Армянское радио передает

Фото М.МОИСЕЕВОЙ
Фото М.МОИСЕЕВОЙ

“Да фу, это ж про девчонок”, – взвыл мой десятилетний сын, получив в подарок книгу-кирпич “Манюня” Наринэ Абгарян. Но дело было на море, другой книги под рукой не оказалось, и ему пришлось смириться. Страница за страницей – и море-вот-оно-стоит быстро отодвинулось на второй план. “Мам, а что такое климакс?” – прохохотавшись очередной раз, живо поинтересовался противник “девчонок”. Я в панике выхватила книжку “про девчонок” и тут же провалилась в нее… Так мы ее и читали под плеск волн, выдирая из рук, чтобы тут же подсунуть друг другу с очередной цитатой. “Это и было счастье” – такой эпиграф можно поставить к книге Наринэ Абгарян о ее детстве в маленьком армянском городе Берд, о великой и всепоглощающей, как бывает только в детстве, дружбе с рыжекудрой Манюней Шац, у которой была вот такая Ба. А вы как называли бабушек лет в десять-двенадцать? Вот так и называли – Ба, чтобы не обнаружить перед ней свою девчачью нежность.

“Манюня”, первая книга Абгарян, родилась из заметок в Живом Журнале. Спектакли по ней уже выпущены в СамАрте и Омском ТЮЗе, и РАМТ, разумеется, не мог пропустить одну из лучших детских книг последнего времени. Хотя “Манюня”, конечно же, никакая не детская, а взрослая, написанная о детстве, – попытка перевести в слова то непереда-ваемое состояние, когда весь мир – твой, и вся его красота, вся любовь – в твоем распоряжении, прямо под рукой. Просто “перевод” оказался конгениальным самому детству, а детство было счастливым – хватит, чтобы продержаться всю оставшуюся жизнь.

Не удивительно, что режиссер Рузанна Мовсесян просто пошла за этим текстом, как за дудочкой крысолова, против которой устоять невозможно. С собой она прихватила расхожие “армянские” приметы. Среди них яркие краски ковра и томные горные коровы, параджановское безумие архитектуры Берда, где домишки лепятся к подножию гор (художник Мария Утробина), нежный дудук и “Ноктюрн” Арно Бабаджаняна.

И конечно же армянское радио – оно в лице Алексея Боброва и Виталия Тимашкова ведет прямую трансляцию с мест событий: конфуз на важном выступлении детского хора, положивший начало “лютой” девчачьей дружбе, поход в гости к Ба, изгнание вшей из девчачьих голов с помощью бараньих катышков и синьки, выходные в горах, ночное паломничество к холодильнику за жареной курицей. Трансляция идет и из двора, где возникла первая любовь к взрослому москвичу, невыносимую горечь которой можно заесть только целой банкой недоступного сгущенного молока, прописанного Ба врачом, – она как-то сразу все поняла правильно и чуть ли не впервые в жизни обошлась без слов.

Вместе с ведущими армянского радио в рай советского Берда забредает беспардонный белый медведь (Иван Воротняк) – воплощение вожделенных конфет “Мишка на Севере” соответствующих вожделению размеров – да так и остается в Берде навсегда.

Но они ничего не добавляют к нежной и жаркой прозе “Манюни”, разве что служат для связок между рассказами о приключениях подруг. Не добавляют и другие актеры – книжка совершенно самоигральная, – но пропитываются и начинают светиться ее светом.

Рыжая оторва Манюня Шац (Анна Ковалева) и тонконогая, тонкодушевная и упрямая, как горная коза, Нарка Абгарян (Анна Дворжецкая – и темпераментом, и внешностью похожая на отца, Евгения Дворжецкого) весь мир вокруг себя берут в оборот и обращают всех в своих сообщников. Сияющую от любви и молодости пару родителей Наринэ (Дарья Семенова и Денис Баландин), встрепанного отца Манюни (Тарас Епифанцев), бесконечных сестер Абгарян (только две, а кажется, целая армия в исполнении Полины Лашкевич и Марианны Ильиной) – шлепаных за порванные рукава и мелкие грехи, залюбленных до счастья, свободных детей. И, конечно же, Ба – соль земли. Нина Дворжецкая так играет горькую, простодушную, невыносимую, деятельную, добрейшую старуху, что кажется, будто это у тебя во рту тает ее фирменное печенье.

“Манюня” – вызывающе неактуальный спектакль. Веселая энциклопедия советского дефицита (нарядное платье для всех сестер по очереди – не вздумай порвать; сгущенка – испечем наполеон; чешский плафон – смягчить гнев за его гибель, проломив себе нос и заработав горбинку) и гимн вавилонскому столпотворению советских людей, говорящих с одинаковым армянским акцентом доброты. От него идет свет, как от погасшей звезды, – звезды уже нет, а свет еще светит, ненавязчиво напоминая, как выглядит счастье.

Ольга ФУКС

«Экран и сцена»
№ 18 за 2019 год.