Пагубно универсальный Довлатов

Эпизод спектакля-прогулки “Хранитель”. Фото А.КОКШАРОВАЕще когда и в помине не было никакого Музея Сергея Довлатова, в разваливающуюся хибару в деревне Березино, где в конце 70-х снимал комнату с отдельным входом устроившийся экскурсоводом в Пушкинский музей-заповедник писатель, постоянно наведывались пришельцы. Отдав дань солнцу русской поэзии, они упрямо перемещались к “пагубно универсальному”Довлатову (“Я же был пагубно универсален. То есть разрешал себе всего понемногу. Я выпивал, скандалил, проявлял идеологическую близорукость. Кроме того, не состоял в партии и даже частично был евреем”). Количество устремлявшихся сюда людей, находивших покосившийся домик без всяких стрелок и указателей, намеревавшихся выпить здесь чая или распить что покрепче, обязательно процитировав знаменитый фрагмент повести “Заповедник” про “настоящие псковские дали”, говорило само за себя: Довлатов навсегда вошел в историю литературы. В этих двух сырых комнатах с пугающе низкими потолками просто-таки суждено было открыться своеобразной мемориальной экспозиции, а за длинным дощатым столом во дворе периодически собираться творческому народу и вдохновенно выпивать.

Про посвященный Сергею Довлатову фестиваль искусств “Заповедник”, в третий раз прошедший в Пскове и Пушкинских горах, писать в обычной театроведческой манере, структурируя, анализируя, оценивая, не тянет. Во главу угла устроителями явно были поставлены атмосфера, вольность и универсальность – последняя, впрочем, отнюдь не пагубная. Стрит-арт, баннерная выставка, лекции, в том числе на довольно смелые темы (скажем, “Питие определяет сознание. Спиртное в контексте советской повседневности”Наталии Лебиной), концерты и творческие встречи, спектакли и выставки в самых неожиданных пространствах, не лишенные элемента мистификации, показ программы короткометражных фильмов и двух значительных российских кинопремьер, наконец, специально создававшийся для фестиваля спектакль-променад, приведший участников не сказать, чтобы прямиком, но красивыми окольными пушкиногорскими дорогами к Дому-музею Довлатова. Три дня закрутились в круговерть не похожих друг на друга событий, и затянули целый город.

На опорах Ольгинского моста через реку Великую обнаружился монументально бородатый граффити-портрет Сергея Довлатова и еще несколько композиций, куда были вписаны довлатовские афоризмы: “Гений – это бессмертный вариант простого человека”, “Либо это временно, либо справедливо”, “Не надо быть как все, потому что мы и есть как все”. В декорациях этой уличной инсталляции художника Кати Красной дождливым вечером открытия фестиваля выступала хип-хоп группа “Anacondaz”, привлекшая, несмотря на поздний час и не слишком подходящую погоду, довольно большую аудиторию.

Полные залы собрали, разумеется, и кинопоказы: четыре короткометражки, одна из которых, “Лалай-балалай”Руслана Братова, отмечена “Кинотавром”-2017, как и представленная здесь же “Аритмия”Бориса Хлебникова; а еще “Нелюбовь”Андрея Звягинцева, ее режиссер приехал в Псков на встречу со зрителями – кинопрограмму можно смело счесть кульминацией фестиваля.

Непременно заинтригует случайного и неслучайного зрителя открывшаяся в мраморном пространстве так называемого “распределительного зала”псковского железнодорожного вокзала (Довлатов наверняка оценил бы название!) камерная выставка-розыгрыш “Довлатов и Ленин”Александра Стройло, главного художника Псковского драматического театра имени А.С.Пушкина. К вполне умиротворяющим видам старого Пскова, работам начала 1980-х годов, художник присовокупил собственный рассказ, изданный отдельной книжечкой, с тем же, что и выставка, названием. Залихватское повествование о том, как проживший несколько лет в Эстонии Довлатов прибыл на День печати в Псков в компании тартуских структуралистов, отправившихся туда по воде на “Ракете”. О наплывах безудержной писательской фантазии автора экспозиции можно судить практически по любой паре-тройке фраз, хотя бы и вырванных из контекста рассказа, например, по такому фрагменту: «Довлатов не планировал поездку во Псков, он пошел на пристань провожать продолжавших дискутировать структуралистов о том, может ли структура функционировать эмпирическим образом; по дороге один из них отошел по нужде, где его повязала милиция, – бесцеремонно, можно сказать, пресекла научную дискуссию. Времени вызволять товарища не было, он и так уже вяло спорил, так что его потеря на ход дискуссии мало влияла и по большому счету не имела значения, а билет в оба конца у старосты был. “Чего билету пропадать, давай, пропадай Довлатов, поплыли!”». Итогом этого якобы вояжа стал якобы газетный очерк Довлатова о Ленине, материал для которого собирался, по целому ряду причин, не в самом трезвом состоянии, а потому из-за портретов Ленина и прочих партийных деятелей на картинах Стройло кое-где выглядывает весьма карикатурный Довлатов.

Что же до театральной составляющей Третьего фестиваля “Заповедник”, то она базировалась по преимуществу как раз на довлатовском “Заповеднике”. Жанры, впрочем, были представлены самые разные. Литературно-драматический вечер “Довлатов. Way”, сценическая композиция и постановка которого принадлежала петербургскому актеру и режиссеру Леониду Алимову, создавался на Петра Семака и Ольгу Белинскую. За столом, покрытым бумажной скатертью, герой в джинсах, белой рубашке, кожаном пиджаке и кепке, то в одиночестве, то в обществе жены, предается рефлексии на темы любви к родине, понимания писательства и отвержения идеи эмиграции. Свою “пагубную универсальность”Довлатов в исполнении Петра Семака обреченно декларирует, стоя на голове, а еще – торжественно кланяется бюстику Пушкина, установленному в нише Псковского театра, и возлагает к нему розу, вынутую из стакана на столе захолустной кафешки. Интонация вечера звучит устало-элегически-ностальгически, а в финале на экране возникают документальные кадры открытия улицы в Нью-Йорке, названной именем Сергея Довлатова – Sergei Dovlatov Way.Открытие уличной инсталляции. Фото А.КОКШАРОВА

Спектакль-квартирник “Невидимая книга” – в чем-то спектакль-домысел в режиссуре Семена Серзина, сыгранный в баре Old School, где зрители расположились с бокалами за столиками и порой только слышат, но не видят исполнителей, напротив, полон суеты и драйва молодости. Исполнители энергичны, а их монологи и диалоги напористы и упруги. В их интерпретации судьба Довлатова выглядит не столь безнадежной, как вырисовывается она, скажем, в “Довлатов. Way”. Сами создатели спектакля трактуют свою работу так: “Мы попробуем в духе автора <…> погрустить о том времени, о тех надеждах, о том, что волновало Довлатова”.

Любому театральному фестивалю, посвященному одной фигуре, будь то Пушкин, Довлатов, Платонов или Вампилов, рано или поздно приходится отступать от чистоты принципа выбора участников, расширять программу и обращаться к контексту, беря в афишу произведения близких по духу авторов, скажем, той же эпохи. Вот так в театральной программе Довлатовского фестиваля оказался спектакль “Старший сын” Александра Вампилова петербургского театра “Мастерс-кая”в постановке Григория Козлова, покорив зрителей обаянием бесконфликтности, довольно неожиданной для интерпретации Вампилова.

Спектакль-экскурсия “Хранитель”, собственный проект фестиваля “Заповедник”, объединил актеров Пскова, Москвы, Санкт-Петербурга и Перми. Текст, “навеянный Сергеем Довлатовым и не только”, написала драматург Марина Крапивина, режиссером выступил Талгат Баталов.

Азартной толпой штурмовали участники “экскурсии”автобус, отправлявшийся из Пушгор, желающих впихнуться было явно больше, чем он мог вместить. Выяснив, что автобус сломался и не тронется с места, недоумевающе гомонили, обругивали шофера и робким потоком цедились обратно на улицу, к входу в гостиницу “Дружба”, где когда-то в номере 231 останавливался герой “Заповедника”. Лишь по репликам хорошо поставленными голосами можно было отличить актеров от неактеров. В сущности, исполнителем тут предстояло стать каждому участнику променада, вышагивающему “незарастающей народной тропой”, каждому, посетившему “истинные места русской сакральной силы, памяти и добра”, а также злачное место – ресторан “Лукоморье”, каждому, совместившему в своем сознании Довлатова с Пушкиным и выслушавшему многочисленные, ернические и парадоксальные, сентенции про когнитивный диссонанс кота ученого, обязательный бюст Ленина, оригинальную доску почета, поэтические токи и лирику в каждом листочке.

Творцы, действительно, выступили очень в стиле Довлатова, причем, Довлатова, немного взгрустнувшего, успевшего выпить несколько стопок и внезапно вызванного на внеплановую экскурсию, где позволено, не оглядываясь на цензуру, отпустить вдохновение в свободный полет. Половину успеха этой бродилке сделал исполнитель роли экскурсовода, актер Псковского театра драмы имени Пушкина Денис Кугай, весь маршрут любовно сжимавший в руке бюстик Пушкина и со всей серьезностью фонтанировавший не только предписанным текстом, но и не менее остроумными экспромтами. Жанр site-specific, более чем когда-либо, оказался погруженным в атмосферу site-specific, где на нашем пути встречались то любимая сосна Пушкина, то очередной притулившийся под деревом бюстик поэта, то черный реквизитор, а то простоволосая и пребывающая в прострации девушка со здоровой пивной кружкой, представленная, чего следовало ожидать, Ариной Родионовной.

Как и всякого добропорядочного пушкиногорского туриста, дорога привела Хранителя и его экскурсантов в Березино, к указателям и стрелкам на Дом-музей Довлатова: здесь спектакль плавно перешел во вручение премии “Экскурсовод года”и фуршет на газетах.

Мария ХАЛИЗЕВА
  • Эпизод спектакля-прогулки “Хранитель”
  • Открытие уличной инсталляции. Фото А.КОКШАРОВА
«Экран и сцена»
№ 19 за 2017 год.