Они очень разные, братья Александр и Сергей Тютины. Одинакова их творческая энергия, общий путь в театр и кинематограф.
Оба служили в армии, учились в Московском энергетическом институте, были в труппе знаменитого студенческого “Агиттеатра МЭИ”, а затем и профессионального, получившего название “Игроки”. Закончили Театральное училище имени Бориса Щукина по специальности “режиссер драматического театра”.
У старшего, Александра, уже сто пятьдесят ролей в фильмах и сериалах. Снимался у Александра Хвана и Глеба Панфилова; его знают в Америке, Канаде, Германии, Франции, Южной Корее. Ему радуется зритель на любом кинофестивале, в зале кинотеатров и у экранов телевизоров.
Александр узнаваем, перевоплощается, ищет свой художественный облик. Похудевший актер Тютин – более утончен в своей фактуре, пополневший – прекрасно соответствует персонажам разных социальных категорий. Надо заметить – он поющий актер.
Младший, Сергей – кинорежиссер, сценарист, художественный руководитель и организатор центра “Мир искусства”, издательства, первого цифрового кинотеатра с этим же названием. Педагог и основатель киношколы “Артерия кино” и фестиваля “Арткино”. Продюсер, программный директор Фестиваля российского короткометражного кино во Франции. Многие его начинания осуществлены без поддержки государственных структур.
У Сергея более сорока документальных фильмов о русском художественном и литературном зарубежье, о знаменитых авторах отечественного кино и авангарда. После окончания Щукинского училища он поступил на Высшие курсы сценаристов и режиссеров к легендарному мастеру Алексею Герману. И тоже владеет гитарой.
Интересно складывались судьбы братьев. Нельзя назвать данный текст – интервью. Подробности становления и любви к коллективному творчеству рассказаны мне в воспоминаниях. В них много курьезного и серьезного, но все это – история о профессиональном выборе, на который повлияли и время, и незабываемые встречи.
– Детство и юность вы провели в подмосковном Подольске. Дружно жили?
СЕРГЕЙ: Ну, конечно! Сашку больше лупили. И он старался отыграться на мне. А я тянулся к компании старшего брата. Саша и его близкий друг Коля Галкин дружили со старшими вожатыми в школе номер тринадцать на окраине города Подольска. Девушки были достаточно юными, но уже учились параллельно в институте, Наташа Гудиярова и ее подруга Надя. В пионерской комнате стояли барабаны и горны. Саша стал барабанить. Соответственно, и я забарабанил. Коля Галкин играл на горне, и мы всегда могли обеспечить любое мероприятие дружины. А потом стали участвовать в конкурсе барабанщиков.
Учились мы и в музыкальной школе семь лет, по классу фортепиано. У Саши богатая фантазия, желание погрузиться во многое. В нашем доме находился клуб “Ровесник”, там же и музыкальная школа, и всевозможные кружки, библиотека. Далеко ходить не надо было! Жажда знаний утолялась сполна. Параллельно развивали чувство ритма на барабанах, что мне позже пригодилось в режиссерской работе. Побеждали на различных конкурсах. Кроме того – у моего брата открылись необыкновенные математические способности, и у меня тоже, я все подтягивался за ним. Саша с успехом участвовал в математических олимпиадах и поэтому был известен в Московской области, а я в районе.
– Интересно – музыка, литература, и все это на фоне основного увлечения математикой!
АЛЕКСАНДР: И как итог олимпиад – мой переход в десятом классе в физико-математическую школу №18 при МГУ. Ее основал академик Андрей Николаевич Колмогоров, и теперь она носит его имя. Хотя и в креативной среде пионеров и пионервожатых нам было очень интересно. Они таскали нас в Москву на спектакли, в музеи, организовывали в школе радиопередачи, концерты. А еще этому, конечно, сопутствовало наше обучение в музыкальной школе, участие в хоре, куда меня привели буквально из детского сада, где музыкальный руководитель заметила мои данные.
И тут старший брат “оторвался” от младшего, я стал учиться в Москве. Жил в школе-интернате. Он известен тем, что окончили его многие творческие люди. Например, Юлий Ким. Нас отправляли в летнюю школу в академгородок, в Пущино. Там посещали лекции и занятия, там и отдыхали. Попав в эту среду, я понял, что окружавшие меня ребята – совсем не “ботаники”.
Я считаю, что именно эта школа подтолкнула меня идти в артисты. У нас была отличный преподаватель по литературе, которая открыла для нас этот предмет словно заново. Как только опубликовали роман Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита”, мы читали его большим составом слушателей, поскольку приходили наши выпускники, уже поступившие в МГУ.
Каждую среду, в течение учебного года, проводились музыкальные вечера, абсолютно добровольно, слушали классику. А по субботам участники международных олимпиад по математике и физике предавались “скачкам” – так мы называли танцевальные вечера. Девушек в школе было мало, но без романов не обходилось. Мы ходили на выставки, концерты бардов.
– Да, тогда гитара буквально овладела умами, шестидесятые годы словно запустили яркую ракету. И пошло-поехало в следующие десятилетия! Знак времени! Он многое дал не только вашему поколению, аккумулировал сознание и культуру.
СЕРГЕЙ: По выходным Саша приезжал домой и привозил кассеты с записями бардов. Он освоил гитару. Ну и мне не познакомиться с игрой на гитаре было бы как-то странно! И я с нашим другом Игорем Лукьянченко, который тоже преуспел в игре на этом инструменте, опять не отставал от брата.
АЛЕКСАНДР: Именно тогда на концертах я впервые услышал Юрия Визбора и Сергея Никитина. У меня был магнитофон, подаренный родителями, появились записи. Кстати, тогда же у меня появился первый опыт работы на кинокамеру. Была такая программа “Встречи юнкоров” в студии “Орленок” с выдающимися людьми. Выбрали нашу группу. Мы поехали в гости к Андрею Николаевичу Колмогорову. Его квартира находилась в профессорской башне главного здания МГУ. Академик оказался очень интересным человеком, он много путешествовал по миру, на стенах квартиры висели маски, различные артефакты. А мы были так органичны, слушая рассказы Колмогорова, что нас еще раз пригласили в эту программу.
Встречались с заслуженным штурманом-испытателем СССР Афанасием Шкуратовым, который изобрел навигацию на Северном полюсе. Кстати, он консультировал авторов фильма “Два капитана” и сыграл в нем небольшую роль. Ну, а затем я поступил в Московский энергетический институт; Сережа тоже стал его студентом, только позже.
СЕРГЕЙ: На самом деле, после школы-интерната поступали в три места: в МИФИ, на физфак и мехмат МГУ. Саша поступал на мехмат и… недобрал полбалла. А ведь раньше, после поступления в университет в июле, и недобрав баллов, можно было поступать в августе в другие ВУЗы. Выбрали Энергетический институт по причине географической. Ближе к Подольску находился именно он.
АЛЕКСАНДР: Не совсем так! Открою тебе сейчас, Сережа, секрет нашей мамы. Ее первое романтическое чувство было связано с молодым человеком, который когда-то учился в этом институте. Ну, вероятно, маме было приятно, что сын будет ученым. А в МЭИ (недаром он теперь так и называется “Национальный исследовательский университет “МЭИ”) было много специальностей разного толка. У меня в дипломе написано: “инженер оптик-исследователь”. Учился я в группе ночного видения. Родители у нас инженеры, мама работала на аккумуляторном заводе, а папа – начальником конструкторского бюро на большом закрытом предприятии. Мама убедила меня в том, чтобы я поступал именно в этот институт и не терял год.
– А как же вы оба поступили в Щукинское училище? Так же – младший за старшим?
СЕРГЕЙ: У нас разница в три года, и я позже поступил в МЭИ на тот же факультет радиотехники и электроники, только в группу лазерного исследования. И вот здесь, в МЭИ, и начиналось наше увлечение театром. Но у меня “подражательный рефлекс” уже источился. Поскольку куда бы я ни приходил, где бы ни оказывался в нашем параллельном движении, всегда ставили в пример Сашу. Поначалу это подбадривало, а затем проросла самостоятельность.
Именно тогда, при поступлении в МЭИ, меня страстно потянуло к театру. У Саши, во время обучения на первом курсе, был образован факультетский коллектив “Улыбка”, где они что-то ставили. А друг Саши, Рудольф Саркисов, уже участвовал в спектаклях студенческого “Агиттеатра МЭИ”. Этот бренд набирал популярность. Интересный был спектакль по Рэю Брэдбери “451 градус по Фаренгейту” в постановке Юрия Попова. Руководитель – Леонид Борисович Герчиков, театральный режиссер и журналист. После окончания института некоторые, “заболевшие театром”, туда и уходили. Так что я из их числа. Когда я пришел в театр, где старший брат играл центральные роли, опять оказался младшим.
– И в результате, как я понимаю, пока были в самодеятельности, где возникла уверенность в себе, решили вообще покинуть МЭИ?
СЕРГЕЙ: Да, меня уже мало интересовали лазеры. После ухода из института я еще оставался в “Агиттеатре МЭИ”. Посмотрел хорошие спектакли Вячеслава Семеновича Спесивцева в его Театре-студии на Красной Пресне. О чем Саше не сообщил. Затем, походив в театр МЭИ, и к Спесивцеву, где мне нравился метод работы с актерами, я ушел к Вячеславу Семеновичу. И потом оказался на сцене Театра киноактера, куда его назначили художественным руководителем. Счастлив тем, что играл на сцене с Мариной Ивановной Ладыниной. Она произвела на меня сильное впечатление. Ладынина мне, мальчшке, рассказывала анекдоты. А было это в 1985 году.
АЛЕКСАНДР: А я в это время окончил МЭИ, и меня призвали в армию на два года, как положено было по военно-учетной специальности обслуживать авиацию. Нас называли “пиджаками”, и служили тогда два года в офицерском звании. А Сережа служил рядовым перед Щукинским училищем. В это же время, в мае 1985 года, скоропостижно скончался наш папа. Ему был пятьдесят один год.
СЕРГЕЙ: Именно 2 мая 1985 года Спесивцев проводил генеральную репетицию спектакля, на которую я торопился. А Саша сообщил мне о смерти папы. После этого у меня сердце было “поцарапано”. Однако я сыграл премьеру.
Путь в училище оказался долгим. Поступали одновременно, но Саша – на заочный на “режиссуру драматического театра”, играл уже в театре “Игроки” (знаменитый студенческий в МЭИ стал хозрасчетным и так назывался). С тем же руководителем, Леонидом Герчиковым.
АЛЕКСАНДР: До этих событий, в 1982-м, я снимался в фильме “Однолюбы”. Меня заметили еще в театре МЭИ. Режиссер фильма – Марк Осепьян. Сережа тоже участвовал в съемках “Однолюбов”. Я пел в фильме песню, поначалу участвовал в групповке, но потом режиссер придумал мне роль. Мы всем театром снимались. Жили в гостинице Гофильмофонда в подмосковных Белых столбах. Теперь, бывая там, приятно вспомнить.
Меня всюду приводила гитара. Осепьян услышал песню “Ах, телега ты моя…” Александра Суханова, которую я пел в кадре, она ему понравилась, и меня включили в работу в пяти эпизодах. Там, в Белых столбах, где хранится коллекция отечественного и зарубежного кино, и фильмы смотрели, пока шли съемки. Те фильмы, которые мало кто видел.
Вдогонку была картина “Шел четвертый год войны…” режиссера Георгия Николаенко. Там я уже играл “фрица”, а на озвучании “Однолюбов” меня заметила известный помощник режиссера Бэлла Дунаева.
– А бард Александр Суханов, между прочим, тоже математик. Даже такое совпадение! Ну, прямо звезды сошлись! На удачу. Марк Осепьян для нас был всегда интересен. Это режиссер и оператор 1960-х, его замечательные фильмы “Три дня Виктора Чернышева”, “Иванов катер”, да и другие отмечены своей стилистикой и сущностным кинематографом; он и актеров открывал.
АЛЕКСАНДР: В театре МЭИ с нами работал Юрий Попов, позже руководитель русского театра в Вильнюсе. Леонид Борисович Герчиков приглашал с первого курса студентов в театр, а молодых профессиональных актеров и режиссеров, соответственно, для нас, мы занимались всеми прикладными дисциплинами. Коллектив стал сильным, поющим, танцующим. Получил премию Ленинского комсомола. Мы много гастролировали по России и за рубежом. Помню, с успехом играли в Канаде.
С нами интересно взаимодействовал актер и режиссер Георгий Дульцев, он был в театре МЭИ, затем окончил ВГИК, мастерскую Владимира Наумовича Наумова, и пришел учить нас. Замечательный человек, очень рано скончался, ему было всего сорок шесть лет… Учившийся в Щукинском училище известный теперь актер Андрей Соколов тоже помогал нам. В 1988 году нас выделили в театр “Игроки”.
СЕРГЕЙ: А я в 1984 году поставил два спектакля. Первый – “Два Владимира. Высоцкий и Маяковский в стихах и документах” – в МЭИ. В это время театр уехал на гастроли в Алма-Ату, а меня не взяли. Был обижен, поскольку относился очень серьезно, как патриот, к коллективу, и вынужден был уйти. “Пир во время чумы” по Пушкину – второй спектакль. Мы участвовали с этим спектаклем в фестивале. И сделал я его с актерами-профессионалами в Театре-студии киноактера.
Саша поступал в Щукинское и сообщил мне, что идет набор на заочную режиссуру, куда он с товарищем и пошел после армии в 1987 году. Я приехал; оказалось, там проректором был знакомый мне Петр Олегович Попов, который помог в оформлении с недостающими документами. Владимира Этуша назначили ректором, что позже тоже сыграло определенную роль. А Саша сдавал свои экзамены параллельно. Я узнал, что будет дополнительный набор на дневное отделение, и тоже попробовал.
АЛЕКСАНДР: Я прошел отлично все экзамены на заочное, а когда на дневное поступал, тоже на режиссуру, мне поставили “два”. А Сереже сказали, что он понравился, но его не взяли на дневное, потому что ему был 21 год. Целая эпопея! На курс Гария Черняховского. Брату посоветовали пойти в армию, а потом, сказали, его возьмут обязательно, так и получилось.
Я же отправился домой – не умею доказывать и просить. Однако по совету мамы преодолел этот барьер, приехал к декану, встретил Владимира Александровича Эуфера, который посоветовал мне показаться на зачислении. Подождал, увидел Владимира Абрамовича Этуша, ему я тоже вроде бы глянулся – как подслушал за дверью на обсуждении мой младший брат. В общем, мялся, мялся… Спросил у Владимира Абрамовича, почему мне поставили “два”? А когда профессор Эуфер на окончательном заседании задал вопрос: “Абитуриент Тютин, какое время дня вы предпочитаете?” – я не сразу “въехал”. Ответил, что, мол, дневное! Последовал комментарий: “На дневное – нет никакой возможности!”. Я, осмелев, выпалил: “Тогда с удовольствием буду учиться на заочном!”.
Играл в театре, и хватало времени учиться. Поскольку педагоги дневного и заочного отделений были одни и те же, мы получили отличное образование.
– Такое поступление выдержать непросто, разве что после армии, хотя это тоже часть вашей нелегкой профессии. Когда поступаешь служить театру, можешь и огорошить приемную комиссию, заблудиться во многих вещах. Ведь у вас-то с братом до смешного дошло… А в итоге вас заметили, и вы учились тому, к чему вас страстно тянуло.
СЕРГЕЙ: После армии я поступал к Владимиру Александровичу Эуферу. Благополучно окончил и поступил уже на платной основе на Высшие курсы сценаристов и режиссеров к Алексею Юрьевичу Герману. Он начинал фильм “Трудно быть богом”. И мы с Рамилем Салахутдиновым, тогда тоже будущим режиссером, ездили в Петербург и Чехию в качестве стажеров. В то время с киноиндустрией дела обстояли неважно, и мы получили бесценный опыт непосредственно на площадке.
Первый мой документальный фильм был о музее-усадьбе Архангельское и о том, чтобы убедить ЮНЕСКО сохранить это творение. В результате на реставрацию дали три миллиона долларов. Картины о памятниках культуры имели успех. Для Первого канала ТВ снял фильм о Малевиче. Потом на телеканале “Культура” сделал много фильмов. Последние из них посвящены Эйзенштейну, Пудовкину и Кулешову.
Сняли мы картину о режиссере Александре Андриевском, создателе в 1940-е годы в СССР технологии 3D. С киноведом Николаем Майоровым сделали фильм о рождении в нашей стране стереокино. Недавно закончили проект о голографическом кино в России. Работая над ним, вспомнил свою учебу в МЭИ, и кто бы мог предполагать, что эти знания пригодятся так предметно! Именно лазерные технологии.
Сейчас продолжаем цикл “Звезды русского авангарда” для канала “Культура”. Работаем и над фильмом о Николае Экке, создателе первого отечественного звукового фильма “Путевка в жизнь” и первого советского цветного – “Соловей-Соловушко” (“Груня Корнакова”) 1936 года.
Увлечен педагогической деятельностью в нашей киношколе “Артерия кино”, развиваем авторское кино. А фестиваль короткометражного кино начал расти. Так возникла идея создания “Академии короткометражного кино”. Ввели и международную программу, дружим с UniFrance. Мы партнеры фестиваля стереофильмов. У нас при Центре “Мир искусства” были организованы мастер-классы. Это добавление к образовательной системе, и мы проводили их семь лет. Есть что издавать и в нашем издательстве.
С очень серьезным парижским жюри смотрим короткометражные фильмы. Уже прошел второй фестиваль во Франции, в кинотеатрах на Елисейских полях и Больших бульварах. Мы и у них учимся и, совершенно неожиданно, получили финансовую поддержку от Президента Франции. В этом году он приехал на церемонию открытия нашего фестиваля. Показываем отличные копии картин из коллекции “Мосфильма”. Даже шутим, что помогли французской дипломатии подумать об отмене санкций. Короткометражное кино становится популярным и ждет своего часа в прокате.
АЛЕКСАНДР: В 1991-м с театром “Игроки” побывали на гастролях в Канаде, вернулись, оставив там полтруппы. К сожалению, не смогли остаться театром как хозяйственной организацией. У нас же было свое здание на Самокатной улице, постановочная часть, но ничего не удалось сохранить в то тяжелое время.
С 1992-го по 1994-й мы с братом создали небольшой бизнес, записывали на видео-кассеты мировую классику, реализовывали их. Сергей стал настоящим коллекционером и знатоком в области кино. Продавали и диски, надо было жить, сниматься я не мог, студии пустовали. Я очень благодарен Александру Хвану, у которого снялся в 1992-м в фильме “Дюба-дюба”. Это и было началом настоящей кинокарьеры. Снимался в его фильмах девяностых годов – “Умирать легко”, “Дрянь хорошая, дрянь плохая”. Потом были “24 часа” режиссера Александра Атанесяна, имевшие успех у бандитов. (Улыбается.) Затем сериал “Звездочет”, там одна из главных ролей. Мне очень дорога работа в сериалах “Баязет”, “Дронго”.
Два года назад меня пригласил Сергей Безруков в руководимый им Московский Губернский театр. Он отличный актер. Оказалось, и руководитель достойный. Дает возможность своим актерам сниматься. Понимает сегодняшнюю ситуацию! Сейчас на подходе сериал режиссера Рауфа Кубаева, где я играю начальника тюрьмы. Предложений достаточно, уже дело дошло до роли в полнометражном фэнтези, интересно, что получится в этом жанре а-ля Голливуд.
Беседовала Татьяна МУШТАКОВА