“Голый король” Даугавпилсского русского театра, сыгранный на гастролях в Москве, яркий, шумный, лукавый. Иногда кажется, что чересчур. Он погружает в стихию игры, увлекает буйством красок, обилием пластики (хореография Ирины Савельевой). На протяжении почти всего действа нужно прилагать усилия, чтобы понять, к чему идет дело и не дать сбить себя с толку.
Спектакль интересен формой – отказ от чисто психологического театра, соединение музыки, пластики, подача реплик – зрелище почти скоморошье и площадное. Жанр постановки обозначен как “эпатажные сюжеты из жизни одного государства”.
Режиссер Олег Шапошников пошел на большой риск. Все, что происходит на подмостках, кажется знакомым: сценография (ее авторы Агнесе Лейланде и Инга Бермака Апиах) – карточные масти и эстетика фильмов Тима Бёртона, красивые и динамичные пластические сцены. Актеры выбегают на сцену через зал, в обязательном порядке раздеваются, в общем, совершают все то, что способно, с одной стороны, возмутить, а, с другой, – нагнать скуку предсказуемостью. Если бы не несколько важных подсказок.
С подмостков звучит смешанный текст: шварцевский “Голый король” соединен с Вильгельмом Гауфом – в спектакле помимо прозрачных аллюзий проступает едва уловимый оттенок сюрреалистичности, ощущается вкус безнадежной сказки. Тонкая словесная игра, как и философ-ские размышления, и афористичность, спрятались за стилистикой мюзик-холла, за нарочитым подражанием масс-культуре, за демонстративным нагромождением театральных банальностей. Опасно балансируя между трюизмами, современными ритмами и густым потоком гротеска, режиссер прячет в пестроте происходящего сюрприз. Главными героями спектакля оказываются вовсе не смелый и остроумный Генрих-свинопас (Мирослав Блакунов) и не прекрасная и озорная принцесса Генриетта (Елена Нетёсина), а ушлые придворные и Король-отец (сам режиссер Олег Шапошников).
Капризный, вальяжный метросексуал с модной и нелепой прической, он абсолютно уверен в себе и своей власти. Как и в совершенной преданности придворных – все они, по его глубокому убеждению, дураки и подлецы, именно поэтому всегда будут ему преданы, повязанные корыстью и круговой порукой. Лишь на секунду он дрогнет, усомнившись в невидимой ткани, но сразу же найдет верный ответ: конечно же, дурак – не он. Первое лицо королевства подозревает разгадку, но она никоим образом не обескураживает его. Король-отец догадывается, чего хотят его противники, и готов отразить удар.
Придворные же, несмотря на всю пестроту лиц, выступают единым монолитом – послушным мановению руки своего повелителя, дружным хором на любой случай. Они никоим образом не страдают от самодурства властителя, напротив, весьма комфортно в таких условиях существуют. Их страх показной, все отлично умеют работать в этой системе с максимальной выгодой для себя.
В пеструю и шумную историю начинает вползать неприятная мысль: за минувшие десятилетия мало что изменилось в окружающем пейзаже и человеческой психологии.
Разгадка происходящего таится в свите и в самом короле. Невозмутимо-победительно он произнесет в финале: “Да, я гол. И что?” Придворные замрут во всевозможных позах крайнего изумления, однако, никто не поддержит смехом правдоруба Генриха. Стабильность и при-вычность проверенной годами системы гораздо важнее одного конфуза. Король медленно двинется сквозь застывшую толпу в лучах алого света, и длинная черная тень потянется от его фигуры. В середине спектакля королевская тень превращалась в силуэт прекрасной античной статуи – так видело ее око челяди, однако сейчас, в финале, она выглядит несоразмерно огромной и устрашающей. Но в ней сгинут лишь Генрих со своими друзьями, потому что для остальных в ее уродстве не таится новых опасностей. Свита знает о своем повелителе достаточно, чтобы это знание их устраивало. И веселые танцы и интермедии превращаются в откровенное предупреждение: не стоит недооценивать королей, а главное – их подданных.
Юлия КУЛАГИНА
Фото Д.САУЛИТЕ