Афиша “Золотой Маски” разрастается. Кроме конкурса и уже привычных блоков-спутников, таких, как “Маска Плюс”, – появляются новые проекты. В этом году, например, программа “Легендарные спектакли и имена” расширилась и превратилась в “Контекст. Актуальные зарубежные спектакли”. “Контекст” позволил увидеть работы знаменитых хореографов Старого и Нового света – Уэйна МакГрегора, Мерса Каннингема, Бенджамина Мильпье, израильских балетмейстеров Шарон Эяль и Гая Бехара. Впервые возникла программа “Детский Weekend”.

“Золотая Маска” – премия профессиональная, но юбилейный ХХ фестиваль показал все возрастающий зрительский успех. Аншлаги, отчаянные мольбы о “лишнем билетике” и даже появление у театральных подъездов барышников сопровождали не только спектакли из-за рубежа, Мариинского, МДТ – Театра Европы, Александринки, но и региональные постановки. Ломились на “Дом Бернарды Альбы” из Ярославля, “14 красных избушек” из Воронежа, “Географ глобус пропил” из Перми. В чем причина такой популярности спектаклей “Золотой Маски”? Кто та публика (не режиссеры, не актеры, не журналисты и не критики), что рвется на фестиваль, раскупает билеты, следит за датами начала продаж? Об этом мы говорили со зрителями в фойе, перед спектаклями и в антрактах. По какому принципу они выбирают то или иное название?

“Вы ведь сами понимаете, что в маленькой книжечке с аннотациями информации не слишком много. Поэтому в свободные часы на работе я в интернете читал рецензии на спектакли. Конкурс или не конкурс – я на это не смотрел. Мне интересно все. Выбрал питерские “Ночь Гельвера”, “Кукольный дом”, очень понравился “Облако-Рай” из Лысьвы. Даже не знаю, где эта Лысьва находится, но спектакль замечательный. “Коварство и любовь”, “Врага народа” Льва Додина уже осенью видел, так что сейчас на них не пошел. В этом году конкурс достойный, на мой взгляд”, – рассуждает серьезного вида мужчина, профессиональная деятельность которого к культуре и искусству, по его словам, никакого отношения не имеет.

“А что вам другие отвечают? Как они спектакли выбирают? Сарафанное радио, да? А почему здесь сегодня так много актеров и режиссеров?” – вместо ответов задают мне вопросы две девушки из финансовой сферы, а потом еще долго расспрашивают о номинантах.

“Мы стараемся многие спектакли “Золотой Маски” посещать”, – говорит зрительница, пришедшая на “Онегина” из Новосибирска. По профессии она, как выяснилось, массажистка. “У нас весь коллектив на работе любящий театр подобрался, часто ходим”, – с улыбкой добавляют ее подруги.

Такая живая заинтересованность людей, далеких от театральной среды, не может не радовать. Они готовы узнавать что-то новое, стараются с терпением относиться к экспериментам режиссеров. На мой вопрос в первом антракте спектакля Юрия Бутусова “Макбет. Кино”: “Почему вы решили уйти?”, – две дамы совершенно спокойно ответили: “Это не для нас. Музыка гремит, бегают, кричат. Но, наверное, и такой театр должен быть”.

Конечно, не все зрители столь толерантны. Были и те, кто пытался вести “военные действия” в зале. В мягкой форме это выражалось в регулярном поглядывании на часы на святящемся экране телефона, листании новостной ленты Facebook или в рассматривании картинок в Instagram до наступления антракта. Уходить ведь во время действия нехорошо, так что лучше в молчании всем своим видом демонстрировать скуку от происходящего. Хотя в число таких зрителей чаще попадали невольники, поддавшиеся уговорам подруг, жен, мам или бабушек, приведенные в театр за плодами просвещения. Более сильные формы протеста выражались смехом, выкриками, разговорами, хлопаньем сидениями и дверями. Иногда такое поведение нескольких могло найти поддержку и у остальной части публики, что позволило в прессе и новостных лентах долго рассуждать о причинах “исхода” зрителей с балета “Winterbranch” Мерса Каннингема. Неприятие эстетики Каннингема можно понять – чернота сцены, резкие лучи света, замедленные движения танцовщиков, тишина, переходящая в скрип и лязг, а в завершение мигающий паровозик. Для многих этот эксперимент стал мучительным (не важно, что спектакль был поставлен в далеком 1964 году).

Надо признать, на вопрос: “Почему вы выбрали именно этот спектакль фестиваля?” редко кто мог дать внятный ответ. Анонсы наша публика читать все-таки не любит, да и ко времени их публикации билетов в кассе чаще всего уже не найти, рецензиям не доверяет, вот и приходится на свой страх и риск выбирать из богатой афиши. Здесь, конечно, большую роль играют такие факторы, как известность актеров, режиссера или театра, литературный источник. Многие зрители пермского спектакля “Географ глобус пропил” выбрали его благодаря популярности фильма, пусть даже не все этот фильм видели, но ведь он на слуху. “Мы на новосибирского “Онегина” пришли, так как билетов на Додина уже не было. А “Онегин” – все-таки классика”, – рассуждали в ожидании начала две бойкие бабушки, одна из которых работает в школе. Хотелось их встретить после спектакля, чтобы поговорить, но не удалось.

Стоит особенно отметить ту образовательную составляющую, которую играет фестиваль в жизни его публики. И это далеко не только обширная программа, которая проводилась в рамках “Института театра” – класс театральной критики, семинары по театральной педагогике, лекции и мастер-классы. Почти каждый спектакль – своего рода “школа”, а обсуждения после показов (их устраивает “Новая пьеса”) интересны не только профессиональной аудитории. Зрители формируют свой театральный опыт, на который они могут ориентироваться в дальнейшем.

“Мы в прошлом году ходили на спектакль воронежского Камерного театра Михаила Бычкова “Дураки на периферии”. И в этом году, когда увидели воронежцев в программе, то сразу купили билеты на “14 красных избушек”. Потом только уже поняли, что и этот спектакль по пьесе Андрея Платонова. Но тем интереснее”.

“Заинтересовался спектаклями Евгения Марчелли, когда “Маска” привозила “Дачников” и “Вишневый сад” из Омска. Позже смотрел “Екатерину Ивановну”, “Без названия” из Ярославля. В этом году купил билеты на “Дом Бернарды Альбы”. Необычный режиссер”.

Сейчас часто говорят о том, что в Москве сформировалась фестивальная аудитория. Это завсегдатаи не только “Золотой Маски”, но и Чеховского фестиваля, “Сезона Станиславского”. В реальности все немного сложнее. Наверное, каждый слышал такое ругательное в нынешние дни слово, как “креативный класс”. Многие из рядов этого класса пытаются упорно выйти, но все же каждый понимает, о чем примерно идет речь. Так вот этот креативный класс действительно можно назвать фестивальной публикой, однако численность ее невелика. Зритель “Золотой Маски” ходит на театральные фестивали, но не на все. Про Чеховский фестиваль люди знают, некоторые уже даже успели приобрести билеты на Британскую театральную программу 2014 года, про “Сезон Станиславского” слышали, а вот вопросы про NET и “Территорию” часто вызывали встречный вопрос: “А что это за фестивали?”.

Несмотря на разнообразие театральных экспериментов, по-прежнему сохраняется серьезное разделение между публикой драматических спектаклей, балетных и оперных. Если зрители драмы могут упомянуть и екатеринбургский балет “Cantus Arcticus”, то зритель “Cantus Arcticus” обычно перечисляет другие балетные и танцевальные спектакли, а о драме рассуждает несколько свысока.

“Из драматической программы выбрала билеты только на Додина. Всегда стараюсь попасть на балетные и оперные спектакли Перми, Новосибирска, Екатеринбурга. Послушать оркестр, которым дирижирует Теодор Курентзис, – наслаждение”. Мнение принадлежит преподавателю ВУЗа.

Очень замкнутой средой остаются кукольники, так как театр кукол все еще воспринимается публикой как искусство детское и наивное, а если режиссер настаивает в интервью, что он поставил спектакль для взрослых, то это значит – будет нечто странное, так что идти туда, наверное, не стоит.

Спектакли номинантов, особенно если это московские постановки, заядлые театралы стараются посетить в течение года: “Пока что “Золотая Маска” нас не подводила”, – говорят они. Другие отзывы также свидетельствуют о том, что зритель ждет фестиваля, выбору экспертов доверяет, а к решениям жюри прислушивается, хотя заключительное мнение всегда оставляет за собой. Как сказал один постоянный посетитель театрального марафона, “Я рад, что могу ходить на спектакли, до которых я никогда сам не доеду. Это и есть для меня “Золотая Маска”, а все остальное – не важно”.