В конце марта в БДТ имени Г.А.Товстоногова наконец-то показали зрителям одну за другой две части последнего блокбастера Андрея Могучего “Три толстяка” (“Восстание” и “Железное сердце”). Они вышли с промежутком почти в два месяца, а производство третьей, говорят, откладывается на сентябрь.
“Толстяки”, конечно, восходят к тому этапу работы Могучего, когда в его спектаклях, таких, как ранний “Орландо Фуриозо” и более поздний театр-цирк “Кракатук”, чувствовался ген массовых праздников, разнузданный дух средневековых мистерий и уличного театра. Во времена Формального театра Могучий обходился малыми средствами. В “Толстяках” все ресурсы брошены на то, чтобы праздник удался. Действо получилось действительно массовым и по-настоящему зрелищным.
По содержанию “Три толстяка” – антиутопия. По жанру ближе к мистерии. Звучит текст Юрия Олеши в оригинальной версии театра (автор – Светлана Щагина). Прежде чем откроется занавес, по нему ползут титры, сообщающие о том, что в опасные времена сближения двух планет на Землю проник сгусток темной космической энергии Т3, зло в чистом виде захватило власть. В то же самое время на Землю были отправлены две команды светлой энергии: “Розовые дамы” и “Юные мотыльки знаний”, в чью миссию входит разыскать ученого доктора Гаспара, поскольку он единственный, кто может спасти этот мир. Зачин спектакля, отсылающий к всевозможным околонаучным “космическим сагам и одиссеям”, неслучаен. Спектакль, будучи по природе, способу производства и структуре сериалом, кроме многочисленных аллюзий к политической реальности (например, здесь говорят, что помимо железного сердца в венах наследника Тутти вместо крови течет нефть), вообще апеллирует к многочисленным кодам массовой культуры. И чем дальше, тем этих кодов становится больше, и они делаются все более самодостаточными.
Начало спектакля застает нас в учебной аудитории Доктора Гаспара (Александр Ронис) – неопрятного, всклокоченного кабинетного ученого. Железный занавес закрывает глубину сцены – на нем барельефами бугрятся всевозможные формулы. Сам доктор спит под одним из трех захламленных столов, с которых свисают отвратительные соплевидные сгустки; Гаспар вроде паука болтается на тросе, испещряя стену формулами и излагая нам теорию относительности на примере вечно теряющихся носков. Доктор знать не знает, что за стенами его кабинета давно уже началось народное восстание. Даже визит розовых дам (Елена Попова, Марина Игнатова, Ирина Патракова) – вестниц, принявших вид красавиц с разворота модного журнала, не способен вывести Гаспара из “зоны комфорта”. Пока революция не врывается к нему в аудиторию. Ловкая, едва заметная подмена – и вот железный занавес “распадается”, как конструктор лего, а в развалины проникают лучи прожекторов, спасающиеся бегством люди, один с “ящиком иллюзий” за спиной, другой с дохлой кошкой, которых расстреливают вооруженные автоматчики, то ли сполохи огня, то ли потоки крови видеографикой заливают полуразрушенную стену, и, наконец, въезжает, нацеливаясь дулом в зал, настоящее артиллерийское орудие. Тут же Тибул (Виктор Княжев) в спортивных штанах с лампасами строчит – как из автомата, так и ходульными революционными лозунгами, а Суок (Ольга Ванькова) машет флагом.
Я смотрела первую часть дважды. После 25 марта в Кемерово все видится совсем по-другому. И сполохи огня, и вываливающиеся из окон люди, вообще вся мастерская оркестровка этой картины уже не вызывает адреналиновой эйфории. Отныне любой праздник, любые шары, клоуны и медведи, любое скопление людей в замкнутом пространстве ассоциируются с катастрофой.
Из мясорубки восстания Гаспара спасают клоуны балагана дядюшки Аугусто. Этот балаган – замечательный цирк уродов с “настоящим” медведем, нежной девой в ватнике с расцарапанной коленкой, гримасничающим человечком с деревянными руками-клюками, также, как и его мудрый предводитель, безногий и тучный “цыганский барон” с блестящей фиксой в беззубом рту, дядюшка Аугусто (Дмитрий Воробьев) – решены Могучим с трогательной нежностью и каким-то неряшливым шиком. Сюда же в поисках Суок являются люди в черном, представители кабинета министров Правительства Т3: Капитан Бонавентура, министр войны – типичный латиноамериканский пиночет, от фуражки до галифе увешанный орденами (Анатолий Петров), скользкий Раздватрис (Валерий Дегтярь) в кожаном плаще до пят – типичный министр пропаганды, вертлявая секретарша на копытцах-каблучках, постоянно ныряющая пером в свою голову-чернильницу (Варвара Павлова) и самое сильное звено – Г-жа Первый правительственный чиновник (Ируте Венгалите), невозмутимо-зловещая женщина с накладной косой через плечо. Далее – перестрелка, гибель артистов, проход Тибула по канату над зрительным залом (в спектакле участвуют настоящие циркачи – дублеры Ольги Ваньковой и Виктора Княжева), и плач над его телом высоченной гренадер-девицы Смерти (Аграфена Петровская), которая так рыдает свою заупокойную, что мороз дерет по коже.
“Восстание” мастерски оркестровано Андреем Могучим. Это не просто разводка “масс”, а действительно мощная командная работа режиссера, художника Александра Шишкина, композитора Романа Дубинникова, световика Константина Удовиченко, художника по движению Сергея Ларионова, постановщиков трюков Александры Польди и Алексея Савельева, и многих других. Оно прошито явлениями розовых “вестниц” и юркого отряда “юных мотыльков знаний”, комического парафраза античного хора: артистки с рюкзачками за спиной, похожие на девочек-бойскаутов, буквально поют о том, что видят.
Спектаклю свойственен симфонизм – одновременно во всех точках сцены что-то происходит, и это что-то складывается в дышащую, звучащую на разные голоса динамическую картину. Живой похоронный оркестр с тяжелыми скорбными звуками духовых и медленных ударных, лысый человечек на воздушных шарах в небе, окутанная дымом и светом высокая женская фигура с косой в глубине сцены, на чей зов поднимаются и медленно уходят мертвецы, клоуны и медведи – все здесь согласовано и созвучно.
Финал первой части смотрится как мощная эпитафия всем жертвам тираний и революций. И на этом тема жизни народа, заключенного в неумолимый круговорот кровавых тоталитарных режимов и не менее кровавых революций, пожалуй, исчерпывает себя.
Однако “продолжение следует”, а Гаспар и Суок в финале первого спектакля объединяются, чтобы найти и уничтожить “ублюдка с железным сердцем”.
Вторая часть – “Железное сердце” выглядит даже не как вторая серия, а как второй сезон полюбившегося всем успешного сериала. Гаспар и Суок попадают во дворец наследника Тутти, где ученый прячется в гигантском торте, а Суок встречает своего механического двойника и знакомится с братом. Гаспар проникает в Аид, чтобы пообщаться с покойным учителем, профессором Туком, а также вернуть Тибула. Герои вроде те же, но закон, которому все подчинялось в первом сезоне, больше не работает. Большой стиль мельчает, возвращаясь к нам в виде своей же автопародии. Появления “дам” чем чаще, тем менее эффективны. Мертвецов (как, например, в “Игре престолов”) воскрешают – в угоду неспособным смириться со смертью фаворитов зрителям. Для жанра мистерии уместны такие локации, как Ад и Рай. Однако пребывание Гаспара в местном Аиде ситуативно не слишком оправдано. Тибул найден, но приходится побегать от наших знакомцев-циркачей, присутствующих здесь в виде зомби со звериными головами-масками. А зловещая дева-смерть вылезает из гроба вроде какого-то тим-бертоновского “Трупа невесты”, чтобы долго и подробно делиться несчастной историей любви и разлуки с человеком на воздушных шарах. Текст как будто вынужден оправдывать надуманные ситуации и тавтологичен по отношению к ним. Сами же ситуации апеллируют не к действенной динамике, а к темам и образам поп-культуры и масс-медиа: Наследник Тутти (Геннадий Блинов) накануне коронации мечется, сшибая, будто оловянных солдатиков, своих неубиваемых блондинистых охранников-киборгов, его утихомиривают, действительно вливая ему в вены темную жидкость, похожую на нефть, а куклу злодеи Раздватрис и Бонавентура уничтожают, закачав в нее “цветную радугу Skittles”.
Сейчас пока невозможно говорить о целом, вторая часть выглядит так, будто режиссер специально спускает действие “на тормозах”, предуготавливая новый поворот и развязку. Какой она будет, мы, видимо, узнаем только в следующем сезоне.