Родом из классики

Сцена из балета “Петрушка”. Фото Е.ФЕТИСОВОЙВ Большом театре состоялась премьера, объединившая два одноактных балета – “Артефакт-сюиту” живого классика Уильяма Форсайта и “Петрушку” в постановке молодого, но уже известного руководителя Национального театра Словении Эдварда Клюга. Сведенные в пространстве одного вечера, два непохожих спектакля дополнительно выигрышно высветили друг друга. После истовости и напряжения сложнейшей бессюжетной хореографии Форсайта глаз отдыхает на внешне незатейливой, почти простодушной истории из жизни балаганных кукол.

Над “Артефакт-сюитой” Форсайт, по его собственному признанию, работал на протяжении тридцати лет. Нынешняя постановка – своеобразный дайджест масштабного четырехактного спектакля “Артефакт”, созданного им в 1984 году для Франкфуртского балета. В отличие от первоисточника, представлявшего собой “балет в балете” с участием дамы в историческом костюме и человека с рупором, сокращенная “Сюита” (ее мировая премьера состоялась в 2004 году) – шестьдесят минут безупречных в своей строгой графике перестроений кордебалета, виртуозных дуэтов и вспыхивающих, как разряды молний, лаконичных соло.

За пятнадцать лет активного освоения отечественным театром хореографии Форсайта, чьи балеты танцуют лучшие театры мира, в репертуаре первой сцены России был только один его спектакль – “Herman Schmerman” (для квинтета танцовщиков). В “Артефакт-сюите” же – пять солистов и сорок артистов кордебалета. Пожалуй, столь массового погружения в стихию непривычного для себя танца Большой театр еще не совершал.

Постановка Форсайта – это непрерывный поток движения, экстаз, “головокружительное упоение точностью” (так называется один из его балетов) и умопомрачительная скорость, требующие от классических танцовщиков принципиально новых навыков. При этом – без хорошей академической подготовки танцевать Форсайта проблематично. Его хореография родом из классики, с которой он находится в прямом диалоге. И тут, очевидно, сходятся возможности и интересы труппы Большого. Строй мощного кордебалета, где виден каждый артист, в пространстве чистого танца впечатляет слаженностью, энергией посыла и красотой перестроений, подобных водным потокам. Вторую часть спектакля на музыку Эвы Кроссман-Хехт, можно назвать бенефисом кордебалета с точечными вкраплениями дуэтов. Потрясающий по красоте свет (самого Форсайта) рельефно выделяет каждый мускул исполнителей, придавая позам скульптурную выразительность. Первая же часть на музыку Баха – торжество дуэтов. Две пары солистов по очереди и параллельно, соревнуясь в дерзости и отваге, принимают вызов, брошенный хореографией. Исполнение Анастасии Сташкевич и Вячеслава Лопатина, словно рожденных для такого радикального танца, отличается легкостью, внутренней сосредоточенностью, замещающей у Форсайта внешние эмоциональные проявления, и остротой противоборства партнеров-соперников. Ольга Смирнова и Семен Чудин не отрешаются от присущего их индивидуальностям лиризма. Льющаяся пластика балерины сливается с математикой просчитанных комбинаций. Ее растянутые в пространстве движения словно оставляют след в воздухе.

И пусть в танце артистов Большого театра остался легкий “лебединый акцент”, они явно освоили инверсии лексики Уильяма Форсайта.

“Петрушка” Эдварда Клюга – диалог с постановкой Михаила Фокина и музыкой Игоря Стравинского, изведавшими множество интерпретаций. В новой версии Большого “марионеточность” обретают не только балаганные куклы, но и ярмарочный люд, выступающий единой, словно управ-ляемой кем-то невидимым, массой. Площадная кутерьма представлена живописно, но стройно и без суматохи. Куклы находятся в полной власти Фокусника (Георгий Гусев), напоминающего черта из табакерки: он выскакивает из чрева одной из пяти огромных матрешек (сценография Марко Япеля), своей утонченно-приглушенной колористикой отсылающих к полотнам мирискусников, как и цвета костюмов Лео Кулаша. Ко всему прочему у этих гигантских сувениров вместо симпатичных мордашек загадочные лица петербургских сфинксов, а внутри томятся “артисты” Фокусника.

Своими подопечными – Петрушкой, Балериной и Арапом – Фокусник управляет, как тростевыми куклами, манипулируя каждым их движением. Зависимые и несвободные, они при первой же возможности пытаются верховодить друг другом: то Арап унижает Балерину, то она пытается повелевать им и всеми третируемым Петрушкой. Его отшвыривают и колотят, и Денису Савину, виртуозно справляющемуся со своей партией, удается передать боль и трагизм кукольного одиночества. Его беспомощно повисшие ладони и грустный взгляд застав-ляют вспомнить легендарный спектакль с Вацлавом Нижинским. Клюг не обременил исполнителей слишком сложным хореографическим рисунком, но подарил возможность выказать свои актерские таланты, которыми щедро наделены и Денис Савин, и Екатерина Крысанова (Балерина), и Антон Савичев (Арап), создавшие образы кукол с человеческими лицами.

Алла МИХАЛЁВА

  • Сцена из балета “Петрушка”. Фото Е.ФЕТИСОВОЙ
«Экран и сцена»
№ 24 за 2018 год.