Женское счастье

• Кадр из фильма “Кровь”НАГРАДЫ ФЕСТИВАЛЯ ДОКУМЕНТАЛЬНОГО КИНО “АРТДОКФЕСТ”-2013

Гран-при – фильму “КРОВЬ” Алины Рудницкой.

Лучший полнометражный фильм – “ПОСЛЕДНИЙ ЛИМУЗИН” Дарьи Хлесткиной.

Специальный приз жюри – фильму “МОРФОЛОГИЯ” Инны Лесиной.

Специальное упоминание жюри – фильму “ЕЩЕ ЧУТОК, МРАЗИ” Мадины Мустафиной.

ЛАУРЕАТЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПРЕМИИ В ОБЛАСТИ НЕИГРОВОГО КИНО И ТЕЛЕВИДЕНИЯ “ЛАВРОВАЯ ВЕТВЬ”

ЗА 2013 ГОД

Лучший кинофильм – “ПОСЛЕДНИЙ ЛИМУЗИН” Дарьи Хлесткиной.

Лучший полнометражный телефильм – “ПРОТОКОЛЫ ВОЙНЫ” Людмилы Снигиревой и Сергея Швыдкого.

Лучший научно-популярный, просветительский фильм – “ПЕРВЫЙ ФИЗИК РОССИИ” Сергея Виноградова.

Лучший короткометражный телефильм – “ДЕТИ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ” Владимира Эйснера.

Лучший арт-фильм – “КАТЯ” Анны Шишовой.

Лучший по профессии (оператор) – МИХАИЛ ГОРОБЧУК (“Моя родня”, “Дыхание тундры”).

Лучший цикл документальных фильмов – “КРЕСТЬЯНСКАЯ ИСТОРИЯ” Валерия Тимощенко.

Лучший дебют в неигровом кино – “ЗА РЕКОЙ… ПОСЛЕДНИЕ” Дарьи Ведрицкайте.

“Лавровая ветвь” за вклад в кинолетопись – режиссеру ВЛАДИМИРУ ГЕРЧИКОВУ.

 
Молодой краснофлотец в новенькой тельняшке под еще не смятым бушлатом. Молодожены, робеющие от торжественности момента. Многолюдное праздничное застолье с длинными лавками перед домом. Строгий дядька в косоворотке. Девчонка, проглотившая смешинку и еле сдерживающаяся, чтобы не прыснуть. Маленькие фото, десятком вставленные в одну рамку, и портреты, важно висящие отдельно.
Не наезжая и не отъезжая, камера фиксирует улыбки, мгновения, судьбы, запечатленные на бревенчатой стене большой горницы, всматривается в глаза, еще не угасшие, но уже занесенные временем и глядящие сейчас сквозь мерцающую кристалликами вязь инея, потому что в этом брошенном однажды (поспешно?) доме уже давно не пахнет жильем. Всего один длинный план и изморозь на фото реконструировали драму исхода. Такого не придумать, это надо было просто увидеть и снять, что и сделал в картине “Корыто, лыжи, велосипед” Иван Твердовский. На самом деле это фильм о женщине – социальном работнике, которая своим приездом-приходом облегчает жизнь последним живым душам в оставленных деревнях, где стоят покосившиеся брошенные избы и висят на стенах никому не нужные теперь семейные летописи.
На церемонии закрытия “Артдокфеста”, которая по традиции совмещается с вручением ежегодной премии в области телевидения и неигрового кино “Лавр”, в очередной раз подумалось о том, насколько бережлив и аскетичен “Артдокфест”, раздавая свои награды. Понятно про высокую планку, но что такое одно упоминание жюри, плюс дипломы за лучшие короткий и длинный фильмы, плюс Гран-при для насыщенного и жестко конкурентного конкурса с 21 лентой? Можно понять Павла Лунгина, посетовавшего, что жюри оказалось в достаточно сложном положении. Нам же, зрителям, при подобном раскладе было практически отказано в нескромном, но увлекательном занятии сравнить мнение высокого суда со своим собственным, ибо пространство для маневра практически отсутствовало. Наконец, еще раз прошу прощения за нескромность, почему бы именно “Артдокфесту” не ввести номинацию “За лучшую авторскую идею фильма”, что было бы уместным именно на этом фестивале.
А еще показалось, что сейчас в авторском документальном кино пришла пора говорить о конкретных жанрах, как это делается применительно к игровому кино, не зря же свою ленту “Непал форева” Алена Полунина, не чинясь принадлежностью картины к документальному полю, обозначила как авантюрую комедию. И литовско-эстонская короткометражка Оксаны Бурая “Лиза, домой” становится тогда лирическим этюдом про дружбу девочки с улиткой, и про столкновение мира детства с миром взрослых, и про наше неумение любить безмерно нами любимых. А украинские “Сэры и сеньоры” Александра Течинского уж точно трагифарс, который по мистическому какому-то совпадению показывался на фестивале в момент, когда Майдан в Киеве бурлил событиями, определяющими судьбу Украины. А жанр новой работы Виктора Косаковского “DEMONStration” так и вовсе тянет на фильм-карнавал.
На этот раз Косаковский не удивил, но без видимого напряжения подтвердил статус одного из лидеров отечественной документалистики. Вместе с тремя десятками учеников (в одиночку такого было бы просто не поднять) он сделал кино про прошедшую 29 марта 2012 года демонстрацию протеста барселонских трудящихся против наступления понятно кого на их социальные и жизненные права. В этом шествии присутствовало все, что положено в подобных случаях: многотысячная колонна, полотнища транспорантов, речевки, защищенные опущенными жалюзи – от греха подальше – зеркальные витрины магазинов, пылающие высоким пламенем большие картонные коробки, кордоны полицейских, принарядившихся по такому случаю в бронежилеты и, когда надо, не отказывающиеся от спецсредств и резиновых дубинок. Словом, все, как всегда. Но откуда тогда ощущение, что наблюдаешь за народным гулянием, за карнавалом? Ума не приложу. Может, это такое решение у Косаковского, озвучившего зрелище музыкой Минкуса из “Дон Кихота”? А может, все дело в том, что обе стороны пышного многофигурного действа в Барселоне однажды негласно сговорились о том, что в таких обстоятельствах можно, а чего ни в коем случае нельзя?
“Артдокфест” на этот раз предстал фестивалем не столько авторского, сколько личного кино. А если личное, значит, автора что-то цепляет, и тебя по идее должно цеплять. Но иногда не склеивается. Напрягла, к примеру, умильность “Прощеного дня” Дины Бариновой. Автор любуется походом в магазин темной осенней порой пожилой, неважно видящей женщины, а дорога туда – сам черт ногу сломит. Вот она – соль земли, убеждают меня, и сама выживает, и не бросает двух незрячих с рождения немолодых братьев, которых отказывается сдать в богодельню. Низкий ей поклон, конечно, такого никакими весами не измерить. Но чем измерить, что из барака, где вековали долгие годы, в приемлемое для жизни жилье переехали только теперь? И опять рассыпаться в благодарностях, что получили полагающееся по закону только сейчас, а не в положенное для того время. Как бы хотелось увидеть кино о вечной нашей привычке ждать. Интересно, в каком жанре его бы сняли? Впрочем, разве мы не живем постоянно внутри такого фильма.
Во времена оны немало критических копий было сломано в обсуждении, кто он и каков ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ, задал нам работы, однако, Михаил Юрьевич. Последняя же пара десятилетий вообще надолго, если не навсегда, сняла вопрос с повестки дня. С антигероем все было ясно, с героем – беда. Но, конечно же, герои у времени были всегда, только мы про них не знали, а, по крайней мере, два фильма прошедшего “Артдокфеста” помогли познакомиться с ними сейчас едва ли не лично. Один – живущий на Урале паталогоанатом и завотделением Сергей Брихман; другой – культуролог Илья Соловьев из волжского Рыбинска. О Брихмане рассказала Инна Лесина в картине “Морфология”, названной в коротком метре лучшей, о Соловьеве – Кирилл Макаренков в фильме “Последний хиппи СССР”. Почему именно они попали в разряд героев нашего времени – разговор длинный, отмечу, на мой взгляд, главное: они умеют и любят жить, живут со вкусом, без суеты, аппетитно, радуя жизнь и всех нас одним своим присутствием.
А абсолютными триумфаторами “Артдокфеста”-2013 на этот раз стали женщины-режиссеры: Мадина Мустафина с фильмом “Еще чуток, мрази” удостоилась специального упоминания жюри; о короткой “Морфологии” речь была выше; с наградой за длинный метр поздравляем Дарью Хлесткину и “Последний лимузин”. К Гран-при Алины Рудницкой за фильм “Кровь” отношусь как к факту само собой разумеющемуся, но не могу при этом не держать в уме израильских “Суперженщин” Яэль Киппер и Рона Зарецкого – этой ленте, на мой взгляд, в конкурсе откровенно не повезло.
 И “Кровь”, и “Суперженщины”, как сказали бы раньше, повествование о женских трудовых коллективах: в израильском случае – кассиршах супермаркета, в российском – медиках передвижной станции переливания крови. Труженницы кассовых аппаратов переехали в Израиль на ПМЖ из России; героини Рудницкой, понятное дело, переезжать никуда не собираются. Время действия российской ленты – точно не лето, израильской – определить трудно, лето, кажется, там всегда. Но на этом различия кончаются, потому что, как ни верти, а нам показали два фильма про женское счастье. Оказавшись волей случая рядом под одной конкусной крышей, они напоминали сообщающиеся сосуды, без одной сложнее понять глубину другой. Для героинь “Суперженщин” очень важно выговориться, и наверняка их рассказы собеседницы выслушивают уже в который раз. В фильме Рудницкой исповедальных излияний нет, экранная жизнь героинь “Крови” заплетена в одну косу, здесь много работают, на подробности чаще всего не отвлекаются, хотя драматизма, правда, совсем иного свойства, “Крови” тоже не занимать.
А причем тут, спросите, женское счастье? Ну, во-первых, хотелось бы, чтобы все фильмы о женщинах всегда получались про женское счастье. А во-вторых… В финале “Крови” женщины, собравшись за праздничным столом, принимают поздравления по поводу круглого юбилея своей передвижной станции переливания крови. Цветы, улыбки, подарки, пожелания, тосты, а потом – ТАНЦЫ! Как они счастливы сейчас, виновницы торжества, как “жгут” по полной, понимая, что это – миг, что не навсегда и быстротечно. “Суперженщины” танца в финала не обещают.

Николай ХРУСТАЛЕВ
«Экран и сцена» № 24 за 2013 год.