В поисках своего лица

Сцена из спектакля “ГРОЗАГРОЗА”. Фото Д.ГЛОБИНОЙВ сентябре в Ярославле в 18-й раз прошел Волковский фестиваль. В его программе были представлены спектакли театров из Москвы, Петрозаводска, Вологды, Казани и Перми, в международной части – постановки из Сербии и Болгарии. Директор театра Юрий Итин, который сам составил значительную долю афиши, находится под домашним арестом по “делу Седьмой студии”, и говорить в его отсутствие о фестивале непросто. Но разговор этот нужен, потому что нынешний год показал особенно отчетливо: Волковский нуждается в серьезном обновлении. Главная его проблема, на мой взгляд: трудно определить, что отличает сейчас этот фестиваль от других, в чем его особенность.

Своя уникальная черта фестивалю, проходящему на базе старейшего театра России, просто необходима. Часть программы составляют спектакли лауреатов ежегодной премии Правительства РФ имени Федора Волкова – за вклад в развитие театрального искусства. В 2017 году ее обладателями стали Татарский академический театр имени Г.Камала, Театр кукол Республики Карелия и художественный руководитель Вологодского театра для детей и молодежи Борис Гранатов. На Волковском нет конкурса, он призван знакомить ярославскую публику с яркими отечественными и зарубежными постановками. Такая же просветительская миссия и у Рождественского фестиваля искусств в Новосибирске, и у “Театрального синдрома” в Красноярске, который проводит Фонд Михаила Прохорова, и у многих других российских фестивалей – программа составляется по вкусу и усмотрению организаторов. Но если еще несколько лет назад в Ярославль привозили спектакли Оскараса Коршуноваса и Йонаса Вайткуса из Литвы, его гостями были постановки “Гоголь-центра” и Константина Богомолова в МХТ, здесь представляли российскую премьеру совместного российско-шотландского проекта Владимира Панкова и много других новых спектаклей и имен, то сейчас логику афиши Волковского понять трудно.

Например, в прошлом году в нее вошли “Горе от ума” Малого театра, выпущенное в 2000 году, и, что совсем странно, – еще более древний спектакль “Мы – цыгане” театра “Ромэн”, ему уже больше сорока лет. В этот раз курс на “театральные древности” продолжился – фестиваль был посвящен 100-летию уроженца Ярославля Юрия Любимова и открылся его “Добрым человеком из Сезуана”. Постановка 1964 года за свою историю претерпела немало вводов (из “основоположников” в ней остался только Анатолий Васильев), в нынешнем составе многие артисты играют больше двадцати лет, некоторые вообще вводились уже без Любимова. Внутри Театра на Таганке не первый год ведутся ожесточенные споры, стоит ли сохранять в репертуаре его наследие. Сам же режиссер не скрывал, что он категорически против, чтобы его спектакли шли на сцене после его ухода. Показывать у него на родине некогда прогремевший, а ныне полуразвалившийся и эстетически устаревший спектакль – не лучший способ почтить память выдающегося земляка.

Еще более печальное зрелище прошедшего фестиваля – зарубежные гости. Можно посетовать на уменьшение бюджета – в 2010 году Минкульт выделял на Волковский 6 млн. рублей, в нынешнем – 3 млн., и это при выросшем почти в два раза за прошедшее время курсе евро. Но непонятно, чем эти спектакли из Сербии и Болгарии вообще могли вызвать интерес организаторов. “Вишневый сад” в постановке Василия Сенина в Плавненском драматическо-кукольном театре имени И.Радоева ничего не добавил к интерпретации чеховской пьесы. Мысль отождествить образ сада и театра не блещет новизной, а пространство, где публика на сцене, а все действо разыгрывается на фоне рядов кресел, – и вовсе избитый прием.

Не лучше и социальная драма “Мое дитя” Стояна Срдича из Белградского драматического театра (режиссер Анна Джорджевич). История о маргинальной цыганской семье основана на документальных событиях и начинается трагически: дядя насилует десятилетнюю племянницу, ее мать узнает об этом случайно, единственный способ защитить ребенка – спрятать в детском доме. По оценке драматурга, общество помочь бессильно: в суде вряд ли удастся доказать вину насильника. Тема болезненная и актуальная для многих семей во всем мире, и, вероятно, именно за это спектакль был отмечен в Сербии множеством наград. Но его приторный финал в духе индийского кино полностью перечеркивает многообещающее начало: умирающая женщина открывает мужу страшную тайну, насильник рыдает и кается, отец девочки великодушно его прощает, а сама она взрослеет, влюбляется в детдоме в такого же отверженного мальчика и, счастливая, ждет от него ребенка. Занавес.

Своей палитрой Волковский мало соответствует заявленному девизу “Русская драматургия на языках мира” – в афишу, помимо вышеупомянутых современной балканской драмы и брехтовского “Доброго человека”, в этом году вошли казанский “Банкрот” по комедии татарского классика Г.Камала, “Калигула” А.Камю пермского “Театра-Театра”, иммерсивный спектакль-променад Театра.doc и даже концерт в исполнении Российского центра духовой музыки. Но в самом ее разнообразии, как считает замдиректора театра Татьяна Цветкова, которая в этом году впервые принимала участие в формировании программы, нет острого противоречия. Главное, по ее мнению, – найти оптимальный баланс между классическим наследием и новыми формами и произведениями: “Театр имени Федора Волкова – первый русский театр, у него своя история, свои традиции, не стоит о них забывать – это наши корни. Но еще важнее помнить, что за 267 лет на этом стволе появилось и продолжает появляться немало новых крепких побегов. Именно они, как мне кажется, сегодня особенно интересны”.

В отсутствие директора трудно пред-угадать, в каком направлении будет развиваться и сам театр, и Волковский фестиваль. В этом году в его афише не было ни одного спектакля принимающей стороны – прошлый сезон оказался неудачным, и это тоже повод задуматься. Но если фестиваль продолжит знакомить свою публику с новыми, доселе неведомыми ей “побегами”, это станет хорошей перспективой для его обнов-ления. Начало положено – в частности, в этот раз Волковский принимал у себя номинантов последней “Золотой Маски”, два успешных спектакля по современной драматургии. Петрозаводские кукольники показали “Железо” в постановке Бориса Константинова. Его жанр режиссер определил как “путешествие из прошлого в ненастоящее”. На первый взгляд, это ностальгическая история о том, “как жили и любили наши родители” – Константинов и его художник Виктор Антонов сочинили эту историю на основе своих воспоминаний о детстве. Но спектакль интересен не только старшему поколению зрителей. От лица трагикомического символа советской эпохи – старого “Запорожца” – рассказывается трогательная история любви, понятная во все времена. Совсем по формуле Льва Толстого: настоящее счастье – жить для другого.

“Пустота” Максима Черныша в постановке Талгата Баталова в Тверском ТЮЗе – напротив, история о нелюбви. Ее герои – наши современники: от простого экспедитора и секретарши до мэра захолустного городка и самоуверенных топ-менеджеров. Каждый хочет стать счастливым, но никто не готов пожертвовать собственным эго. И в этом – трагическая пустота и бессмысленность жизни: общества в целом и каждого его представителя по отдельности. В таком мире не способны на жертвы во имя других, даже минимальные.

Заключительным сильным аккордом в афише стала “ГРОЗАГРОЗА” художественного руководителя Театра имени Федора Волкова Евгения Марчелли, выпущенная им в Театре Наций. Режиссеру безразлично “темное царство” пьесы Александра Островского, его интересуют любовные хитросплетения, в которых немало не только драматического, но и смешного. Старшая Кабанова в исполнении Анастасии Светловой мучительно, на грани перверсии, любит своего Тихона и чисто по-женски ревнует его к молодой жене. Такое впечатление, что сына она женила, чтобы отвести от себя ненужные подозрения, но смириться с присутствием соперницы не в состоянии. Тихон и Борис у Марчелли – буквально на одно лицо, их играет актер Павел Чинарев. Находка оригинальная, но легко объяснимая: оба героя – слабые и безответственные. И, глядя на них, думаешь, что выходила за Тихона Катерина (абсолютно бескомпромиссная в исполнении Юлии Пересильд) все-таки по любви. Разочаровалась в нем, бросилась к такому же. Но, к несчастью, он оказался похож на мужа не только внешне.

Самым же неожиданным и провокационным “побегом” в программе фестиваля стал спектакль Театра.doc “Неявные воздействия”. Юрий Любимов в своем “Добром человеке” пригласил зрителей в театр улиц, и можно представить, какой бомбой это оказалось в 60-х, когда зонги Брехта зазвучали со сцены под блатной дворовый перебор советской подворотни. Всеволод Лисовский вывел театр на улицу. В течение полутора-двух часов актеры вместе со зрителями ходят по городу, произносят отрывки из современной и классической прозы и драматургии, читают стихи, разыгрывают сценки на основе вербатима. Здесь все воздействуют на всех – зрители на актеров, актеры на зрителей, и даже погода вносит свою лепту: в Ярославле часть прогулки прошла под проливным дождем, что тоже добавило сильных впечатлений. Воздействия неявные, но точно незабываемые.

Елена КОНОВАЛОВА

  • Сцена из спектакля “ГРОЗАГРОЗА”. Фото Д.ГЛОБИНОЙ
«Экран и сцена»
№ 19 за 2017 год.