Пришельцы против мафии

Фото С. ЛЕВШИНАФестиваль «Золотая Маска». БДТ им. Г.А.Товстоногова

В названии “Zholdak dreams: похитители чувств” есть и фамилия, и указание на сновидчески-мечтательный характер представления, и аллюзия на приключенческое или фантастическое кино. Но украинский режиссер Андрий Жолдак, словно опасаясь, что его неправильно поймут, открывает спектакль собственным видеообращением к зрителям, приглашая нас заглянуть в его сон, навеянный “скучной” пьесой Карло Гольдони. Маски комедии дель арте во сне Жолдака преобразились в маски современной (и не слишком современной) масс- (и не слишком масс-) культуры, куртуазные диалоги отправились на свалку, старинная Венеция утонула, логика сюжета уступила место могучей фантазии постановщика.

Стена с имперскими распашными дверями в три человеческих роста, так что дверная ручка оказывается примерно на уровне лба, сбоку от двери гармошка батареи центрального отопления и пара продавленных диванов – так выглядит задник сцены, на который постоянно проецируются крупные планы. Оператор Сергей Тимошенко с настойчивостью, достойной авторского кино, выбирает за нас, за выражением лица какого именно персонажа следить в данный момент. Звук тоже нарочито киношный – у края сцены спиной к нам расположилась пара с микрофонами, осуществляющая разнообразный “дубляж” старательно артикулирующих актеров. Кстати сказать, именно виртуозный Сергей Стукалов, голосом играющий за всех мужских, некоторых женских, а также гендерно не определившихся субъектов спектакля, выдвинут на “Золотую Маску” в номинации “лучшая роль второго плана”.

Итак, сюжет сна. Некая космическая сила внедряется в мозг драматурга Гольдони, а оттуда – в его текст, в созданных им персонажей. Диалог американских астронавтов, обсуждающих странную и пугающую хоральную музыку, слышную на темной стороне луны, бежит по заднику-экрану и намекает нам, что страшная сила эта не чужда искусству. В пьесу Гольдони она вторгается в человеческом обличье “черных ангелов” Х-75 и Х-75-копия в шкод-ливо-техногенном исполнении Александры Магелатовой и Надежды Толубеевой. Старшая ангелица писана с Фриды Кало – черное, красное, закрученные косы, богатые брови, кольцо в носу, напор, младшая – попроще, миловидная и сомневающаяся.

В гольдониевских героях, как в калейдоскопе, мелькают и отражаются разнообразнейшие штампы и многажды использованные приемы. Оперная дива Клариче (Елена Осипова), нерв-ный юнец Сильвио (Иван Федорук), мама, она же папа, Панталоне с неопрятно лысеющей головой и мускулистой спиной, торчащей из шикарных платьев (Андрей Аршинников), мафиозный дон Доктор Ломбарди (Максим Бравцов). Шепелявая дебелая Смеральдина (Ольга Семенова) – чистая Дуняша из “Вишневого сада”, в приступах своей деревенской “деликатности” нервно прижимает ладони к обширным грудям. “Нужны новые формы”, – басит Доктор, обжираясь яичницей. Тут и не захочешь, а в мертвой голове оленя увидишь чайку. Впрочем, эпизод Чехов-dreams сходит на нет и больше не вспоминается. Ему на смену приходит Кастеллуччи (конечно, театралы попродвинутее вспомнят знаменитого радикального режиссера Ромео Кастеллуччи), “наш человек в Риме”, коза ностра, чемодан денег из казино в Турине, звучные избиения, автоматные очереди и, на сладкое, “у вас ус отклеился”.Фото С. ЛЕВШИНА

Переходы из одной эпохи в другую отмечены мучительно медлительными периодами а ля “Солярис” Тарковского: герои вглядываются во что-то завораживающее за высоченными окнами, надолго замирают под соответствующую музыку, неспешно наблюдают за чем-то, нам не видимым. Встрепенувшись, старательно отыгрывают: “Ах, как красиво!” (булгаковское “зарево” Ивана Васильевича – Станиславского?); “Как их много!”; “Какие у них крошечные ножки!”

Режиссер громоздит намеки и на то, и на се, “озвучка” хрипит, пищит, пришепетывает и взвизгивает, под конец даже ненадолго появляется когда-то бывший главным героем этой истории Труффальдино, жутковато пародирующий Константина Райкина из соответствующего музыкального фильма 1976 года. Вытесненному слуге двух господ (Николай Горшков) досталась лишь пара проходных сцен, все ситуации двойных чемоданов, двойных писем, двойных обедов остаются за кадром. Видно, чувства слуги недостаточно глубоки, чтобы заинтересовать космических похитителей.

Вторая пара любовников появляется после антракта – терминатор Флориндо (Дмитрий Мурашев) с торчащими из головы проводами и металлоискателем заправляется электричеством от шнура, ширяет из шприца со светящимся содержимым свою немногословную Беатриче (Александра Куликова) и вступает в борьбу с уже привычными и милыми мафиози Ломбарди. Последние, конечно, обречены на проигрыш – их приемы безнадежно устарели, их время прошло, они бессильны против киборга, со звяканьем выплевывающего пули и заводящего собственные мозги методичным покручиванием пальцем у виска.

Залихватский винегрет из “Крестного отца” и “Звездных войн”, неореализма и “Догмы”, Чехова и советских комедий может размешиваться, как кажется, бесконечно – запас воспоминаний, вызывающих чувства разной силы, у зрительного зала и режиссера более или менее общий, а значит, пришельцам, охочим до наших, человеческих, эмоций, все еще есть чем поживиться.

 

Мария ЛЬВОВА
Фото С. ЛЕВШИНА
«Экран и сцена»
№ 5 за 2016 год.