Цирк Данте и напасти Уайльда

Опера “Джанни Скикки”. Фото Клахен & Маттиас БаусПремьера сезона в Национальном театре оперы и балета в Амстердаме – в одном спектакле две одноактные оперы на темы, которые ранят и врачуют нас всех: деньги и любовь. Сначала драма с убийством по пьесе Оскара Уайльда – все в черном, струятся шелка, на манер гигантских качелей пугающе колышется сцена. Что ни ария, то намек на конец света – в одном отдельно взятом поцелуе. “Флорентийская трагедия” Александра фон Цемлинского. А после антракта почти развеселый, почти водевиль-пасодобль “Джанни Скикки” Джакомо Пуччини. Комические эскапады о наследстве и семейных проделках.

Фон Цемлинский представляет в оперной партитуре “Флорентийской трагедии” бурное, скажем так, декадентство. Но теперь, сто лет после премьеры, это представляется трагической клоунадой “нуар” – с точки зрения звукового ряда в первую очередь. Немножко в стиле Дэвида Линча, когда звуковая дорожка в “Твин Пиксе” идет в обратную сторону, и возникает эффект обратного голосового движения. Страдания и коварство обманутого мужа.

Оскар Уайльд интерпретировал ренессансный сюжет, превратив его в поистине златотканный ковер слов – в них взаимные обманные маневры и роскошь войны полов. Шекспировская удаль разлита в любованье слогом (причем, текст вполне анекдотический по сути) и складками платьев. Общий живописный дух – а-ля прерафаэлиты, так кажется на первый взгляд. Но и не без одержимости телом. И эдакая красота преподносится “на подносе” струнного морока и атакующих угроз контрабасов и медных духовых.

Муж-купец возвращается домой с мешком нераспроданных тканей, застает жену с герцогом-любовником, разыгрывает сцену сервильности и коммерческой галантности, потом всех убивает, включая собственную персону. Кто только не цитировал едкий парадокс финала, в котором супруги, что пренебрегали друг другом при жизни, неожиданно объясняются в любви перед лицом смерти:

– Зачем ты мне

Не говорил, что так силен?

– Зачем

Не говорила ты, что ты прекрасна?

Занавес. Во всех смыслах этого слова.

Премьера драматического варианта пьесы в России состоялась в 1908 году на сцене Санкт-Петербургского драматического театра В.Ф.Комиссаржевской. В Москве – в октябре 1917-го в Малом театре.

Прежде всего, о сценическом пространстве. Итак, платформа величиной с периметр сцены, поднимается, опускается, наклоняется во всех измерениях, отвечая на каждый шаг и, в сущности, на каждую интонацию исполнителей. Доставляет ли это им дополнительные сложности? Мы, зрители, не узнаем никогда, ибо нам остается быть лишь свидетелями захватывающей левитации персонажей. И тем прекрасно подчеркивается макабрическое лукавство в духе Боккаччо, “помноженного” на ужастики вполне разгульного образца.

Молодой немецкий режиссер Ян Филипп Глогер представил свое сценографическое решение не как фокус, которому надо удивляться, а наоборот, как совершенно естественная для алчной мелодрамы среда – качели. Раскачивание от сладости к наживе и обратно. И нет фиксированной точки отсчета – кто как будет действовать, чья карта выиграет… в этом и суть плавающей почвы под ногами. В роли купца Симоне – Джон Лундгрен, его жена Бьянка – Аушрине Стундите, герцог Барди – Николай Шукофф. Джон Лундгрен был фантастическим адским магом – и в вокале, и в физическом воплощении роли.

После антракта мрачные шелка и левитирующие подмостки уступили место семейной комедии в духе итальянских кинокомедий.

Премьера оперы “Джанни Скикки” состоялась в Нью-Йорке почти сто лет назад. Либретто имеет отправной точкой строку из дантова “Ада” о некоем Джанни Скикки – мошеннике. Знающие люди, считают, что Данте был знаком с плутом Скикки и не понаслышке отправил его в круг, имя которому “Злопазухи”, в десятую щель, где томятся фальсификаторы. Действие происходит во Флоренции в 1299-м. Родственники состоятельного синьора оплакивают его кончину, предвкушая раздачу наследства. Но оказывается, что все отказано монастырю. Отчаянье сменяется надеждами, когда появляется сведущий плут Джанни Скикки и устраивает хитроумный спектакль для нотариуса, заняв место отошедшего в мир иной на одре и подделывая его голос. Таким образом, фонды он перевел на свое имя и благословил дочь на брак с одним из представителей алчной семейки.

И сюжет, и исторический контекст дают широкие возможности для режиссерских решений – можно заигрывать с ранним Ренессансом, с фантасмагорией, да с чем угодно. Либретто прекрасно вписалось в пародийные репризы в стиле Адриано Челентано – с элегантной сатирической мускулинностью, пышными женскими прелестями, бойким бунтарством молодежи, иронией в адрес владетельной аристократии. Беготня, рискованные па, буфф. И все это очень весело под чудесные звуки Пуччини.

Партию Скикки пел Массимо Кавалетти и заслужил многочисленные похвалы: и уровень вокала, и искрящийся артистизм. Рукоплескали и другим исполнителям. Мариангела Сицилия пела Лауретту. Энкеледа Шкоса – Дзиту по прозвищу Старуха. Алессандро Скотто ди Лузио – Ринутто.

Дирижер Марк Альбрехт продемонстрировал свой классический подход. В первом акте оркестр отчасти доминировал, но это было естественным образом продиктовано самой сутью оперы: в музыкальных потоках материализовывался ужасный гул растленной судьбы. Во втором акте оркестр был несколько сдержаннее, давая возможность зрителям наслаждаться буффонадой, что устраивали артисты.

Комбинация двух одноактных опер в одном спектакле удалась – интригующий мрак и веселящий сердце фейерверк. Общая тема – рокировки судьбы, “продажа-покупка” как психологическая игра. В фойе были случайными свидетелями небольшой лекции, что завел один из зрителей, психо-

аналитик. Так он вообще утверждал, что это чистый сеанс психоанализа из двух сессий: обеспеченного пессимиста и запутавшегося в долгах весельчака с делириумом. Сколько зрителей – столько трактовок.

Марина ДРОЗДОВА
  • Опера “Джанни Скикки”

Фото Клахен & Маттиас Баус

«Экран и сцена»
№ 24 за 2017 год.