Александра УРСУЛЯК: «Успевать – важная грань профессионализма»

8-1_8Два года назад Александра Урсуляк стала лауреатом премии “Золотая Маска” в номинации “Лучшая женская роль”. Еще до конкурса ее участие в спектакле Юрия Бутусова “Добрый человек из Сезуана” в Театре имени Пушкина критики назвали событийным. Роль Шен Те, сыгранная с отчаянной храбростью и самоотдачей, поразила редким сочетанием безукоризненного стиля автора с легкими переходами из образа нежной Шен Те в ее противоположность – лощеного и жестокого “брата” Шуй Та. Поразило и исполнение актрисой сложнейших зонгов Пауля Дессау на безукоризненном немецком. До спектакля Бутусова Александру Урсуляк принято было считать актрисой лирической, комедийной, в “Добром человеке” проявился ее несомненный трагический дар.

Только что Александра закончила работу в жюри “Золотой Маски”, между просмотрами конкурсных спектаклей успевала играть роли в Театре Пушкина и параллельно выступала в телевизионном шоу “Танцы со звездами”, где сама была участницей марафона со строгой судейской коллегией во главе с Николаем Цискаридзе. “ЭС” решила выяснить у актрисы, как удается объять необъятное?

 

– Была бы моя воля, конечно, я бы распределяла: вот тогда я репетирую в театре хорошую пьесу с хорошим режиссером, потом снимаюсь, после этого спокойно смотрю спектакли “Золотой Маски”. Но так никогда не бывает. Чаще всего у тебя образуется либо “наворот” работы, либо возникает дыра, когда ничего не происходит: в театре выпуск другого спектакля, съемок нет и так далее.

– Тяжело переживаете простои?

– Нет. Чаще всего я ныряю в них с большой радостью. Меня нельзя запереть только в театре. Мне нужен баланс. Важно пообщаться с детьми, приготовить еду (для меня готовить – удовольствие), люблю принимать гостей. И вдруг звонит телефон, и наступает круговерть. Все это в плюс, все это здорово. Успевать – важная грань профессионализма, те артисты, которых я уважаю, на кого равняюсь, все живут в таком темпе. Если человек востребован – он раздираем.

– Считается, что личность наполовину сформирована генетически. Как вы ощущаете свое родство с прошлыми поколениями?

– Я ощущаю связь с душами своих родственников. У меня дома в гостиной висят портреты бабушек, дедушек, среди них и те, кого я не застала. Люблю рассказы о них. Какие-то из этих историй слышала не раз, какие-то узнала совсем недавно. Был юбилей моей мамы, и я сделала ей сюрприз: собрала родственников, многих из которых она давно не видела. По материнской линии у меня азербайджанские корни. Получился очень теплый вечер: за столом вспоминали бабушку, дедушку, как они приезжали в Баку, как их принимали. О многом я услышала впервые.

Люблю рассказы о папиной родне. Бабушка – Эмилия Сергеевна Урсуляк (папина мама) – это моя подруга и муза. Мы с ней очень близки, во многих вещах совпадаем. Бабушка полна рассказов, воспоминаний. Все это дает понимание себя. Я чувствую себя “пазлом” из них, моих родных. Хотя и обстоятельства тоже меня формировали.

Я отношусь к жизни как к живому существу. События, происходящие со мной – не просто так. Мне кажется, с жизнью у нас диалог. Это как пинг-понг. Как мячик запустишь, так он к тебе и вернется. Я не знаю, что первично – гены или обстоятельства? Наверное, это тоже диалог того, что в тебе заложено, и приобретенного.

– Бывает так, что один этап жизни совсем не похож на другой.

– Моя жизнь началась в 16 лет с поступления в Школу-студию МХАТ. До этого момента мне было неинтересно, и вдруг я ощутила полет. Училась на курсе Романа Козака и Дмитрия Брусникина. И Роман Ефимович Козак, и Алла Михайловна Сигалова оказали серьезнейшее, сильнейшее влияние на всю мою будущую жизнь.

– Ваш приход в Театр имени Пушкина кажется очень комфортным. Вы появились вместе с Романом Ефимовичем, ставшим художественным руководителем театра, дебютировали в роли Джульетты.

– Слово “комфорт” не очень подходит. У Романа Ефимовича была аллергия на “розовые сопли”, он не любил сантиментов. Мог и отчихвостить, и резко сказать – такое воспитание. Всю нежность его отношения ко мне я осознала в полной мере лишь незадолго до его ухода.

– Вам не пришлось ждать ролей, играли и в “Ромео и Джульетте”, и в “Черном принце”. Да и у Сигаловой вам доставались прекрасные роли.

– Я играла Кабирию и мадам Бовари в ее спектаклях. Но вместо того, чтобы играть роли, которые мне на подносе подавались, я вдруг заявила: “Роман Ефимович, извините, я пошла рожать”. Для него это была проблема, ломавшая его планы. Потом прошло немного времени, у нас выпуск спектакля, и я опять: “Еще раз пойду рожу”. Я уходила и возвращалась.

– Я знаю немало актрис, решившихся завести ребенка и загубивших карьеру, именно потому, что режиссер ставил вопрос или-или. Честь и слава Роману Ефимовичу за то, что шел вам навстречу.

– Безусловно. Но я считаю, что опыт материнства актрисе очень помогает. Моя жизнь была бы в 80 раз менее интересной, если бы не дети.

– Мне кажется, вам везет с руководителями театра. Евгений Писарев создал здоровую, творческую атмосферу в труппе. Это чувствуется и из зрительного зала.

– Евгений Александрович рожден Театром Пушкина, учился на целевом курсе Юрия Еремина. После окончания он стал играть все главные роли. Писарев знает всех: от артистов до монтировщиков. У него был прекрасный опыт в МХТ, а также возможность многому научиться в работе с Декланом Доннелланом. Уже более пяти лет, как он руководит театром, и часто бывают ситуации, когда я им восхищаюсь. Профессия художественного руководителя очень непростая, и не каждый с ней справится.

– Сложилось ядро артистов, на которых держится театр. При такой труппе разойдется любая пьеса, есть возможности пробовать. И в какой-то степени Евгений Писарев продолжает дело Романа Козака. После прогремевшего спектакля “Одолжите тенора” с Сергеем Лазаревым певец продолжает играть в театре. Например, Фигаро в дуэте с вами в роли Сюзанны.

– Сергей – мой однокурсник, и у него есть желание не только петь на Евровидении. Когда я бываю на концертах, всегда удивляюсь его глубине, пронзительности. Для артиста эстрады – редкие качества. Но это во многом потому, что он учился в Школе-студии МХАТ. Он всегда подтянут, он настоящий трудяга, неизменно доброжелателен. Лазарев развивается, постоянно ищет что-то новое в уже сделанной роли. Приятно подойти к нему и сказать: “Какой ты молодец!”. Вообще, с партнерами мне повезло. Вот уже на протяжении 13 лет “играю любовь” с замечательным Александром Арсентьевым. Кроме того, мой однокурсник Саша Матросов – добрый друг на сцене и в жизни. Ну, и, конечно, Андрей Заводюк, с которым нас связывает проникновенная работа в спектакле “Обещание на рассвете”.

– Меня поражает в вас желание рисковать, пробовать себя в неожиданных проектах. Например, в “Ледниковом периоде”, где вашим партнером был Роман Костомаров. Конечно, вы – не первая драматическая актриса, принимающая участие в шоу. Смотря ваши номера, я забывала о коньках. Всегда важнее оказывался создаваемый образ. Кстати, с Костомаровым выступала и Чулпан Хаматова, и делала это замечательно.

– Мне кажется, я не достигла уровня Чулпан.

– А что вам дало участие в “Ледниковом периоде”?

– Это замечательная закалка. После такого опыта на чужой территории ничего не страшно: неделя, чтобы выучить танец, партнер, к которому ты не привык, и он к тебе не привык. И вообще, для олимпийского чемпиона непонятно, почему ты так неважно катаешься. Когда ты набиваешь нужную мозоль, это очень много дает.

– “Танцы со звездами” тоже на пользу?

– Конечно, но на паркете все же легче.

– Хотела спросить, а как ваш папа, известный режиссер Сергей Урсуляк относится к этим эскападам?

– Мой папа всегда очень переживает за меня и азартно болеет.

– Я не большой фанат бальных танцев. Там очень жестокие правила. Но я смотрела вашу бачату и видела образ темпераментной кубинской Кармен, которую, скорее всего, вы сами сочинили.

– В этом весь смысл. Мне не хватает в нашей жизни этюдов. И для меня эти проекты – работа над этюдами. Вот почему мне так нравится работать с Юрием Николаевичем Бутусовым, он тоже работает этюдным методом.

– Как получилось, что он угадал в вас главную героиню брехтовского “Доброго человека”?

– Юрий Николаевич захаживал в наш театр. У нас с ним была встреча. Он спрашивал у меня, что я думаю о своих ролях. Как только меня ни пугали Бутусовым! Говорили, что он режиссер-мучитель. Но мы прекрасно сосуществовали. Он очень внимателен к актерскому организму. На репетициях режиссер идет своим путем – опытным путем. Сегодня он хочет одного, завтра другого. Для того, кто любит стабильность, это нелегко. Мне же такой способ существования очень нравится. Меня не смущает то, что он любит все изменять. Я доверяю его вкусу и убеждена, что Юрий Николаевич выберет самое верное решение.

– Слышала, что он будет еще что-то у вас ставить.

– В мае начинаем. Вы сейчас спросите: “Что это будет?”. Не скажу, потому что сама еще не знаю.

– Мне хотелось бы поговорить о вашей последней работе в спектакле Евгения Писарева “Обещание на рассвете”. Я люблю эту книгу Ромена Гари. Мне показалось очень правильным решение режиссера отдать главную роль молодой актрисе. И она оказалась как будто созданной специально для вас. Ведь вы – острохарактерная артистка. И есть ощущение, что роль дается вам легко.

– Действительно, этим ходом развязываются руки. Возраст, старение дается пластикой, походкой. “Обещание” – воспоминания взрослого мужчины. Мы вспоминаем наших родителей разными, помним их молодыми. Я помню маму в платье, которое до сих пор висит у бабушки в шкафу. Когда она приходила за мной в детский садик в этом платье, я понимала, что красивее ее никого нет на свете. И когда мы работали над спектаклем, мы думали об этом. Герой вспоминает мать – самую красивую и самую ужасную, и самую героическую, уже постаревшую, смешную, неловкую.

– Мне показалось, что вы существуете в импровизационном пространстве.

– Это простроенный спектакль, но сделанный этюдным способом, дающим легкость, дыхание свободы.

– Про героиню Ромена Гари поняла. А какая вы – мама?

– Неидеальная. Какая я мама – расскажут мои дети, когда вырастут.

– Я с удивлением узнала, что вы участвовали в мюзикле “Чикаго”. Ведь для драматической актрисы этот опыт – настоящее испытание. Наверное, пришлось выдержать кастинг.

– Вы не представляете, что это было. Сначала все напоминало шутку. Я привела детей на “Русалочку”, и продюсер мне сказал: не хотите поучаствовать? Прихожу на кастинг. Там толпа с номерками. Мне лепят на грудь номер 258, и в потоке мы учим движения. Потом переходим на следующий тур. Там в комиссии сидят бразильянка, американец и англичанин (режиссер, хореограф и музыкальный руководитель). Я плохо спела, плохо станцевала, им понравился монолог Рокси, и они посоветовали мне поучиться и прийти еще раз. Я все лето занималась с педагогами по вокалу и по танцу, чтобы в сентябре попасть во второй состав. По их правилам: второй состав не имеет права репетировать. Оставалось повторять вдалеке то, что происходило на сцене. Поначалу все, что я делала, было сыро. Понадобилось несколько месяцев, чтобы я освоилась. Это был такой экспириенс, скажу я вам. Очень полезный. Я познакомилась с множеством интересных людей, поучилась петь, танцевать.

– А как это совмещалось с работой в театре?

– Трудно. Я срывала голос в “Добром человеке”, а на следующий день должна была петь “Чикаго”.

– Я так понимаю, что вы стремитесь стать актрисой, умеющей все. Когда я смотрела “Доброго человека”, я думала, как жаль, что в репертуаре театра нет “Кабаре”.

– Когда я пробовалась в “Чикаго”, мне сказал режиссер, что если бы они ставили “Кабаре”, я бы идеально подошла на роль Салли Боулз.

– Закончим беседу вашими впечатлениями о “Золотой Маске”. Как член жюри вы должны были не только смотреть уйму спектаклей, но и анализировать, отстаивать свое мнение.

– Для меня театр – это что-то чудесное, волшебное. Вы говорите о том, что нужно было анализировать. Но “резать лягушек” для нашей профессии – опасная работа. Я старалась быть, насколько это возможно, ответственной, активной, полезной.

– А насколько работа была полезна вам самой?

– Я очень рада, что познакомилась с членами жюри. Это было очень интересное общение. Как бы иначе мы встретились с вами или с Риммой Павловной Кречетовой? Она на наших встречах всегда говорила так свежо, современно и так молодо. Это был настоящий сюрприз. Все члены жюри разные. У каждого свое мировоззрение, свое отношение к театру. Мне было приятно каждый вечер бывать в партере, почти с каждым из коллег у меня возникли человеческие отношения.

– Поговорим о ваших пристрастиях. Дело ведь не в том, кто из участников получил “Маску”, а о том, какие спектакли программы стали событиями вашей жизни.

– Для меня таким событием стали “Пьяные” Андрея Могучего. Это очень гармоничный спектакль. Здесь все сплелось. Замечательная пьеса Ивана Вырыпаева (хотя я не большой любитель современных пьес), очень хороший материал. Семь ролей для молодой части труппы, шесть – для средней возрастной категории. Пьеса собрана из равнозначных прекрасных ролей, каждая со своей философией. Для любого театра такая пьеса – подарок. Андрей Могучий поставил пьесу светло, проникновенно. Я специально ездила смотреть спектакль в БДТ. Ехала больная, в подав-ленном состоянии. А после спектакля бежала на поезд другим человеком, с улыбкой на лице. Несмотря на то, что в Петербурге было холодно, я шла и думала о том, что все будет хорошо, что я не должна сдаваться. Разве не в этом миссия театра? Когда зритель пришел с плохим настроением, а ушел вдохновленный, просветленный?

Мне очень понравился “Юбилей ювелира” в МХТ. Важнее любви ничего в жизни нет. Замечательная Наталья Тенякова, героиня которой переодевается в Королеву, чтобы поддержать иллюзию своего мужа. Как это прекрасно сыграно!

Из актрис, участвующих в конкурсе, мне очень близка Мария Смольникова в спектакле “О-й. Поздняя любовь”. По жанру – клоунада, но какая содержательная, щемящая! Я потом долго думала о “Поздней любви”.

Из кукольных спектаклей мне очень понравилась “Толстая тетрадь” Пермского театра кукол.

– Подведем итоги. Конечно, работа в жюри очень тяжела.

– У меня ощущение, что я повзрослела. Полезно это? – Думаю, да. Этот опыт очень много мне даст. Мне кажется, я пойму результаты работы не сейчас, а позже, когда все уляжется и придет более осознанное впечатление от картины сегодняшнего театра.

Беседовала Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ
«Экран и сцена»
№ 8 за 2016 год.