Танец и не-танец

Сцена из спектакля “Climax”. Фото Д.ЛИСИНАФестиваль NET традиционно включает в круг своего внимания танцевальные спектакли. Завершившийся недавно, 18-й по счету, форум нового европейского театра остался верным сложившимся приоритетам, правда, что называется, не в чистом виде. Актуальный театр – беззастенчиво-свободно путешествует по смежным владениям и чужим просторам. Недаром такие слова как “пространство” и “территория” стали для него ключевыми и вошли в названия возникших за последние годы фестов, что абсолютно соответствует животрепещущему культурному контексту. Последнее слово – также из сегодняшнего театрального словаря. Именно “Context” назвала собственный фестиваль современного танца Диана Вишнева.

Возвращаясь к контексту NETа. Он, несмотря на явно сузившийся бюджет, был достаточно широким. Тесные рамки очень часто становятся дополнительным креативным стимулом. Где-где, а у нас в стране это хорошо известно. Достаточно вспомнить, как изобретательно работала творческая фантазия советских творцов по части обхода различных художественных и политических табу.

Нынешний NET в своем танцевальном разделе вышел за привычные рамки, предложив зрителю новые ракурсы и формы общения. Один из фестивальных спектаклей под названием “Climax”, отказавшийся от коробки сцены, передислоцировался в только еще обживаемое Новое пространство Театра Наций, позволившее зрителю посмотреть на предложенное ему действо со всех сторон, оказываясь то в центре, окруженным артистами, то загнанным ими же в самый угол. Выросшая в Нью-Йорке и обучавшаяся в танцевальной школе Марты Грэм израильский хореограф Ясмин Годдер и ее шесть артистов начинают действие в вестибюле, увлекая зрителя за собой вверх по лестнице, а потом разбредаются в разных направлениях, предлагая каждому выбрать свой объект наб-людения, а то и несколько сразу. Надо отдать должное отлично двигающимся артистам: их тела гибки, чутки и музыкальны. Но, похоже, главное в спектакле – не умения танцовщиков и их пластическая выразительность, а создание атмосферы, которая держала бы пришедших на этот перформанс в постоянном напряжении. Нельзя сказать, чтобы зрителя здесь особо терроризировали, но, когда кто-нибудь из артистов наступает на тебя (растянув кончиками пальцев рот в жуткую гримасу и сузив глаза до дьявольских щелочек), волей-неволей испытываешь дискомфорт. Артисты то скручиваются в единый клубок, то разлетаются в разные стороны, создавая вокруг себя некую психологически зыбкую среду, что, по-видимому, и является сверхзадачей этого действа, изначально созданного для музейного пространства. В отличие от оригинальной версии, где выставочные экспонаты несут – не могут не нести – определенную смысловую или эмоциональную нагрузку, в московском варианте вся ответственность ложится исключительно на артистов, коим удается создать если не тревожную, то “неверную” обстановку. И это ощущение неуверенности как раз и есть то, что израильская труппа, живущая на “территории постоянной тревоги”, стремится транслировать своим провокативным перформансом.

Впрочем, такой территорией на сегодня является любая точка на земле. Ощущением тревоги пронизан и спектакль итальянца Пиппо Дельбоно, представившего на фестивале свою необычную работу “Vangelo”, то есть “Евангелие”. С искусством танца Дельбоно связывает опыт работы с великой Пиной Бауш, определившей характер его творчества. В его евангельской постановке танцуют меньше, чем в спектаклях Вуппертальского театра, но принцип тот же. У Бауш движение рождалось глубоко изнутри, оно никогда не было декоративной виньеткой, но всегда визуальным воплощением внутреннего состояния героя. В “Vangelo” много слов. Здесь танец приходит на помощь, когда глагол бессилен. Свой спектакль Дельбоно посвятил матери-католичке, болезненно переживавшей приверженность сына буддизму. Этот пронзительный монолог в той же мере богоборческий, сколь и наполненный религиозным, хоть и протестным, чувством. Пересекая сцену стремительным ходом, напоминающим “лунную походку” Майкла Джексона (но очеловеченную неуклюжестью), Дельбоно будто убегает от высказанных откровений. Неуклюжесть протагониста – едва ли не художественный принцип спектакля. Хорошо владеющий телом Дельбоно (он быстр и подвижен) словно акцентирует свою мешковатость. Ему претит все приглаженное и причесанное. Недостатки и дефекты только подчеркивают индивидуальность. А в труппу Дельбоно входят именно такие своеобразные люди. В числе их особенностей – синдром Дауна и глухота, отягощенная аутизмом. Наряду с этими странными исполнителями в спектакле заняты и артисты Хорватского национального театра – тоже необычные люди, опаленные жестокой войной. И вся эта пестрая компания прекрасно взаимодействует друг с другом, ярко и ансамблево.

Правда, в спектакле есть еще один монолог – бесстрастный рассказ афганского беженца о том, как утонули его товарищи и о дальнейших мытарствах, их можно охарактеризовать одним единственным словом “беги!”.Сцена из спектакля “Gala”. Фото С.ПЕТРОВА

Завершает эпизод сам Дельбоно, зачитывающий строки из Евангелия от Матфея о кончине века, когда наступит “мерзость запустения, реченная через пророков” и когда люди будут вынуждены обратиться в бегство. “Тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы и кто на кровле, тот да не сходит взять что-нибудь из дома своего; и кто на поле, тот да не обращается назад взять одежды свои. Горе же беременным и питающим сосцами в те дни! Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою или в субботу…” – звучит со сцены как предупреждение о наступающих, или уже наступивших, временах, когда ни один человек не может ощущать себя в безопасности.

Еще один спектакль программы NET ставит во главу угла право на самовыражение и человеческую индивидуальность. Это “Gala” француза Жерома Беля – танцовщика, хореографа, родившегося в Монпелье, Мекке современной хореографии, где проходит знаменитый фестиваль Montpellier Danse. Несмотря на школу, полученную в Национальном центре современного танца в Анже, работу в компании Анжелена Прельжокажа и ассистентство у знаменитого хореографа Филиппа Декуфле, а также постановки на многих престижных сценах, Бель – активный представитель движения “не-танец”. Он известен также своим скандальным перформансом 1995 года с участием голых, да еще и мочившихся на сцене людей, который двадцать лет спустя на фестивале ImPulsTanz в Вене представляли уже в разделе “классика”. В России пять лет назад мы видели созданный по идее хореографа моноспектакль-портрет Сендрика Андрие – бывшего танцовщика труппы Мерса Каннингема.

На NETе Бель показал совершенно иную работу, где танцу как раз, уделяется ведущее место, но в интерпретации разношерстной компании участников, набранных, по преимуществу, из числа жаждущих танцевать непрофессионалов. “Gala” – мигрирующий проект, побывавший во многих странах, в России состоялся посредством совместных усилий фестиваля NET, Театра Наций, на сцене которого и был представлен, и Французского института в Москве. Среди участников перформанса (многие – люди с ограниченными возможностями) были замечены и известные столичные актеры, в том числе представители балетного цеха, что придавало действу особый азарт, но не стало определяющим. Главное здесь – непреодолимое желание танцевать, особенно тех, кому это наиболее сложно, например, девушке-колясочнице. Каждый делает то, что умеет, а другие пытаются его танец повторить, например, вариацию из “Жизели”. Получается не просто смешно, но и трогательно. А когда все по очереди пролетают диагональ сцены в прыжках (у кого как получится), нельзя не восхититься их душевной и физической отвагой. Здесь представлены все виды танца – от народного до эстрадного, от классики до contemporary – в наивно-примитивистском прочтении. Каждый представляет свое видение и понимание танца – увлеченно, неправильно, но чрезвычайно выразительно. То, что не доделано руками и ногами, участники восполняют, как это ни забавно звучит, “душой исполненным полетом”. Ассистенты Беля отлично поработали с российскими участниками, внутренне высвободив даже самых неприспособленных к движению, дав им воспарить над своей неловкостью, комплексами и ощутить себя прекрасными. В общем, спектакль Жерома Беля стал настоящим торжеством индивидуальности, в чью сторону и развернулся Новый европейский театр образца 2016 года.

Алла МИХАЛЕВА

  • Сцена из спектакля “Climax”. Фото Д.ЛИСИНА
  • Сцена из спектакля “Gala”. Фото С.ПЕТРОВА
«Экран и сцена»
№ 24 за 2016 год.