лишь их отношение друг к другу. Того смешного парня с чубчиком из села Привольное в Ставрополье, комбайнера и ударника труда, поступившего на юридический факультет МГУ, и строгой девушки из сибирского города Рубцовска, выбравшей для учебы философский факультет столичного университета. Эпизод за эпизодом, сюжет за сюжетом демонстрируют, как идут годы, как больше 45 лет прожито вместе, в прямом смысле и в горе и в радости, в трудностях и завоеваниях, в необходимости принятия решений и готовности к жертвам, в потерях и обретениях. В ненаскучивающих разговорах друг с другом. И в любви. Не вымышленной, не показной, подлинной.

Чулпан Хаматова и Евгений Миронов порой достигают почти портретного сходства со своими героями (пожилого Горбачева Миронов играет в одутловатой силиконовой маске и с толщинками), но не это главное. Важнее ощутимый трепет и личное отношение исполнителей, и здесь не расхожий штамп. Профессионализм и мастерство не отменяют человеческого волнения, их сочетание безмерно укрупняет произведение.

Человеческое волнение накрывает и зрителей в зале. За себя, во всяком случае, могу поручиться. Ни к одной премьере на протяжении многих лет так не подходит эпитет “событие”, звучащий последнее время в изобилии, – как к “Горбачеву”.

Самый долгоживущий правитель России в истории – написано о Михаиле Сергеевиче Горбачеве в Википедии. Он еще и самый незабронзовевший. Просто человек, попытавшийся изменить страну и продолжающий жить рядом с нами в этой стране, давно совершившей кульбит в нежеланную сторону.

Мария ХАЛИЗЕВА

«Экран и сцена»
№ 21 за 2020 год.