Сны и явь Монпелье

Сцена из спектакля “Партита для 8 танцовщиков”. Фото Rani RezvaniМеждународный фестиваль современного танца в Монпелье (Montpellier Danse) на юге Франции ежегодно представляет спектакли именитых и начинающих хореографов в самых разных стилях и жанрах. В программе соседствуют модерн, контемпорари, хип-хоп, классика, концептуальные перформансы. На нынешнем 38-м фестивале события раз-ворачивались на площадках открытой сцены центра современного танца “Агора” под звездным небом, в парадном зале Le Corum театра Opera Berlioz, в малых залах, носящих имена Мориса Бежара и Доменика Багуэ, в старинном театре Opera Comedie, в университетском театре La Vignette, в небольшом современном зале Grammont. В этом году фестиваль был дополнен обширной выставкой-инсталляцией “Триша Браун. Американка в Монпелье”, посвященной творчеству выдающейся американской постановщицы, подруги и соавтора Михаила Барышникова и многих звезд мировой балетной сцены.

Программу открывали бесспорные лидеры Уильям Форсайт и Акрам Хан, затем эстафету приняли экспериментаторы Якопо Годани и Мурад Мерзуки, хорошо известные по предыдущим фестивалям, позже в марафон включились новые имена – Мишель Мюррей, Сильвен Юк, Паула Пи и другие.

Хореограф Мод ле Пладек, недавно возглавившая Национальный центр хореографии Орлеана, представила постановку “Двадцать семь перспектив” на музыку оригинально аранжированных Пете Харденом тем из Восьмой (Неоконченной) симфонии Франца Шуберта. Молодая и отлично тренированная труппа демонстрировала строгий, самоуглубленный танец без излишеств и украшательств. Мод ле Пладек поставила задачей “пропустить музыку через тело и пространство”. “Хореографическая симфония” – так определила постановщик жанр своего сочинения. Как добиться того, чтобы “видеть музыку и слышать танец”? Решая эту амбициозную задачу, Мод ле Пладек, безусловно, преуспела.

Произведение Пии Менар (компания Non Nova) оказалось одной из тех крайностей, которые допустимы в рамках фестиваля свободных и современных взглядов: чистого вида перформанс “Дом матери” мог бы вызвать восторг в аудитории центра современного искусства, подобного московскому “Гаражу”, “Гоголь-центру” или ММОМА. Это первая часть задуманного триптиха “Аморальные сказки”. Пию Менар тревожат глобальные катастрофы, случающиеся по вине бесчестных политиков. Этот благородный порыв движет ею в создании спектаклей свободной формы и неопределенного жанра. Сначала герой (или героиня) в костюме и гриме в стиле панк долго и методично строит с помощью скотча дом из огромных пластин гофрированного картона, потом бензопилой прорезает окна и двери. Движения персонажа размеренны, но порой необъяснимо агрессивны, как и взгляды, которые он бросает в зал. Затем под шум дождя и гром артиллерийской канонады на возведенный картонный дом льются потоки воды, от чего он, естественно, проседает и рушится. Все эти полчаса герой сидит и злобно, оценивающе рассматривает публику. Спектакль посвящен жертвам бомбардировки Нанта в 1943 году, среди которых был дед Пии Менар.

Иное дело – спектакль “Люди, которые танцуют” группы “Naif production” – остроумный и изящный разговор тела на языке стиля хип-хоп. Артисты Насим Батту, Клотар Фушеро, Жюльен Грос, Андре Лабарка и Люсьен Рен, перемежая свои импровизации юмористическими комментариями, демонстрируют не только легкость в интерпретации движений языка эффектного уличного танца, но и погружаются в своеобразную медитацию. И тогда ритм хип-хопа становится тягучим, обрастает отражениями какой-то новой, еще не оформившейся эстетики.

Но самые яркие впечатления директор фестиваля в Монпелье Жан-Поль Монтанари и его команда приготовили под финал. Звездная индивидуальность выдающегося бельгийского хореографа Анны Терезы де Кеерсмакер проявилась неожиданным образом. После погружавшего в транс “Дождя” на фестивале “Черешневый лес” в Москве было чрезвычайно любопытно увидеть в Монпелье спектакль “Когда в середине жизни мы” (“Mitten wir im Leben sind”) на музыку шести сюит для виолончели Иоганна Себастьяна Баха. Полноправным героем действия стал виолончелист-виртуоз Жан-Гиен Керас, в каждом эпизоде спектакля оказывавшийся смысловым, эмоциональным и динамическим центром происходящего. Сидя порой спиной, боком или анфас к зрителям, он завораживал исполнением старинной музыки на старинном инструменте. Перед каждой сценой артисты скотчем выклеивали на полу некие ломаные линии, они загадочным образом влияли на рисунок танца, диктуя особые пространственные взаимоотношения между танцовщиками и виолончелистом. Спектакль Кеерсмакер выглядел математически точным, словно выстроенным по законам стереометрии.

Музыкант в каждом эпизоде – новая “точка” на сцене, вокруг нее строится соло или дуэт танцовщиков. Иногда мужская брутальность и вызывающая резкость исполнителей приходят в противоречие с музыкальным текстом и возникает осязаемое напряжение. Лучшее соло спектакля – острый танец изящной и нервной женщины с мальчишеской стрижкой (Мари Гудо). Ее движения напоминают пластику порывистого подростка или дикого зверя, но смягчены изяществом жестов и легкостью полетов. Спектакль Анны Терезы де Кеерсмакер – зрелище изысканное и строгое, здесь танец и музыка существуют на равных, укрупняя значение друг друга.

Главный хит, однако, ожидал нас к финалу: прославленная труппа NDT (Нидерландского театра танца), периодически украшавшая афишу фестиваля на протяжении его тридцативосьмилетнего существования, и на этот раз снискала громкий успех во Франции. Постановка Соль Леон и Пола Лайтфута “Закрой глаза” напомнила ни с чем не сравнимое наслаждение, испытываемое в театре, когда над зрителем не довлеют опыт и знание, когда отсутствует пресыщение. Когда хочется, чтобы спектакль не заканчивался, а глаза открываются от изумления все шире. И это не игра слов, поскольку первая (и самая грандиозная часть) спектакля призывает к противоположному. В интерпретации выдающегося творческого тандема Соль Леон и Пола Лайтфута “закрыть глаза” означает совсем иное: состояние между сном и явью. Феноменальные по своей технике, пластичности и выразительности артисты непринужденно справляются с текучей, силовой и одновременно изощренной хореографией.

Спектакль сродни откровению. Тела артистов замирают на мгновение, потом словно магнитом притягиваются друг к другу. Поза фиксируется, затем движение продолжается – тягучее, непрерывное. Дуэт миниатюрной девушки азиатской внешности в черном трико и коротенькой пачке и атлетически сложенного юноши с обнаженным торсом – череда сложнейших связок, поддержек, рискованных и успешных попыток поймать ускользающее равновесие. Дуэт центральной пары постановки – танцовщицы в переливающемся “чешуйчатом” платье и ее строгого партнера – полон томления и борьбы. Эпиграфом к спектаклю хореографы взяли фразу Поля Гогена: “Я закрываю глаза, чтобы видеть”. Философ-ский и драматургический подтекст постановки всеобъемлющ: творчество способно раздвинуть границы возможного, придать свет мраку, позволить заглянуть за грань бытия, наполнить существование человека смыслом… По окончании каждой сцены исполнители медленно спускаются в оркестровую яму, двигаясь вперед спиной, как бы в обратной перспективе. Они исчезают из поля зрения зрителей, продолжая там, в подземном пространстве свою невидимую жизнь.

Две постановки молодых хореографов, в последние годы сотрудничающих с NDT, – Кристал Пайт и Марко Гёке, – безусловно, дали возможность труппе, и без того вызвавшей шквал аплодисментов, превратить заключительные спектакли фестиваля в праздник. В “Партите для 8 танцовщиков” (автор Кристал Пайт) и особенно в “Проснулся слепым” (постановка Марко Гёке) раскованность и свобода нарастали, на смену аскетизму первого акта пришли энергия, радость, красочность. Когда видишь, с каким подъемом выступает труппа, созданная в Гааге в 1959 году, а в 1975 возглавленная Иржи Килианом, не остается сомнений в ярком будущем современного танца. И фестиваль в Монпелье, собирающий всех под своими знаменами, – уверенное подтверждение этому.

Наталья КОЛЕСОВА

  • Сцена из спектакля “Партита для 8 танцовщиков”.

Фото Rani Rezvani

«Экран и сцена»
№ 18 за 2018 год.