Солнечные дни

“Лето”. Режиссер Кирилл Серебренников.

В социальных сетях долго обсуждали отзыв Бориса Борисовича Гребенщикова на сценарий фильма “Лето”. Отзыв был не вполне цензурным и выражал острую неприязнь к тому, что ленинградские рокеры начала 80-х выглядят как озабоченные сексом хипстеры.

В сценарий потом не раз вносились изменения, долгожданный фильм наконец вышел, секса там нет вообще, а есть свет, нежность и легкость. В Питере лето, белые ночи, неожиданно хорошая погода – а еще все молоды, счастливы и талантливы, без шуток.

Место действия выглядит милым, время действия – тоже. Советское в фильме есть, да и как ему не быть в истории про начало восьмидесятых, но чудовище нейтрализовано, не давит и не отравляет. И воплощено в образах добрых толстых теток, охотно присматривающих за рокерскими детишками.

Еще есть охранник рок-клуба, сдержанно ворчащий на молодежь, и сотрудница того же клуба, дама-главлит (Юлия Ауг), которая только притворяется строгой, а на самом деле любит рок-музыку и компот.

Черно-белое “Лето” Кирилла Серебренникова снято сквозь фильтр юности: когда ты полон надежд, у тебя есть легкий характер и чувство юмора, то можно радоваться жизни хоть при застое, хоть в любые другие времена. И тогда пассажиры общественного транспорта, озабоченные люди среднего и пожилого возраста, в один момент превращаются в героев мюзикла и распевают хиты T.Rex и Talking Heads.

После этих смешных вставных номеров в кадре появляется мрачный молодой человек в очках (Александр Кузнецов) и сообщает, что “этого не было, хотя хотелось бы”. Скептик – так его в фильме и зовут – обозначает зону условности, которая в картине довольно обширна, многого из того, что там показано, на самом деле не было или было по-другому, но это совершенно неважно. А впервые Скептик заглядывает в камеру сразу после появления в сюжете Виктора и ехидно произносит: “Не похож”.

Виктор (Тео Ю, озвучивал Денис Клявер) и Леонид (Филипп Авдеев) приходят на берег Финского залива, где Майк (Рома Зверь) в темных очках распевает: “Лето, я изжарен как котлета, время есть, а денег нету, но мне на это наплевать”. Время смещается – когда-то Майк Науменко написал песню для Виктора Цоя, по-доброму издеваясь над творческой манерой друга. В фильме же на момент исполнения майковского “Лета” они еще не знакомы.

Впрочем, Виктор в фильме не совсем Цой – скорее фантазия о Цое, несмотря на конкретный финальный титр с годами жизни и смерти. И другие герои – люди-фантазии; к ним какой-нибудь другой скептик и применил бы гребенщиковскую строчку “а вот за стеклом мумии всех моих близких друзей”. Но она не применяется: все герои живые, все придуманы и сыграны с бесконечной нежностью. И соратник Виктора по самому первому коллективу “Гарин и гиперболоиды”, а уже потом по “Кино”, названный в фильме Леонидом, а не Алексеем Рыбиным. И вечно пьяный и невероятно обаятельный Панк (Алексей Горчилин), таящий в себе Панова-Свина. И Боб (Никита Ефремов), над которым друзья шутят: “Бог у нас известно кто”.

Но главное место отведено Майку – тонкому, интеллигентному, печальному. Он часто выступает в рок-клубе на Рубинштейна, является членом правления клуба и, как добрый папа, помогает начинающим музыкантам. Его красавица-жена Наташа (Ирина Старшенбаум) ходит на концерты мужа и поднимает после песен плакат с собственноручно нарисованным сердечком: “Надо поддерживать музыкантов!”, а ее за это журят товарищи из органов.

Виктор и Леонид попадают в этот ласковый круг – Майк берет их под свое крыло, придумывает название “Гарин и гиперболоиды”, рекомендует включить в песню “Бездельник” слова “о, мама, мама”, приходит к Бобу с просьбой: “Надо Вите альбом записать”. “А твой-то альбом как?” – интересуется Боб. “Работаю” – грустно отвечает Майк.

Альбом у Майка не идет, и можно предположить, что он вкладывает свои силы в Виктора, пока не пришло вдохновение, но дело не только в этом. Майк в “Лете” – человек, который может зарядиться только от кого-то другого, он очень много слушает чужой музыки, переводит чужие песни, и иногда из-за этого получается что-то свое: “А как можно перевести эту фразу? Страх в твоих глазах? Трах в твоих глазах?” Какая песня из этого получилась, все знают. А Майк знает, что никогда не напишет лучше тех, кого он слушает и переводит.

На одном из квартирников Майка спрашивают (грассирующий молодой человек, похожий на Артемия Троицкого), как бы могло выглядеть его идеальное выступление. Тот в ответ и шутит и не шутит: огромный стадион, духовая секция из десяти человек, слоны на сцене – какой “Зоопарк” без слонов…

Виктор на тот же вопрос отвечает, что стадионы ему не нужны, поскольку там не видно лиц тех, кто его слушает.

Посреди летней расслабленной радости разыгрывается тихая трагедия – Майк чувствует, что Виктор круче; берущий вдохновение из самого себя, далекий от того, чтобы исследовать музыку, “не особенно” знающий английский. И Майку приходится это признать и не то чтобы уступить свое место, но потесниться, поделиться славой.

Что хуже – любимая Наташа в ответ на просьбу: “Всегда говори мне о том, чего ты хочешь” – (причем разговор начинался с обсуждения того, какую пластинку послушать) – решительно отвечает: “Я хочу поцеловать Витю”. Майк согласен – он специально просит Виктора проводить Наташу и заранее предупреждает, что ночевать будет у друга. Прячется в телефонной будке, встречает слегка безумную даму (Елена Коренева), и на пару минут, пока дама поет Perfect day Лу Рида, ее платье, как в «Броненосце “Потемкин”», становится алым.

А погода портится, Майк мокнет под дождем – рыцарь печального образа, готовый проиграть более достойному.

Каждый герой в фильме – человек одной-двух черт. Виктор простой и загадочный, Марьяна хваткая, Наташа искренняя, Боб вещь-в-себе, а Майк – кроткий. Роме Зверю, чтобы передать свойство своего героя, не пришлось так уж много играть, но кротость, доброту и печальную растерянность из-за творческого кризиса он передал очень хорошо. Майк выглядит художником, которого может обидеть только совсем плохой человек.

Наташа не хочет быть плохим человеком. С Виктором она говорит только о Майке, вместе с ним они везут ему через весь город чашечку с двойным кофе, но и эти разговоры объединяют их. Поцелуй случится, случатся и другие – “у нас детский, школьный роман, мы ходим за ручку”, поведает Наташа Майку, с которым они договорились никогда не врать друг другу. “А разве ты не знаешь, что ходить за ручку – это самое опасное?” – отзовется Майк.

Но в любовь роман не превратится – кто знает, почему. Из-за Виктора, не желающего давить, из-за Майка, готового уступить, из-за Наташи, которая не может вынести благородства обоих – но не случится этой любви. Зато появится Марьяна, тоже красавица, но знающая себе цену. Она просто напишет Виктору на руке свой телефон. Дополнительная радость – и таких радостей по фильму разбросано много – что написано будет “212-85-06”. Сейчас уже нигде нет таких телефонов.

“Лето” – фильм-воспоминание, радостно и благородно стирающий все давние неприятности, все глупости и подлости – “что пройдет, то будет мило”, оттого так нежны, ласковы и хороши все его герои; оттого они так слабы, кроме разве что Марьяны. Их даже приходится усиливать, героизировать за счет вставных музыкальных эпизодов, где Майк расшибает о сцену гитару. Панк набирает в ладонь крови из разбитого в электричке носа и намазывает ее на лица пассажиров, а Виктор вылезает на крышу троллейбуса, проехавшего нужную остановку, и сдергивает “рога” с проводов. Ну герои же, настоящие же мужики, веселые бесшабашные хулиганы… А потом выходит Скептик с таб-личкой: “Этого не было”.

Ну и пусть не было. Хорошие истории, чувства и приключения, которые наша память видоизменяет в сторону абсолютного плюса и хранит, как консервные банки в подвале, нужны в моменты бессилия и тягостных раздумий, нужны как опора, как возможность все выдержать, как мечта о новом лете, которое когда-нибудь наступит.

И то лето прошло, но оно-то точно было, ласковое и теплое, девяносто-два-дня-лето, теплый портвейн, из бумажных стаканов вода.

Жанна СЕРГЕЕВА

«Экран и сцена»
№ 12 за 2018 год.