В одно касание

Сцена из балета “Duo concertant”. Фото Sebastien Mathe © Opera national de ParisПосле мартовской премьеры произведений Чайковского – “Иоланта/Щелкунчик” в двойной постановке русского режиссера Дмитрия Чернякова в Парижской опере состоялась премьера балетной программы “Алексей Ратманский / Джордж Баланчин / Джером Роббинс / Джастин Пек”. Театр позиционировал ее как вечер американского неоклассического балета, представляющий четыре поколения хореографов.

Однако трое из них – Баланчин, Роббинс, Ратманский – хореографы с русскими корнями. Если учесть, что драматический режиссер Анатолий Васильев недавно выпустил спектакль в легендарном театре “Комеди Франсез” (сцена “Старая Голубятня”), то парижский театральный сезон 2015–2016 можно негласно считать “русским сезоном”. Последнюю же балетную премьеру в Пале Гарнье соответственно обозначить “русской американой”.

Парижане изумляют смелым выбором элитарных названий – дуэты в обрамлении ансамблей. В центр помещены дуэты классиков Баланчина (“Duo concertant”) и Роббинса (“Другие танцы”), начинают и завершают вечер ансамбли современных хореографов: Ратманский (“Семь сонат”) и Пек (“In Creases”). В премьерной программе нет мировой премьеры – переносы из главных американских трупп “Нью-Йорк сити балле” и Американского балетного театра соседствуют с идущим в Опера с 1999 года балетом Роббинса.

В конце 1990-х “Другие танцы” Джерома Роббинса исполняли харизматичные Изабель Герен и Мануэль Легри – теперь Герен, когда-то выступавшая как приглашенная балерина в “Нью-Йорк сити балле”, репетирует с молодыми этуалями, недавними первыми танцовщиками. К слову, за несколько последних лет в одночасье сменилось лицо французской балетной труппы – в 2011 году, когда проходили последние гастроли Парижской оперы в Москве, еще можно было застать уходящее поколение крупных индивидуальностей и подлинных этуалей: сегодня Орели Дюпон возглавила балет Парижской оперы, Аньес Летестю репетирует здесь отдельные балеты, Клермари Оста с Николя ле Ришем ушли в свободное плаванье, Изабель Сьяровала и Жозе Мартинес попрощались с труппой.

Итак, “Другие танцы” (1976) – галантный дуэт, возникший в Нью-Йорке благодаря двум виртуозам-эксцентрикам Наталье Макаровой и Михаилу Барышникову, русским танцовщикам, почти одновременно в 1970-х оказавшимся в Америке. Сегодня у парижан поэтическая эксцентрика в исполнении молодой этуали Амандин Албиссон и самого проник-новенного премьера Матье Ганьо смягчена, расплавлена, в этой миниатюре от нее остались лишь намеки. Но выявились рафинированные романтические нюансы, которые прежде невозможно было заподозрить. “Фантазия влюб-ленных”, как назван этот балет Роббинсом, у парижан развернута чуть ли не в сюжетный миниспектакль – перед нами предстают влюб-ленные из эпохи Шопена, Маргарита и Арман (фирменная роль Ганьо).

Следующий дуэт Баланчина “Duo concertant” (1972) на одноименную музыку Игоря Стравинского – не просто экзерсис, это концертная форма репетиции. Репетиция как форма парадного балетного спектакля восходит к гениальным “Этюдам” в хореографии Харальда Ландера (балет идет в репертуаре Парижской оперы). Но дуэт Баланчина – вещь камерная и редко исполняемая, большинству известная исключительно по записи с хрупкой Кей Маццо и Питером Мартинсом. Телевизионная съемка, казалось, выигрышно сохранила интимность дуэта, к примеру, когда камера выхватывает из темноты переплетенные кисти рук.

На парижской сцене “Duo concertant” не только не потерялся, в нем проявилась атмосфера мистики позднего мистера Би периода “Танцев Давидова братства” и “Венских вальсов”. Но, в отличие от пар в костюмированных спектаклях, здесь балерина и танцовщик обращены не только к друг к другу, на сцене квартет – хотя никаких двойников у них нет. Просто, спустя более сорока лет после создания “Duo concertant”, открытое общение хореографического дуэта с дуэтом музыкальным выглядит более очевидно. Сегодня, когда после выполненного фрагмента артисты подходят к пианисту и скрипачу, слушают музыку и отходят, чтобы продолжить танец, фортепиано и скрипка выступают как будто в роли голоса балетмейстера, подсказывающего им, какие движения должны следовать далее.

Как известно, Баланчин сочинил для Парижской оперы балет “Хрустальный дворец”, это было в 1947 году, в знак благодарности парижской труппе. С тех пор многие его балеты исполнялись французами, умеющими поразительно чтить традиции, передавая их из ног в ноги, от одного поколения другому. Так что миниатюрной Мириам Улд-Брахам и Карлу Пакетту “Duo concertant” достался, можно сказать, в одно касание.Сцена из балета “Семь сонат”. Фото Sebastien Mathe © Opera national de Paris

Открывали вечер белоснежные “Семь сонат” (2009) на музыку итальянца Доменико Скарлатти. Это второй балет в репертуаре Опера хореографа-резидента АВТ Ратманского (для дебюта была выбрана “Психея” Сезара Франка). Балет обрел у парижан хрустальную прозрачность, как будто спустя годы протерли витражи, и они по-иному заиграли. Три дуэта перетекали в два трио, ансамбли менялись местами – поток танца схож с впечатлением от ажурной, просвечивающей насквозь резьбы готических соборов. У американцев больше проступало игровое начале, эмоциональное проговаривание хореографии – в 2011 году ABT привозил “Семь сонат” в Москву и показывал на Новой сцене Большого театра. Заземленную динамичность американцев парижане сместили в иную плоскость, в вертикаль, в призрачность, настолько идеально в своей остраненной манере был исполнен центральный дуэт Лорой Эке и Одрисом Безардом. Алис Ренаван на следующий день после выступления в “Щелкунчике” поразила тонкостью и свободой в субреточном дуэте с Флорианом Маньене.

Не отступала мысль, что “Семь сонат” – безусловно, одно из лучших сочинений Ратманского – поставлены не тем хореографом в расцвете сил, который знаком своим интересом к сложным модернистским 1920–30-м годам, настолько безмятежен и безусилен его балет. В этом американском бессюжетном сочинении, сорокалетний хореограф необычайно светел. Здесь он, играючи, вдохновенно изобретает хореографические фигуры и развивает неоклассический язык, не забывая при этом деликатно выделить каждую пару в соответствии с характером итальянских театральных масок.

Вечер логично завершал абстрактный балет-игра. Свежие построения групп, бессюжетное техно, графический унисекс – это все о “In Creases” (2012). Если “Семь сонат” текут, как шелк, то балет Джастина Пека и впрямь соответствует своему названию, в переводе дословно означающему “В складках”.

Джастин Пек – новое имя в хореографическом мире, последнее открытие “Нью-Йорк сити балле” и надежда американского балета, как прозвали его критики. В двадцать восемь лет он уже занимает пост хореографа-резидента “Нью-Йорк сити балле”. Бывшего артиста кордебалета разглядел худрук Питер Мартинс. После удачного дебюта Пека в Нью-Йорке Парижская опера перенесла свежую постановку на свою сцену в расчете на молодежь. В “In Creases” заняты кордебалетные танцовщики. Под музыку Филипа Гласса “Четыре движения для двух фортепиано” они собирают из своих тел в обтягивающих серых трико объемную картинку, как в конструкторе Lego, потом, подобно детской руке, разрушают ее и на скоростях мчатся к воздвижению следующей картинки. Постепенно балет набирает обороты, и чем дальше, тем острее и интереснее получается у молодого хореографа эпохи высоких технологий. Эффект соперничества усиливают два фортепиано, расположенные тут же, в глубине сцены.

На протяжении всего вечера инструменты находятся на сцене – все балеты исполняются под фортепианную музыку. Но кто они, танцовщики в этих бессюжетных сочинениях? Хореографы четырех поколений отвечают на этот вопрос каждый по-своему: хореографические ли инструменты, влюбленная ли пара, артистические ли амплуа, кнопки ли девайсов.

Зрителю, впервые отправившемуся в куртуазное турне по неоклассическому балету, остается только позавидовать: кого-то из хореографов он наверняка для себя отметит. Но сравнивать исполнение танцовщиков разных трупп в одних и тех же балетах – удовольствие куда большее. И парижане лидируют, не теряя со временем своих коронных элегантности, точности, свободы и чувства вкуса, совокупность которых отличала и продолжает отличать их школу.

Варвара ВЯЗОВКИНА
Фото Sebastien Mathe © Opera national de Paris
«Экран и сцена»
№ 9 за 2016 год.