Точка замирания

Фото А.КУРОВА

Фото А.КУРОВА

Чеховский фестиваль легко и навсегда привил своей публике любовь к новому цирку, где свободный полет и неограниченные возможности человеческого тела служат свободному полету человеческой мысли, а законы механики служат поэтическим образам. Спектакль “Scala” из парижского театра “La Scala” (не путать с миланским “La Scala”) – из их числа. Сам театр, созданный в 1873 году, успел за свою историю побывать и кафешантаном, и кинотеатром порнофильмов, и бразильской церковью, пока не стал, наконец, частным театром, открытым всем искусствам. В момент очередной перестройки театра у Йоанна Буржуа и родилась идея спектак-ля. Акробат, актер, жонглер, танцовщик, соратник Александра дель Перуджа, Китцу Дюбуа и Маги Марен, он с самого начала стремился соединить возможности цирка с таинством музыки и философскими идеями. Среди его спектаклей – “Искусство фуги” на музыку Баха, Wu-Wei, вдохновленный философией даосизма, “Тот, который падает” в Лионской опере и другие. Среди них – известный перформанс, часть программы “Монументы в движении”, под названием “Механика истории”, где перформеры падали на батут и возносились на ступени крутящейся лестницы, а их “партнером”, пролетающим буквально в нескольких сантиметрах от лиц, был маятник Фуко, доказывающий вращение Земли. Предопределенность, повторяемость, цикличность взлетов и падений, одушевленная механика жизни стали одной из основных тем (или наваждением) Йоанна Буржуа.

Пространство для этого спектакля – сама банальность: кушетка, стулья, стол, тусклый свет. И вместе с тем – сама метафизика: в центре находится лестница (scala – шкала, лестница, гамма), ведущая в никуда. Спектакль раскручивается медленно и мерно, точно разжимается пружина. Сцена постепенно наполняется людьми-клонами, в которых нет ничего индивидуального: одинаковые кеды и клетчатые рубашки (на женщинах – мини-юбки), однообразные движения. Выходят и входят в разные двери, проваливаются в люки, возвращаются из темноты, иногда совмещаются, “слипаются” друг с другом, начинают двигаться по одной траектории. Точно кто-то неведомый ставит опыт с маятниками (запущенные одновременно, они изображают то хаос, то гармонию), только “шариками” в этом опыте становятся люди. Иногда тот или иной акробат проваливается в люк с прозрачной “четвертой стеной”, создавая иллюзию архимедовой силы, выталкивающей тело из жидкости. С той лишь разницей, что никакой жидкости, разумеется, под сценой нет – иллюзия погружения в нее удерживается только благодаря мастерству акробата.

А неведомый исследователь все продолжает свои опыты над материей, где человек – не венец творения, а всего лишь один из ее атомов. Вся мебель на сцене и люди, пытающиеся использовать ее по назначению, вдруг начинают ломаться, рассыпаться и собираться вновь. Как будто кто-то нажатием кнопки отключает силу притяжения и разрушает структуру – и так же легко включает вновь.

Но, разумеется, центром спектакля “Scala” становится лестница. Люди “стекают” по ее ступенькам, как поток. Падают с нее в пустоту небытия (на батут) и возвращаются вновь, вычерчивая телами траектории запущенных и останавливающихся маятников. “В жонглерском лексиконе точка замирания – этот тот самый неуловимый момент между тем, когда подброшенный в воздух предмет достигает пика параболы, прежде чем он начинает падать. Моя страсть – в стремлении к этому идеалу, мигу освобождения от веса, мгновению абсолютной возможности”, – говорит Буржуа. К этому моменту сумрачный спектакль, населенный клонами нашего современника (человека без свойств – кроме уязвимости, бесплотности, абсолютной зависимости от запущенного кем-то, но давно работающего вхолостую механизма), уже распустился, как цветок, до зрелища фантастической красоты. Но рядом в памяти останется другая “картинка” – из-под сцены “растут” чьи-то руки, равнодушный уборщик легко сметает эти побеги со сцены. Руки “прорастают” снова, но уже не так бурно, однако, несколько взмахов метлы окончательно кладут этому конец.

“Я ищу очаги, где внезапно множатся значения” – пожалуй, одна из лучших формул нового цирка. Да и искусства вообще.

Ольга ФУКС
«Экран и сцена»
№ 13 за 2019 год.