Детский взгляд на мир важен в творчестве Андрея Платонова. Вслед за своими маленькими героями писатель с удивлением смот-рит на окружающее, пытаясь разгадать тайну жизни и смерти. Аномалии платоновской речи (знаменитые “не вытерпела жить долго”, “думать в голову”, “умерла от поезда”) предопределены близостью к языку ребенка, не способному вместить истинное знание о мире в верные грамматические конструкции. Из русских писателей никто, вероятно, так близко не подошел к пониманию противоестественности и невозможности смерти, как Андрей Платонов. Эта сокровенная платоновская мысль берет свое начало все там же – в детском бытии, еще не соприкоснувшемся со временем.

В основе ижевской постановки Натальи Молокановой лежат три рассказа, принадлежащие разным периодам творчества писателя: “Пустодушие”, “Неизвестный цветок” и “Корова”. Замечательно, что режиссер следует за сюжетами не буквально, а пытается прикоснуться к тому, что является сущностью платоновского мира.

С первого мгновения создатели спектакля приобщают юного зрителя к особой эстетике. Три артиста – Александра Рычкова, Антон Кузнецов, Татьяна Щапова извлекают живую музыку из простых предметов – кастрюль, бутылей, птичьей клетки, палочек, щеток. Затем “бедный оркестрик” предлагает зрительному залу увлекательную игру в отгадывание звуков. Подобно платоновским героям дети вслушиваются в мир, зарождающийся из топота лошади и звона ручья, пения жаворонка и кукования кукушки, журчания воды и шелеста ветра, треска огня и звона падающей звезды. Музыка вещей становится музыкой жизни. Постепенно напряжение возрастает, слышится тревожный скрежет паровоза: маленькие зрители еще не ведают, что платоновские поезда почти всегда увозят в смерть… Кульминация звукового сюжета – грохот войны, после чего все умолкает, зависает долгая пауза. Именно звуковые контрапункты определяют развитие основной темы спектакля. На протяжении всего действа голос Жизни (дудочка) противопоставлен голосу Смерти (паровоз).

Сюжет трансформации жизни в смерть дублируется на визуальном уровне. На экране возникает деревенский мир, в котором живет главный герой – безымянный Мальчик (Владимир Степанов). По сути, это ожившие детские рисунки, потому-то юная публика так восторженно воспринимает примитивные фигурки теневого театра. Выведенные на экран герои призваны разыграть картины самой обычной, но такой притягательной жизни. Очень скоро идиллия нарушается налетом черных воронов, которые тут же превращаются в немецкие самолеты-кресты, несущие с собой гибель. Вторжение смерти ознаменовано не только сменой цветного изображения на черно-белое, но и появлением на экране змия, тень которого разрастается до вселенских пределов. На глазах у зрителя рисованный персонаж превращается в объем-ную куклу, своим телом прорывающую двухмерную плоскость. Создатели спектакля постоянно играют плоскостями и измерениями, порождая разнообразные зрелищные и психологические эффекты. Финал этого этюда таков: слепящие языки анимационного пламени пожирают все живое.

Вопреки встрече со смертью, Мальчик сохраняет в себе сокровенное знание о Вечности. Подобно Творцу, он пытается собрать воедино разрозненные частички мира, воскресить Дом из пепла. Как и в творчестве Андрея Платонова, в спектакле Натальи Молокановой эсхатология неотделима от космогонии. На экран прорываются теневые силуэты найденных Мальчиком вещей: пуговицы, катушки ниток, гнутого гвоздя, утюга, ведра. Режиссер словно возвращается к архаическому театру, основной функцией которого был показ изображений, извлечение предметов на свет из тьмы (О.М.Фрейденберг). Но даже этот ритуал не способен воскресить убитого фашистом отца. Смерть не слышит слов Мальчика: “А пусть отец опять рожается и живет маленьким сначала, тогда он не будет мертвым. Мама, ты роди его, ты ведь меня родила… Нужно, чтоб люди были, а то их нету…” (“Пустодушие”). Мир, в котором живет герой, навсегда оставлен Отцом, и Мальчику необходимо обрести собственное знание о бессмертии.

Отзвук этого знания сквозит в мизансцене, созданной по рассказу “Неизвестный цветок”. Именно этот рассказ стал сердцевиной ижевского спектакля: идея жизни как чуда воплощена в сверкающих цветах, выросших на голых камнях. На волшебном лугу Мальчик играет с теленком. Однако этот центральный эпизод является самым непродолжительным по времени, вскоре он прервется тревожным стуком колес. Несущийся по экрану поезд странным образом повторяет очертания Змея. И вновь режиссер возвращает зрителя к сюжету утраченного рая: обретенная на мгновение гармония оборачивается гибелью ошалевшей от горя Коровы.

Образ Коровы разрастается в спектакле до символа Великой Жертвы. Как известно, мысль о равенстве всего сущего не отпускала Андрея Платонова, который “любил животных и верил в их человечество”. Чрезвычайно интересно решение, предложенное художником Марией Кузнецовой: телом Коровы становится экран-мир. Именно поэтому так остро воспринимается смерть Коровы, равновеликая гибели Матери-Земли. Не случайно именно эта сцена стала кульминацией спектакля, а художнику на фестивале в Сыктывкаре был присужден специальный приз за “Вклад в копилку кукольных идей”.

Главный герой – Мальчик – заброшен в черноту бытия и обречен на одиночество. Устами маленького человека мир говорит о своей боли. Заметим, что в основании спектак-ля лежат не слова, а паузы: подлинные смыслы рождаются в звуковых провалах и нависающей тишине. В финале Наталья Молоканова возвращается к жизнеутверждающей идее: актеры-музыканты собирают новый мир из огромных паззлов. Однако катарсиса не происходит – несмотря на возрожденную реальность, тревога не оставляет.

Удивительно, как хорошо воспринимают дети этот “трудный” спектакль. Современность театрального языка, разнообразие визуальных и акустических эффектов, прозрачность режиссерского замысла сделали действо актуальным и злободневным. Для молодой публики это очень честный разговор об “истине существования”. Для взрослых – очередное напоминание о том, что человечество скоро может оказаться за чертой, о которой Андрей Платонов сказал устами одного из своих героев: “История уже кончилась, а ты и не заметил”.

Остается добавить, что спектакль “ПроЖить” попал в лонг-лист самой престижной театральной премии России “Золотая Маска”.